Глава 3
ПРИГЛАШЕНИЕ

    Когда Гарри пришёл на кухню, Дурслеи уже собрались за столом. На него не обратили внимания ни тогда, когда он вошёл, ни тогда, когда он сел на своё место. Громадное красное лицо дяди Вернона скрывалось за утренней "Дейли Мейл". Тётя Петуния, поджав губы и скрыв тем самым лошадиные зубы, делила грейпфрут на четыре части.
    Дудли пребывал в крайне дурном расположении духа. Отчего-то казалось, что он занимает за столом гораздо больше места чем обычно - а это кое-что, да значило, поскольку он всегда занимал всю сторону большого квадратного стола целиком. С боязливым: "А это нашему Дюдюшечке" тётя Петуния положила Дудли на тарелку четвертинку неподслащённого грейпфрута. Дудли гневно воззрился на неё. Со времени возвращения из школы жизнь обходилась с ним чересчур сурово.
    Нет, плохим оценкам дядя Вернон и тётя Петуния, как всегда, нашли оправдание; тётя Петуния утверждала, что Дудли очень одарённый мальчик, и учителя просто не способны его понять, а дядя Вернон убеждал всех и каждого, что ему вообще не нужен зубрила-маменькин сынок. Они также умудрились деликатно обойти выдвинутые в табеле обвинения в хулиганстве и жестокости - "Дудли, конечно, весьма активный ребёнок, но он и мухи не обидит!" - сквозь слёзы заявила тётя Петуния.
    Однако, в конце учительского отзыва рукой школьной медсестры в очень тактичных выражениях было приписано такое, против чего ни дядя, ни тётя возразить не могли. Сколько бы ни причитала тётя Петуния, что у её сына крупная кость и что его вес - это в основном детский жирок, и что растущему организму требуется хорошее питание, факт оставался фактом: на школьном складе не были предусмотрены гольфы такого размера. Школьная медсестра обратила внимание на то, чего глаза тёти Петунии - такие острые, когда речь шла об отпечатках пальцев на сверкающих чистотой стенах или о времени прихода и ухода соседей - попросту не желали видеть: Дудли не только не нуждался в дополнительном питании, но давно уже приобрёл габариты молодого кита-убийцы.
    Итак - после многочисленных скандалов и споров, сотрясавших пол Гарриной комнаты, после обильных потоков слёз, пролитых тётей Петунией - в доме был введён новый режим. Листок с диетой, рекомендованной школьной медсестрой, прикрепили к дверце холодильника, а сам холодильник полностью очистили от всего того, что так любил Дудли - от шипучих напитков, шоколадок и бургеров - и вместо этого наполнили овощами, фруктами, одним словом, тем, что дядя Вернон называл "силосом". Чтобы Дудли было не так обидно, тётя Петуния настояла, чтобы диеты придерживалась вся семья. Она передала Гарри четвертинку грейпфрута, гораздо меньшую, чем четвертинка Дудли. Видимо, тётя Петуния считала, что для поддержания у сына боевого духа нужно, чтобы он, по крайней мере, получал больше еды, чем Гарри.
    Но тётя Петуния не знала, что припрятано у Гарри наверху под неприбитой доской. Она понятия не имела, что Гарри вовсе не придерживается диеты. Дело в том, что, как только Гарри почуял, что ему предстоит пережить лето на сырой морковке, он разослал друзьям письма с мольбой о помощи, и те проявили редкостную отзывчивость. От Гермионы Хедвига вернулась с огромной коробкой не содержащих сахара батончиков (родители Гермионы были зубными врачами). Огрид, дворник "Хогварца", откликнулся целым мешком печенья собственного изготовления (впрочем, печенье Гарри пока не трогал, кулинарные способности Огрида были ему слишком хорошо известны). Миссис Уэсли прислала Эррола, семейного филина, с громадным фруктовым пирогом и многочисленными пирожными. Бедняге Эрролу, который был очень стар и слаб, потребовалось целых пять дней, чтобы прийти в себя после трудного путешествия. Потом на день рождения (который Дурслеи полностью проигнорировали) Гарри получил четыре великолепных именинных пирога, по одному от Рона, Гермионы, Огрида и Сириуса. Два у него ещё осталось и поэтому, предвкушая настоящий завтрак у себя в комнате, Гарри спокойно приступил к грейпфруту.
    Неодобрительно фыркнув, дядя Вернон отложил газету и посмотрел в собственную тарелку.
    - И это всё? - ворчливо обратился он к тёте Петунии.
    Тётя Петуния метнула на него свирепый взгляд, а потом выразительно показала подбородком на Дудли. Тот уже покончил со своим грейпфрутом и маленькими поросячьими глазками кисло косился на Гаррин.
    Дядя Вернон издал глубокий вздох, отчего зашевелились его густые, кустистые усы, и взялся за ложку.
    Раздался звонок в дверь. Дядя Вернон тяжело поднялся со стула и направился в прихожую. С быстротой молнии, пока мать возилась с чайником, Дудли украл у отца грейпфрут.
    Гарри услышал разговор у двери, чей-то смех и резкий ответ дяди. Затем входная дверь захлопнулась, и из прихожей донёсся звук разрываемой бумаги.
    Тётя Петуния поставила чайник на стол и с любопытством обернулась. Ей не пришлось долго ждать, чтобы узнать, чем это занят её муж; не прошло и минуты, как он вернулся. Вид у него был разъярённый.
    - Ты, - рявкнул он Гарри. - В гостиную. Быстро!
    Изумлённый, гадая, в чём же таком его собираются обвинить на этот раз, Гарри встал и проследовал за дядей из кухни в соседнюю комнату. Когда они оба оказались в гостиной, дядя Вернон с грохотом захлопнул дверь.
    - Ну, - он протопал к камину и повернулся лицом к Гарри, словно собираясь объявить, что тот арестован. - Ну.
    Гарри ужасно хотелось ответить: "Баранки гну", но... вряд ли стоило подвергать терпение дяди столь суровому испытанию столь рано утром, тем более, что он и так уже находился в стрессовом состоянии из-за отсутствия пищи. Поэтому Гарри лишь придал своему лицу невинно-удивлённое выражение.
    - Вот что сейчас принесли, - дядя Вернон помахал листком пурпурной почтовой бумаги. - Письмо. Про тебя.
    Недоумение Гарри усилилось. Кто бы это стал писать про него дяде Вернону? Кто из его знакомых стал бы посылать письма по почте?
    Дядя Вернон некоторое время прожигал Гарри глазами, а затем перевёл их вниз и начал читать вслух:
    Уважаемые мистер и миссис Дурслей!
    Мы с вами не представлены друг другу, но я не сомневаюсь, что вы много слышали от Гарри о моём сыне Роне.
    Возможно, Гарри говорил вам, что в следующий понедельник вечером состоится финальная игра чемпионата мира по квидишу. Моему мужу, Артуру, благодаря связям в департаменте по колдовским играм и спорту, удалось достать билеты на лучшие места.
    Я очень надеюсь, что вы позволите нам взять с собой Гарри на этот матч, поскольку такая возможность предоставляется буквально один раз в жизни; игры на кубок не проводились в Англии вот уже тридцать лет, и достать билеты было практически невозможно. Мы, разумеется, будем счастливы принять у себя Гарри на весь остаток каникул и проводить его на поезд в школу.
    Будем признательны, если Гарри пришлёт ответ как можно скорее нормальным способом, мы не получаем мугловой почты, и я не уверена, что почтальон вообще знает, как нас найти.
    Надеюсь вскоре увидеть Гарри.
    Искренне Ваша,
    Молли Уэсли
    P.S. Надеюсь также, что я наклеила достаточное количество марок.
Дядя Вернон закончил читать, сунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда кое-что ещё.
    - Взгляни на это, - прорычал он.
    Он протянул конверт, в котором прибыло письмо миссис Уэсли, и Гарри с трудом удержался от хохота. Конверт был усеян марками сплошь, за исключением одного квадратного дюйма на лицевой стороне, куда миссис Уэсли микроскопическим почерком вписала дурслеевский адрес.
    - Значит, она-таки наклеила достаточное количество марок, - Гарри постарался придать голосу выражение, подразумевавшее, что подобную ошибку мог совершить всякий. Дядя сверкнул глазами.
    - Почтальон обратил внимание, - процедил он сквозь зубы. - И очень интересовался, откуда могло прийти такое послание. Поэтому он и позвонил в дверь. Он, видите ли, подумал, что это забавно.
    Гарри промолчал. Кому-то другому, возможно, показалось бы странным, что дядя Вернон поднимает такой шум из-за слишком большого количества марок, но Гарри жил с Дурслеями достаточно давно, чтобы знать - их ужасает всё, хоть на йоту выходящее за рамки обыкновенного. А больше всего на свете они боялись, как бы кто не прознал, что они имеют отношение (насколько бы отдалённым оно ни было) к людям вроде миссис Уэсли.
    Дядя Вернон продолжал сверлить племянника глазами, а Гарри старался сохранять нейтральное выражение. Если сейчас повести себя правильно и не сглупить, то его ждёт настоящий подарок, мечта всей жизни! Он подождал, вдруг дядя Вернон что-нибудь скажет, но тот только стоял и таращился. Гарри решился нарушить молчание.
    - Так значит... мне можно поехать? - спросил он.
    Еле заметный спазм исказил большое, багровое лицо. Усы ощетинились. Гарри в точности знал, что сейчас происходит за этими усами: отчаянное сражение, конфликт между двумя главными инстинктами дяди Вернона. Разрешить поехать - значит, доставить Гарри удовольствие, а уж против этого дядя боролся в течение целых тринадцати лет. С другой стороны, разрешить уехать к Уэсли на весь остаток каникул - значит, избавиться от Гарри на две недели раньше, чем они рассчитывали, а ведь дядя ненавидел, когда Гарри дома. Он снова посмотрел на письмо миссис Уэсли, видимо, затем, чтобы дать себе время подумать.
    - Кто она? - спросил он, с отвращением взирая на подпись.
    - Вы её видели, - объяснил Гарри. - Она - мама Рона, моего друга, она встречала его с "Хог..."... с поезда из школы.
    Он чуть не сказал "Хогварц Экспресс", а это был верный способ разозлить дядю. Под крышей дурслеевского дома запрещалось упоминать название школы, где учится Гарри.
    Дядя Вернон сморщился, как будто вспомнил нечто ужасно противное.
    - Такая толстуха? - выдавил он после долгого раздумия. - С кучей рыжих детей?
    Гарри нахмурился. Он подумал, что со стороны дяди Вернона, пожалуй, немного слишком называть кого-то "толстухой", когда его собственный сын Дудли наконец достиг того, чем грозило всё его развитие с трехлетнего возраста, и таки сделался поперёк себя шире.
    Дядя Вернон продолжал изучать письмо.
    - Квидиш, - пробормотал он себе под нос. - Квидиш... что ещё за ерунда?
    Гарри ощутил второй укол раздражения.
    - Это спортивная игра, - коротко ответил он. - В неё играют на мёт...
    - Тихо, тихо! - замахал руками дядя Вернон. Гарри с известным удовлетворением отметил, что дядя запаниковал. Судя по всему, его нервы не выдерживали упоминания о мётлах в его собственной гостиной. Он попытался уйти от реальности, вновь погрузившись в тщательное изучение письма. Гарри смотрел, как его губы беззвучно произносят слова: "пришлёт ответ как можно скорее нормальным способом". Дядя скривился.
    - Что она хочет сказать, "нормальным способом"? - выплюнул он.
    - Нормальным для нас, - сказал Гарри и, раньше чем дядя успел остановить его, добавил:
    - ну, знаете, совиной почтой. Это нормально для колдунов.
    Дядя Вернон вознегодовал так, словно Гарри произнёс самое грязное на свете ругательство. Содрогаясь от гнева, он нервно стрельнул глазами в сторону окна, наверное, ожидая увидеть прижатые к стеклу уши соседей.
    - Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не упоминал о своей ненормальности в моём доме? - зашипел он. Его лицо приобрело оттенок спелой сливы. - Стоишь передо мной в одежде, которую мы с Петунией тебе дали...
    - После того, как Дудли доносил её до дыр, - холодно бросил Гарри. И в самом деле, на нём был свитер настолько большой, что рукава пришлось закатывать пять раз, прежде чем стало возможно что-то делать руками, и свисавший до колен невероятно мешковатых джинсов.
    - Я не позволяю тебе разговаривать со мной таким тоном! - заявил дядя Вернон, дрожа от ярости.
    Но Гарри не собирался всё это безропотно сносить. Прошли те времена, когда ему приходилось подчиняться идиотским правилам Дурслеев. Как он не сидит с Дудли на его диете, так и не позволит лишить себя удовольствия побывать на финале кубка. По крайней мере, сделает всё, что в его силах.
    Чтобы успокоиться, Гарри глубоко вдохнул, а затем сказал:
    - Значит, мне нельзя поехать на чемпионат? Ладно. Можно тогда я пойду? Мне нужно закончить письмо Сириусу. Ну, знаете - моему крёстному.
    В точку! Ему удалось произнести волшебное слово. Багрянец стал пятнами сходить с лица дяди, и оно сделалось похоже на плохо перемешанное черносмородиновое мороженое.
    - А ты... переписываешься с ним? - псевдо-спокойным тоном спросил дядя Вернон. Но Гарри видел, как зрачки маленьких глазок сократились от страха.
    - А?... Ага, - небрежно обронил Гарри. - Он уже некоторое время обо мне ничего не слышал и, если я не напишу, может подумать, что что-нибудь случилось.
    И умолк, наслаждаясь произведённым эффектом. Он почти что видел, как под густыми, тёмными, расчёсанными на ровный пробор волосами дяди заворочались шестерёнки. Если запретить Гарри писать Сириусу, тот может подумать, что с крестником плохо обращаются. Если запретить Гарри поехать на матч, то он напишет об этом Сириусу, и тогда тот точно будет знать, что с крестником плохо обращаются. В результате оставалось только одно. Гарри наблюдал процесс формирования решения в голове дяди, точно большое усатое лицо было прозрачным. Гарри старался не улыбаться, сохранять на лице абсолютно пустое выражение. Наконец...
    - Ладно. Можешь ехать на этот свой идиотский... этот дурацкий кубок. Только напиши своим этим... как их... Уэсли, чтобы они сами тебя забирали. У меня нет времени развозить тебя по всей стране. И можешь остаться у них до конца лета. Да, и напиши своему... крёстному, скажи... скажи, что ты едешь на матч.
    - Хорошо, - радостно ответил Гарри.
    Он развернулся и направился к двери, еле удерживаясь от желания подпрыгнуть и заорать от восторга. Он едет!... Едет к Уэсли и увидит финал!
    Выйдя в холл, он чуть не столкнулся с Дудли, который ошивался под дверью в надежде подслушать, как ругают Гарри. Он был явно потрясён, увидев на лице у Гарри довольную улыбку.
    - Завтрак был замечательный, правда? - невинно сказал Гарри. - Я прямо объелся, а ты?
    Дудли оторопел. Гарри расхохотался и, прыгая через три ступеньки, взлетел наверх и скрылся в своей комнате.
    Первым делом он увидел, что Хедвига вернулась. Она сидела в клетке, смотрела на Гарри огромными янтарными глазами и щёлкала клювом тем особым способом, который всегда выражал у неё раздражение. Источник раздражения выявился почти мгновенно.
    - ОЙ! - вскрикнул Гарри.
    Ему в висок врезался... маленький, серый, покрытый пёрышками теннисный мячик. Гарри возмущённо потёр голову, поднял глаза, чтобы выяснить, что его ударило, и увидел крошечного совёнка, такого маленького, что он свободно мог поместиться на ладони. Совёнок как запущенная петарда с жужжанием носился по комнате. Тут Гарри осознал, что совёнок бросил к его ногам письмо. Он наклонился, узнал почерк Рона и вскрыл конверт. Внутри лежала наспех нацарапанная записка.
    Гарри! ПАПА ДОСТАЛ БИЛЕТЫ!!! Матч Ирландия - Болгария, в понедельник вечером. Мама написала муглам, чтобы они разрешили тебе приехать к нам. Может, они уже получили письмо, не знаю, сколько идёт мугловая почта. На всякий случай решил послать тебе со Свином записку.
    На слове "Свин" Гарри вытаращил глаза, а потом посмотрел на крошечную птичку, сосредоточенно наворачивавшую круги вокруг люстры. Никогда он не видел ничего менее похожего на свинью. Может, он не разобрал почерк? Он продолжил чтение:
    Мы приедем за тобой в любом случае, нравится это муглам или нет, ты не должен пропустить кубок, только мама с папой сказали, что будет приличнее, если мы сначала спросим разрешения. Если они скажут да, срочно посылай Свина обратно с ответом, и мы приедем и заберём тебя в пять часов в воскресенье. Если они скажут нет, срочно посылай Свина с ответом, и мы всё равно приедем и заберём тебя в пять часов в воскресенье.
    Гермиона приезжает сегодня во второй половине дня. Перси пошёл работать - в департамент международного магического сотрудничества. Пока будешь у нас, не говори ничего про заграницу, а то у тебя штаны от скуки сползут.
    Увидимся!
    Рон
    - Да угомонись ты! - прикрикнул Гарри. Совёнок трепыхал крылышками прямо у него над головой и отчаянно клекотал от (только и мог предположить Гарри) гордости по поводу того, что он сумел не просто доставить письмо, но доставить его по назначению. - Иди сюда, понесёшь обратно ответ!
    Совёнок плюхнулся на клетку Хедвиги. Та смерила его ледяным взором, как будто говоря, только посмей подойти ближе.
    Гарри схватил орлиное перо, чистый лист пергамента и написал:
    Рон, всё в порядке, муглы разрешили мне поехать. Увидимся завтра в пять. Я не доживу!
    Гарри
    Он скатал записку в маленький комочек и привязал его к крошечной лапке, с огромными сложностями, потому что совёнок подпрыгивал на месте от нетерпения. Как только записка была прилажена, совёнок взмыл в воздух. С бешеной скоростью он вылетел в окно и был таков.
    Гарри повернулся к Хедвиге.
    - Как насчёт долгого путешествия? - спросил он.
    Хедвига ухнула с выражением гордого достоинства.
    - Отнесёшь это Сириусу? - попросил Гарри, касаясь письма. - Подожди... я только закончу.
    Он развернул пергамент и торопливо добавил постскриптум.
    P.S. Если захочешь связаться со мной, я буду у Рона Уэсли до конца лета. Его папа достал билеты на финал квидишного кубка!
    Закончив письмо, он привязал его к лапке Хедвиги; та держалась на удивление спокойно, будто задавшись целью показать, как должна себя вести настоящая почтовая сова.
    - Возвращайся к Рону, я буду у него. Хорошо? - объяснил ей Гарри.
    Она любовно ущипнула его за палец, а затем с мягким шелестом расправила огромные крылья и бесшумно вылетела в окно.
    Гарри проводил её взглядом, а потом заполз под кровать, отодвинул неприбитую половицу и достал большой кусок именинного пирога. Он ел, сидя на полу, и его переполняло ощущение небывалого счастья. Он ест пирог, а Дурслеи - только грейпфрут; сегодня солнечный летний день, завтра он уедет с Бирючиновой аллеи, шрам больше не болит, и он увидит финал. Сейчас было почти невозможно испытывать беспокойство - даже по поводу Лорда Вольдеморта.

Глава 5
УДИВИТЕЛЬНЫЕ УЛЬТРАФОКУСЫ УЭСЛИ

    Прижав локти к бокам, Гарри вращался всё быстрее и быстрее. Мимо с огромной скоростью вереницей проносились смазанные пятна очагов. В конце концов, Гарри затошнило, и он закрыл глаза. Затем, почувствовав, что скорость начала снижаться, он резко затормозил, выбросив вперёд руки. И вовремя, а то бы впечатался носом в пол на кухне в доме Уэсли.
    - Он съел? - нетерпеливо спросил Фред, помогая Гарри подняться на ноги.
    - Угу, - кивнул Гарри. - А что это было?
    - Помадка Пуд-язык, - радостно сообщил Фред. - Мы с Джорджем их сами изобрели, всё лето искали, на ком бы испытать...
    Крохотная кухонька взорвалась от смеха. Гарри посмотрел по сторонам и увидел за выскобленным деревянным столом Рона, Джорджа и двух других незнакомых рыжих молодых людей. Гарри сразу догадался, кто это такие: Билл и Чарли, самые старшие братья Рона.
    - Привет, Гарри, - сказал тот, который сидел ближе. Он улыбнулся и протянул для рукопожатия большую ладонь. Гарри почувствовал под пальцами многочисленные мозоли. Судя по всему, это Чарли, тот, что работает с драконами в Румынии. По своему сложению он напоминал близнецов и был ниже и плотнее Перси с Роном - те оба отличались высоким ростом и худощавостью. У Чарли было широкое, добродушное лицо человека, проводящего много времени на открытом воздухе, такое веснушчатое, что оно казалось загорелым; и очень мускулистые руки - на одной из них красовался огромный яркий ожог.
    Билл тоже поднялся из-за стола, улыбаясь, и тоже пожал Гарри руку. Надо сказать, что внешность Билла явилась для Гарри настоящим сюрпризом. Гарри знал, что Билл работает в колдовском банке "Гринготтс" и что в школе он был лучшим учеником, поэтому всегда представлял себе Билла как более взрослый вариант Перси: этаким правильным занудой и любителем поучить окружающих жизни. А на самом деле Билл был - никак иначе не назовёшь - клёвый. Высокий, с завязанными в конский хвост длинными волосами. В ухе - серьга с чем-то вроде звериного клыка. Одежда была бы вполне уместна на рок-концерте, а ботинки, как заметил Гарри, не из кожи, а из панциря дракона.
    Прежде чем они успели заговорить, раздался лёгчайший хлопок, и за плечом у Джорджа появился мистер Уэсли. Гарри ещё никогда не видел его таким рассерженным.
    - Это не смешно, Фред! - закричал он. - Что за дрянь ты подсунул бедному мальчику-муглу?
    - Ничего я ему не подсовывал, - заявил Фред со зловредной ухмылкой. - Я просто уронил... Он сам виноват - кто его просил это есть? Я не просил.
    - Ты уронил нарочно! - грозно взревел мистер Уэсли. - Ты знал, что он съест, потому что он на диете...
    - А какой у него стал язык? - Джордж был не в силах сдержать любопытства.
    - Он достиг четырёх футов, пока его родители не позволили мне всё исправить!
    Все мальчики Уэсли вместе с Гарри заржали как ненормальные.
    - Это не смешно! - снова завопил мистер Уэсли. - Такое поведение серьёзно подрывает мугло-колдовские отношения! Я всю свою жизнь боролся против плохого обращения с муглами, а теперь мои собственные дети...
    - Мы же сделали это не потому, что он мугл! - возмутился Фред.
- А потому, что он наглый болван, - сказал Джордж. - Правда, Гарри?
    - Точно, мистер Уэсли, - честно подтвердил Гарри.
    - Какая разница! - в гневе перебил мистер Уэсли. - Вот погодите, я всё расскажу матери...
    - Что ты мне расскажешь? - раздался голос у него за спиной.
    Миссис Уэсли только что вошла в кухню. Это была невысокая, полная женщина с очень добрым лицом - хотя в настоящий момент глаза её подозрительно сузились.
    - О, здравствуй, Гарри, дорогой, - поздоровалась она, заметив Гарри, и улыбнулась. Затем молниеносно перевела взгляд на мужа. - Что ты мне расскажешь, Артур?
    Мистер Уэсли молчал в нерешительности. Было ясно, что, невзирая на всю свою ярость по поводу содеянного близнецами, он не собирался выдавать их матери. Возникла неловкая пауза, во время которой мистер Уэсли испуганно смотрел на свою жену. Затем в дверях за спиной миссис Уэсли появились две девочки. Одна из них, с невероятно пышными каштановыми волосами и довольно крупными передними зубами, была лучшая подруга Гарри и Рона, Гермиона Грэнжер. Вторая, маленькая и рыжеволосая - младшая сестра Рона, Джинни. Они обе улыбнулись Гарри, и он улыбнулся в ответ, отчего Джинни мгновенно зарделась - она была неравнодушна к Гарри ещё с того времени, когда он первый раз гостил в Пристанище.
    - Что ты мне расскажешь, Артур? - повторила миссис Уэсли, голосом, таящим в себе скрытую угрозу.
    - Пустяки, Молли, - промямлил мистер Уэсли, - просто Фред с Джорджем... но я с ними уже побеседовал...
    - Что они ещё натворили? - воскликнула миссис Уэсли. - Если это опять какие-нибудь "Удивительные ультрафокусы Уэсли"...
    - Рон, почему бы тебе не показать Гарри, где он будет спать? - стоя на пороге, предложила Гермиона.
    - Он прекрасно знает, где он будет спать, - ответил Рон, - как обычно, в моей...
    - Вот давай все вместе и посмотрим, - очень подчёркнуто произнесла Гермиона.
    - А, - сказал Рон, - да.
    - Ага, и мы тоже вместе посмотрим... - начал Джордж.
    - Нет, вы как раз останетесь здесь! - рявкнула миссис Уэсли.
    Гарри и Рон бочком выбрались из кухни и вместе с Гермионой и Джинни отправились через узкую прихожую к скрипучей лестнице, зигзагами уходящей наверх.
    - А что за удивительные ультрафокусы Уэсли? - полюбопытствовал Гарри по дороге.
    Рон с Джинни засмеялись, а Гермиона - нет.
    - Мама убиралась у них в комнате и нашла целую пачку бланков, - стал рассказывать Рон, - и ещё длиннющие прейскуранты на всякие штуки, которые они сами сделали. Ну, всякие приколы, сам знаешь. Фальшивые волшебные палочки, разные сладости с сюрпризами и всё такое. На самом деле, очень здорово, я даже не представлял, что они этим занимаются...
    - У них из комнаты давным-давно слышались всякие взрывы, но мы и подумать не могли, что они изготовляют какие-то вещи, - вступила в разговор Джинни, - мы думали, им просто нравится шуметь.
    - Только, понимаешь, большая часть этих штучек - в общем-то, все они - довольно опасные, - проговорил Рон, - а Фред с Джорджем, представляешь, думали продавать их в "Хогварце" за деньги, и мама их чуть не убила. Запретила им этим заниматься, сожгла бланки... она и без того на них злилась. Они ведь и С.О.В.У. получили меньше, чем она ожидала.
    С.О.В.У. - это Совершенно Обычный Волшебный Уровень, оценка за аттестационный экзамен, который сдавали учащиеся "Хогварца" в возрасте пятнадцати лет.
    - А после был жуткий скандал, - продолжила Джинни, - потому что мама хочет, чтобы они пошли работать в министерство, как папа, а они, оказывается, хотят открыть свой хохмазин.
    В это мгновение на площадке второго этажа отворилась дверь, и оттуда высунулась очень раздражённая физиономия в роговых очках.
    - Привет, Перси, - сказал Гарри.
    - А, Гарри! Здравствуй, - ответил Перси, - я хотел узнать, кто это тут так шумит. Я, знаешь ли, пытаюсь работать - нужно закончить отчёт - и мне довольно трудно сосредоточиться, когда по ступенькам грохочут.
    - Мы не грохочем, - раздражился Рон, - а ходим. Извини, если помешали твоей сверх-секретной министерской работе.
    - А над чем ты работаешь? - спросил Гарри.
    - Над отчётом для департамента международного магического сотрудничества, - с важностью поведал Перси. - Мы должны стандартизировать толщину котлов. А то эти импортные котлы чуточку тонковаты - количество протечек увеличилось за год почти на три процента!...
    - Так что, помяните моё слово, этот отчёт изменит мир, - перебил Рон, - представляете, передовица в "Прорицательской": "Котлы текут", ну, и всякое такое.
    Перси слегка порозовел.
    - Можешь издеваться, Рон, - взвился он, - но, если не принять международного закона, то скоро наш рынок наводнит неудобная, тонкодонная продукция, и это серьёзно увеличит риск...
    - Да-да, конечно-конечно, - бормоча это, Рон уже начал подниматься по лестнице. Перси шваркнул дверью. Гарри, Гермиона и Джинни вслед за Роном поднялись ещё на три пролёта, когда с кухни понеслись дикие вопли. Видимо, мистер Уэсли раскололся и рассказал миссис Уэсли про помадку.
    Комнатка под крышей, принадлежавшая Рону, выглядела практически так же, как и в прошлый раз; на стенах и на наклонном потолке висели те же рекламные плакаты с изображением любимой квидишной команды Рона, "Пуляющих пушек", все игроки которой крутились в воздухе, приветственно размахивая руками; на подоконнике стоял всё тот же аквариум, в прошлом году с лягушачьей икрой, а в этом - с одной немыслимо жирной лягушкой. Старой крысы Струпика больше не было, её заменил крошечный серый совёнок, тот, что доставил письмо Рона на Бирючиновую аллею. Совёнок без устали прыгал вверх-вниз в маленькой клетке и безостановочно клёкотал.
    - Умолкни, Свин, - бросил Рон, пробираясь между двумя из четырёх кроватей, втиснутых в комнату. - Фред с Джорджем тоже будут здесь спать, потому что у них в комнате будут ночевать Билл и Чарли, - пояснил он для Гарри. - А Перси нужна отдельная комната, потому что он должен работать.
    - А... почему ты зовёшь совёнка "Свин"? - спросил Гарри у Рона.
    - Потому что Рон глупый, - заявила Джинни, - по-настоящему его зовут Свинринстель.
    - Ага, и это очень умное имя, - саркастически отозвался Рон. - Это Джинни его назвала, - объяснил он Гарри, - она утверждает, что это очень мило. Я хотел поменять, но было поздно, ни на что другое он уже не откликался. Так что он - Свин. Приходится держать его здесь, наверху, а то он раздражает Эррола с Гермесом. И меня тоже, к слову сказать.
    Свинринстель принялся со счастливым видом описывать по клетке круги, пронзительно ухая. Гарри слишком хорошо знал Рона, чтобы принимать его слова всерьёз. Помнится, в своё время он постоянно ворчал по поводу Струпика, но был невероятно огорчён, когда решил, что его съел кот Гермионы, Косолапсус.
    - А где Косолапсус? - кстати поинтересовался Гарри у Гермионы.
    - В саду, наверно, - ответила она. - Он любит гоняться за гномами, он их раньше никогда не видел.
    - Значит, Перси нравится его работа? - продолжал спрашивать Гарри, усаживаясь на кровать и наблюдая, как "Пушки" шныряют туда-сюда, то вылетая за пределы плакатов, то влетая обратно.
    - Нравится? - мрачно повторил Рон. - По-моему, он не приходил бы домой, если бы папа его не забирал. Он совсем с ума сошёл. Ты, главное, не заводи с ним разговор о его начальнике... Как говорит мистер Сгорбс... как я сказал мистеру Сгорбсу... Мистер Сгорбс считает... Мистер Сгорбс мне рассказывал... Думаю, они со дня на день объявят о помолвке.
    - Как прошло лето, Гарри? - спросила Гермиона. - Ты получил посылки с едой и всё прочее?
    - Да, спасибо огромное, - сказал Гарри. - Ваши пироги спасли мне жизнь.
    - А ты получал письма от... - начал было Рон, но умолк, заметив выражение лица Гермионы. Гарри понял, что Рон собирался спросить о Сириусе. Рона с Гермионой ничуть не меньше самого Гарри волновало благополучие его крёстного - ведь они столько сделали для организации его побега. Тем не менее, обсуждать эту тему при Джинни не стоило. Никто, кроме Гарри, Рона, Гермионы и профессора Думбльдора, не знал ни о том, как Сириусу удалось бежать, ни о том, что он невиновен.
    - Я думаю, они уже перестали ссориться, - произнесла Гермиона, чтобы заполнить неловкую паузу, а то Джинни уже с любопытством смотрела то на Гарри, то на Рона. - Пойдём, поможем вашей маме с ужином.
    - Правильно, пойдём, - поддержал Рон. Все вчетвером они вышли из комнаты, спустились вниз и обнаружили на кухне миссис Уэсли, одну и в чрезвычайно дурном расположении духа.
    - Мы будем есть в саду, - объявила она, увидев вошедших детей. - Здесь для одиннадцати человек просто не хватит места. Девочки, можете отнести тарелки? Билл и Чарли уже устанавливают столы. А вы двое, ножи и вилки, пожалуйста, - велела она Рону и Гарри, ткнув при этом волшебной палочкой в сторону картофельной горки в раковине чуть более энергично, чем собиралась. Картофелины с такой скоростью повыскакивали из шкурки, что начали рикошетить от потолка и стен.
    - О, ради всего святого, - рыкнула миссис Уэсли, переводя палочку на совок, который спрыгнул со стены и начал разъезжать по полу, собирая картофелины. - Эти двое! - свирепо выдохнула она, вышвыривая из шкафа кастрюли и сковородки, и Гарри догадался, что речь идёт о близнецах. - Не знаю, что с ними дальше будет, просто не знаю. Никакого честолюбия, если, конечно, речь не идёт о том, чтобы совершить рекордное количество безобразий...
    Она шваркнула большой медной кастрюлей о кухонный стол и стала яростно махать внутри палочкой. Из кончика палочки заструился кремообразный соус.
    - Ладно, были бы какие-нибудь безмозглые, - продолжала она раздражённым тоном, поднося кастрюлю к плите и очередным тычком палочки зажигая под ней огонь, - но только зачем им эти мозги, непонятно, всё равно не пользуются, нет, если они в ближайшем будущем не возьмутся за ум, то попадут в беду. Про них я получила из "Хогварца" больше сов, чем про всех остальных, вместе взятых. Если они будут продолжать в том же духе, их вызовут в отдел не правомочного использования колдовства!
    Миссис Уэсли ткнула палочкой в ящик с ножами и вилками, и тот мгновенно выдвинулся. Гарри и Рону пришлось спешно отскочить в сторону, поскольку из ящика вырвалось на свободу несколько ножей. Просвистев через всю кухню, они деловито набросились на картошку, которую совок только что ссыпал обратно в раковину.
    - Не знаю, что мы сделали не так, - не унималась миссис Уэсли. Он положила палочку и полезла за другими кастрюлями. - И это продолжается всю жизнь, не одно, так другое, и они ничего не слушают... ЧТО?! ОПЯТЬ?!
    Когда она взяла палочку со стола, та громко пискнула и превратилась в огромную резиновую мышь.
    - Опять фальшивая палочка!!! - вскричала миссис Уэсли. - Сколько можно говорить, чтобы они не оставляли их валяться где попало!
    Она схватила настоящую палочку, повернулась к плите и обнаружила, что соус дымится.
    - Скорей, - спешно сказал Рон Гарри, хватая горсть ножей и вилок из открытого ящика, - пошли поможем Биллу и Чарли.
    Мальчики покинули миссис Уэсли и через заднюю дверь выбежали во двор.
    Они не прошли и нескольких шагов, как из сада им навстречу на гнутых лапах вылетел кот Гермионы, рыжий Косолапсус. Хвост, похожий на ёршик для бутылок, развевался в воздухе. Косолапсус гнался за какой-то грязной картошкой на ножках, в которой Гарри сразу узнал гнома. Ростом гном был не более десяти дюймов. Отчаянно топоча ножонками с маленькими шпорами, он со страшной скоростью просвистел по двору и головой вперёд нырнул в резиновый сапог, которыми был усеян двор. Кот стал запускать лапу внутрь, стараясь выудить гнома, и было слышно, как гном заливается истерическим хохотом. В это время с другой стороны дома раздался громкий и сокрушительный треск. Мальчики вошли в сад и сразу обнаружили источник шума - Билл с Чарли, выставив вверх палочки, устроили в воздухе сражение двух старых столов, заставляя их сталкиваться друг с другом с целью свалить противника на землю. Фред с Джорджем отчаянно болели; Джинни хохотала, а Гермиона нервно подпрыгивала у живой изгороди, явно разрываясь между беспокойством и любопытством.
    Стол Билла зацепился за стол Чарли и с треском оторвал у него одну ножку. Наверху громыхнуло. Все задрали головы и увидели Перси, высунувшегося из окна второго этажа.
    - Потише нельзя? - проорал он.
    - Извини, Персик, - виновато улыбнулся Билл. - Как там донышки?
    - Очень плохо, - сварливо бросил Перси и захлопнул окно. Хихикая, Билл с Чарли благополучно посадили свои боевые машины на траву торцом друг к другу, а затем Билл мановением волшебной палочки починил ножку и соорудил скатерти.
    К семи часам столы ломились от бесчисленных великолепных изделий кулинарного искусства миссис Уэсли, и все девять членов семейства вместе с Гарри и Гермионой уселись, чтобы насладиться пиршеством под ясным, глубокого синего цвета, небом. Для человека, всё лето питавшегося черствевшими день ото дня пирогами, это был настоящий рай, и вначале Гарри больше слушал, чем говорил, налегая на пирог с курицей и ветчиной, варёную картошку и салат.
    В дальнем конце стола Перси рассказывал отцу о своём отчёте.
    - Я обещал мистеру Сгорбсу закончить его ко вторнику, - важно вещал Перси, - конечно, это немножко раньше, чем он ожидал, но я люблю во всём успевать. Думаю, он будет рад, что я всё так быстро сделал. Учитывая, что у нас в отделе сейчас такая запарка со всеми этими приготовлениями к кубку мира. Надо сказать, мы не получаем необходимой поддержки от департамента по колдовским играм и спорту. Этот Людо Шульман...
    - Мне нравится Людо, - мягко заметил мистер Уэсли, - и это он достал нам такие хорошие билеты на игру. В своё время я тоже оказал ему одну услугу: его брат, Отто, попал в неприятную историю - газонокосилка с паранормальными функциями - а мне удалось замять дело.
    - Согласен, Шульман производит благоприятное впечатление, - отмахнулся Перси, - но как он умудрился стать главой департамента... Никакого сравнения с мистером Сгорбсом! Не представляю, чтобы мистер Сгорбс, если бы у него в отделе пропал человек, сидел бы спокойно и не пытался выяснить, что с ним случилось. Вы понимаете, что Берта Джоркинс вот уже больше месяца, как пропала? Поехала на каникулы в Албанию и не вернулась!
    - Я спрашивал об этом у Людо, - нахмурился мистер Уэсли, - он говорит, что Берта пропадала уже столько раз... Впрочем, если бы это был человек из моего отдела, я бы всё равно забеспокоился...
    - Да, действительно, Берта безнадёжна, - сказал Перси, - говорят, её постоянно переводят из отдела в отдел, и от неё больше беспокойства, чем пользы... но всё равно, Шульман должен был бы попытаться разыскать её. Мистер Сгорбс, как раз, проявляет большую заинтересованность - она ведь когда-то работала и у нас и, по-моему, мистер Сгорбс был ею очень доволен - а Шульман только смеется. Говорит, что Берта, скорее всего, перепутала карту и вместо Албании очутилась в Австралии. Однако, - Перси издал тяжелейший вздох и отхлебнул бузиновки, - у нас в департаменте международного магического сотрудничества и так забот полон рот, без того, чтобы заниматься розысками пропавших сотрудников других департаментов. Сами понимаете, мы ведь должны организовать ещё одно важное мероприятие сразу после кубка.
    Перси со значительным видом прочистил горло и посмотрел на другой конец стола, где сидели Гарри, Рон и Гермиона:
    - Ты знаешь, о чём я, папа. - Он чуточку повысил голос. - Сверхсекретное мероприятие.
    Рон закатил глаза и пробормотал тихонько:
    - Он пытается заставить нас спросить, что это за мероприятие, с тех самых пор, как пошёл на работу. Может, это выставка толстодонных котлов?
    В центре стола миссис Уэсли спорила с Биллом о его серьге, которая, видимо, была совсем недавним приобретением.
    - ... с таким ужасным зубом! В самом деле, Билл! А что говорят у тебя в банке?
    - Мам, никому в банке нет дела до того, как я одеваюсь, лишь бы денежки на счёт капали, - терпеливо ответил Билл.
    - И твои волосы... что-то уж чересчур, милый, - продолжала миссис Уэсли, любовно водя пальцем по волшебной палочке, - жаль, что ты не позволяешь их немного подровнять...
    - А мне нравится, - заявила Джинни, сидевшая рядом с Биллом, - ты такая старомодная, мама. Да и в любом случае, до профессора Думбльдора Биллу ещё далеко...
    Рядом с миссис Уэсли сидели Фред, Джордж и Чарли. Они горячо обсуждали кубок мира.
    - Он достанется Ирландии, - неразборчиво, сквозь картошку, говорил Чарли. - Они же просто размазали Перу в полуфинале.
    - Зато у болгаров Виктор Крум, - возразил Фред.
    - Крум - это один хороший игрок, а у ирландцев их семеро, - коротко ответил Чарли. - Жалко, что Англия не прошла. Позор, да и только.
    - А что случилось? - горячо заинтересовался Гарри, больше чем когда-либо жалея о своей вынужденной изоляции от колдовского мира во время пребывания на Бирючиновой аллее. Гарри обожал квидиш. Он сам с первого класса был Ищейкой команды "Гриффиндора" и владел "Всполохом", одной из самых лучших гоночных мётел в мире.
    - Проиграли Трансильвании, триста девяносто:десять, - мрачно объяснил Чарли. - Безобразно играли. И ещё Уэльс проиграл Уганде, а Шотландия - Люксембургу.
    В саду стало темнеть. Перед сладким (домашним земляничным мороженым) мистер Уэсли сотворил свечки, и к тому времени, как мороженое было съедено, над столом уже вовсю порхали мотыльки. В тёплом воздухе пахло травами и жимолостью. Гарри очень наелся и был чрезвычайно доволен жизнью. Он наблюдал, как в зарослях шиповника шныряют отчаянно хохочущие гномы, по пятам преследуемые Косолапсусом.
    Рон осторожно оглядел стол, убедился, что все остальные заняты разговором, и очень тихо спросил Гарри:
    - Так, значит - ты получал письма от Сириуса?
    Гермиона, внимательно слушая, посмотрела по сторонам.
    - Да, - еле слышно ответил Гарри, - два раза. У него всё нормально. Я написал ему позавчера. Может быть, он даже ответит, пока я здесь.
    Вдруг он вспомнил о причине, заставившей его написать Сириусу, и на какую-то долю секунды почувствовал настоятельное желание рассказать друзьям о том, что у него опять болел шрам и о том, какой страшный сон ему приснился... но, с другой стороны, ему не хотелось беспокоить их сейчас, когда сам он чувствовал себя таким счастливым и спокойным.
    - Посмотрите, как поздно, - неожиданно всплеснула руками миссис Уэсли, взглянув на наручные часы. - Вам всем надо срочно ложиться! Ведь вам вставать на рассвете, иначе вы не попадёте на кубок. Гарри, если ты мне оставишь список, я тебе всё куплю на Диагон-аллее. Я на всех буду завтра покупать. После кубка может не быть времени, в прошлый раз игра продолжалась пять дней.
    - Ух ты! Надеюсь, что и в этот раз тоже! - с энтузиазмом воскликнул Гарри.
    - А я не надеюсь, я содрогаюсь при мысли, - Перси набожно закатил глаза, - на что была бы похожа моя папка с входящими документами, если бы меня не было на рабочем месте пять дней.
    - Да уж, кто-нибудь опять мог бы подкинуть тебе кусок драконьего навоза, а, Перс? - подначил Фред.
    - Это был образец удобрения из Норвегии! - выкрикнул Перси, густо покраснев. - В этом не было ничего личного!
    - На самом деле, было, - шепнул Фред Гарри на ухо, когда они вставали из-за стола. - Это мы послали.

Глава 7
ШУЛЬМАН И СГОРБС

    Гарри высвободился от Рона и поднялся на ноги. Вкруг того места, где они приземлились, простиралось пустынное болото. Над болотом поднимался туман. Рядом стояли два мрачных, усталых колдуна. Один из них держал в руке большие золотые часы, второй - толстый пергаментный свиток и перо. Оба были замаскированы под муглов, правда, очень неискусно; человек с часами надел к твидовому костюму болотные сапоги, а его коллега облачился в пончо поверх шотландской юбки.
    - Доброе утро, Бейзил, - поздоровался мистер Уэсли. Он подобрал с земли башмак и протянул колдуну в пончо, а тот швырнул его в стоящий рядом большой ящик с использованными портшлюсами. Среди них Гарри заметил старую газету, пустую банку из-под какого-то напитка и дырявый футбольный мяч.
    - Приветствую, Артур, - устало ответил Бейзил. - Не на дежурство, нет? А жаль... Мы тут уже всю ночь... Вы бы лучше проходили поскорей, а то в 5:15 прибывает огромная команда из Чернолесья. Подождите, я найду ваш лагерь... Уэсли... Уэсли... - он просмотрел пергаментный список. - Приблизительно четверть мили отсюда, самое первое поле. Сторожа зовут мистер Робертс. Диггори... второе поле... спросите мистера Пейна.
    - Спасибо, Бейзил, - поблагодарил мистер Уэсли и поманил ребят за собой.
    Они пошли по пустынному болоту, из-за тумана мало что различая вокруг. Примерно через двадцать минут перед ними вдруг как будто выплыл небольшой каменный домик. Дальше, за воротами, Гарри смутно различил сотни и сотни палаток, поднимающихся по ровному склону бескрайнего поля к прорисованному на горизонте чёрному силуэту леса. Они попрощались с Диггори и подошли к двери домика.
    На пороге стоял человек и смотрел вдаль на палатки. С первого же взгляда Гарри стало ясно, что здесь это один из немногих настоящих муглов. Услышав шаги, мугл повернулся и взглянул на прибывших.
    - Доброе утро! - бодро сказал мистер Уэсли.
    - Доброе утро, - ответил мугл.
    - Это вы мистер Робертс?
    - Я самый, - ответил мистер Робертс, - а вы кто?
    - Уэсли. Пару дней назад я заказывал место на две палатки.
    - Ага, - мистер Робертс проверил список, висевший на двери. - Ваше место вон там, возле леса. Только на одну ночь?
    - Совершенно верно, - подтвердил мистер Уэсли.
    - Наверно, заплатите сразу? - спросил мистер Робертс.
    - А! Да... конечно... - проговорил мистер Уэсли. Он отошёл на некоторое расстояние от домика и поманил к себе Гарри. - Помоги, - попросил он, доставая из кармана сложенную пачку мугловых денег и начиная отсчитывать бумажки. - Это вот... сколько?... десять? Ах да, вот же маленькая цифирка... так значит, это пять?
    - Это двадцать, - вполголоса поправил Гарри, с неудобством ощущая, что мистер Робертс старается уловить каждое слово.
    - Да-да, точно... Ну, я не знаю, такие крохотные бумажки...
    - Вы иностранец? - осведомился сторож, когда мистер Уэсли вручил ему правильные банкноты. - Вы здесь не первый, кто не сразу разобрался с деньгами, - добавил он, дотошно изучая мистера Уэсли. - Всего десять минут назад двое вообще хотели заплатить золотыми монетами, громадными, величиной со ступицу колеса.
    - Да что вы? - нервно ахнул мистер Уэсли.
    Мистер Робертс пошарил в консервной банке, намереваясь дать сдачу.
    - Никогда тут не бывало столько народу, - вдруг сказал он, снова обводя взглядом покрытое туманом поле. - Сотни предварительных заказов. Люди появляются как из воздуха...
    - Неужели? - мистер Уэсли протянул ладонь за сдачей, но мистер Робертс не отдал её.
    - Ага, - протянул он задумчиво. - Со всего света. Куча иностранцев. И не просто иностранцев. Они все чудные, понимаете? Видали, мужик разгуливал в юбке и в пончо?
    - А нельзя? - озабоченно спросил мистер Уэсли.
    - Ну, у них тут вроде как бы... ну, я не знаю... вроде слёта, что ли, - определил мистер Робертс. - Они все друг друга знают. Ну, как на большой вечеринке.
    В это время недалеко от двери домика в воздухе материализовался колдун в брюках гольф.
    - Обливиате! - резко выпалил он, ткнув палочкой в направлении мистера Робертса.
    Взгляд мугла мгновенно расфокусировался, озабоченно нахмуренный лоб разгладился, и по лицу разлилось бессмысленно-беспечное выражение. Гарри сразу же распознал симптомы: так выглядит человек с только что модифицированной памятью.
    - Возьмите карту лагеря, - безмятежно предложил сторож. - И сдачу.
    - Большое спасибо, - поблагодарил мистер Уэсли.
    Колдун в брюках гольф проводил их до ворот. Вид у него был изнурённый; на давно небритом подбородке синела отросшая щетина, под глазами пролегли тёмно-багровые тени. Отойдя на приличное расстояние от мистера Робертса, он пробормотал, обращаясь к мистеру Уэсли:
    - Мне с ним столько хлопот! Без десятка заклятий забвения на день не может жить спокойно! А от Людо Шульмана никакой помощи! Расхаживает вокруг и во весь голос рассуждает о Кваффлах и Нападалах, как будто и не знает о противомугловой безопасности! Святое небо, как я буду счастлив, когда всё это закончится! Ну, увидимся, Артур.
    И он дезаппарировал.
    - А разве мистер Шульман не глава департамента по колдовским играм и спорту? - удивлённо вскинула брови Джинни. - Ему следовало бы соблюдать осторожность и не разговаривать про Нападал при муглах, разве не так?
    - Следовало бы, - улыбнулся мистер Уэсли, пропуская ребят в ворота, - но Людо всегда... м-м-м... манкировал мерами предосторожности. Хотя... трудно было бы найти большего энтузиаста на должность главы спортивного департамента. Знаете, он сам играл в квидиш за сборную Англии. После него у "Обормутских ос" больше не было такого Отбивалы.
    Они пробирались в тумане меж длинных палаточных рядов. Большинство палаток выглядели вполне обыкновенно; владельцы явно приложили все усилия, чтобы придать им максимальное муглоподобие. Конечно, не обошлось без ошибок: кое-где имелись трубы, или дверные звонки, или флюгеры. Тут и там попадались палатки очевидно волшебные. Нечего и удивляться, что у мистера Робертса возникли подозрения. Посреди поля, например, стояло экстравагантное сооружение из полосатого шёлка, более всего похожее на дворец; у входа прогуливалось несколько настоящих павлинов. Немного дальше возвышалась трёхэтажная палатка с башенками; а совсем недалеко от неё - палатка с садом, кормушкой для птиц, солнечными часами и фонтаном.
    - Мы не меняемся, - улыбнулся мистер Уэсли, - не можем не бахвалиться друг перед другом, когда собираемся вместе. А, смотрите-ка, вот и наше место.
    Они достигли самой опушки леса на вершине склона и увидели пустую площадку с маленькой вбитой в землю табличкой: "Уэсли".
    - Лучше и придумать трудно! - обрадовался мистер Уэсли. - Стадион прямо за лесом, мы совсем близко. - Он сбросил рюкзак со спины. - Да, кстати, - добавил он в некотором возбуждении, - колдовать, строго говоря, запрещено: мы на мугловой территории, и нас так много. Поэтому палатки будем ставить руками! Наверное, это не сложно... Муглы же справляются... Гарри, как ты думаешь, с чего надо начинать?
    Гарри ни разу в жизни не ходил в поход; Дурслеи никогда не брали его с собой на отдых, предпочитая оставлять с миссис Фигг, пожилой соседкой. Тем не менее, они с Гермионой сообразили, как следует расположить шесты и колышки, и, хотя мистер Уэсли больше мешал, чем помогал - он вошёл в такой раж, когда дело дошло до киянки - им в конце концов удалось воздвигнуть обе стареньких палатки, каждая из которых была рассчитана на два человека.
    Все дружно отступили, чтобы полюбоваться результатами своего труда. Никто и ни за что бы не догадался, что эти палатки принадлежат не муглам, подумал Гарри, проблема лишь в том, что, как только прибудут Билл, Чарли и Перси, то нас станет десять человек. Гермиона, судя по всему, подумала о том же; когда мистер Уэсли опустился на четвереньки и залез в одну из палаток, она бросила на Гарри недоумевающий взгляд.
    - Нам, конечно, будет тесновато, - прокричал он, - но, думаю, как-нибудь уместимся. Зайдите, посмотрите.
    Гарри пригнулся, занырнул в палатку - и рот его раскрылся от изумления. Он очутился в старомодной трёхкомнатой квартирке с ванной и кухней. Поразительно, но обстановка там была точно такая же, как у миссис Фигг; на разномастных креслах лежали вышитые тамбуром салфеточки, и сильно пахло кошками.
    - Это же ненадолго, - сказал мистер Уэсли, вытирая лысину носовым платком и присматриваясь к четырём койкам в спальне. - Я одолжил эту палатку у Перкинса с моей работы. Он, бедняга, больше уже не выезжает, у него люмбаго.
    Он взял в руки пыльный чайник и заглянул внутрь.
    - Надо принести воды...
    - Тут на карте, которую дал этот мугл, обозначен кран, - сообщил Рон, вслед за Гарри залезший в палатку, но нисколько не удивившийся несообразию пропорций. - С другой стороны поля.
    - Тогда почему бы вам с Гарри и Гермионой не сходить за водой, - мистер Уэсли выдал чайник и пару кастрюль, - а все остальные наберут хвороста для костра.
    - У нас же есть печка, - недоумевающе произнёс Рон, - почему бы нам просто не...
    - Рон, а как же защита от муглов! - воскликнул мистер Уэсли, потрясённый непониманием. - Когда настоящие муглы выезжают на природу, они готовят снаружи на кострах, я сам видел!
    Быстро заскочив в палатку девочек, которая была чуть меньше размерами и не пахла кошками, Гарри, Рон и Гермиона с чайником и кастрюлями отправились через весь лагерь.
    Теперь, когда солнце встало и туман рассеялся, ребята ясно видели простирающийся во всех направлениях огромный палаточный город. Они медленно шли по рядам и жадно глазели вокруг. До Гарри только сейчас стало доходить, как много должно быть в мире ведьм и колдунов; он почему-то никогда раньше не думал о том, что они есть и в других странах.
    Палаточный город просыпался. Первыми поднимались семьи с маленькими детьми; Гарри ещё не видел колдунов и ведьмочек столь нежного возраста. У огромной палатки в форме пирамиды на корточках сидел крошечный мальчик лет двух и самозабвенно тыкал волшебной палочкой в ползавшего по травинке слизняка, который медленно распухал до размеров салями. Когда ребята поравнялись с ним, из палатки выскочила мать малыша.
    - Сколько можно, Кевин! Не смей - трогать - папину - палочку!... Ой!
    Она наступила на слизняка, и тот взорвался. Её ругань долго и далеко разносилась в неподвижном воздухе, смешиваясь с криками Кевина:
    - Ты сьямая сизяка! Ты сьямая сизяка!
    Немного дальше им встретились две маленькие ведьмочки чуть старше Кевина, катавшиеся на игрушечных мётлах. Мётлы поднимались совсем невысоко, так, что девочки кончиками пальцев ног касались росистой травы. Это развлечение заметил колдун - представитель министерства; в спешке просвистев мимо Гарри, Рона и Гермионы, он пробормотал себе под нос:
    - Средь бела дня! Родители там, небось, валяются....
    Повсюду, из палаток появлялись колдуны и ведьмы и приступали к приготовлению завтрака. Некоторые, воровато оглянувшись, скоренько наколдовывали огонь с помощью волшебных палочек; другие честно, хотя и с сомнением на лицах, твёрдо уверенные, что подобная глупость ни за что не сработает, чиркали спичками. Трое колдунов-африканцев в длинных белых одеяниях, погруженные в пресерьёзнейшую беседу, на ярко-малиновом костре жарили нечто похожее на кролика, а рядом, сидя под сверкающим блёстками транспарантом, натянутым между тентами, с надписью: "Институт салемских ведьм", счастливо сплетничала небольшая компания американок среднего возраста. Из палаток, мимо которых проходили ребята, до Гарри доносились обрывки фраз на незнакомых языках, и, хотя он не понимал ни слова, тон разговоров явно был радостный.
    - Ой!... У меня с глазами что-то не так или всё и вправду позеленело? - вдруг спросил Рон.
    С глазами всё было в порядке. Просто ребята подошли к палаткам, густо увитым трилистником. Эти палатки походили на странные, выросшие из-под земли холмики. Тут и там за открытыми пологами виднелись широко улыбающиеся лица. Вдруг сзади кто-то окликнул:
    - Гарри! Рон! Гермиона!
    Это был Симус Финниган, одноклассник-гриффиндорец. Он сидел перед оплетённой трилистником палаткой рядом с желтоволосой женщиной, очевидно, своей мамой, и лучшим другом Дином Томасом, тоже гриффиндорцем.
    - Нравятся наши украшения? - расплываясь в улыбке, поинтересовался Симус, когда Гарри, Рон и Гермиона подошли поздороваться. - Министерские не слишком довольны.
    - Вот ещё! С чего это нам нельзя показать собственные цвета? - воскликнула миссис Финниган. - Лучше бы посмотрели, что вывесили у себя над палатками болгары! Вы, конечно, будете болеть за Ирландию? - с некоторой подозрительностью спросила она у Гарри, Рона и Гермионы.
    Ребята заверили её, что и в самом деле будут болеть за Ирландию и пошли дальше, и тогда Рон заметил:
    - Попробовали бы мы сказать что-нибудь другое в таком окружении!
    - Интересно, а что болгары вывесили у себя над палатками? - заинтересовалась Гермиона.
    - Пошли посмотрим, - предложил Гарри, показав на большое скопище палаток выше по полю, над которыми развевался красно-зелёно-белый болгарский флаг.
    Эти палатки не были украшены растительностью, зато на каждой без исключения висел плакат с изображением угрюмого густобрового лица. Изображение, разумеется, было движущимся, но оно ничего не делало, только моргало и хмурилось.
    - Крум, - тихо выговорил Рон.
    - Что? - не поняла Гермиона.
    - Крум! - воскликнул Рон. - Виктор Крум, Ищейка болгарской команды!
    - Какой он мрачный, - Гермиона обвела глазами внушительное собрание моргающих и хмурящихся Крумов.
    - Мрачный? - Рон высоко-высоко вскинул брови. - Какая разница, какой он на вид? Он потрясающий! А ведь он очень молодой. Ему всего восемнадцать или вроде того. Он гений, вот подожди, вечером увидишь!
    Возле крана в конце поля уже выстроилась небольшая очередь. Гарри, Рон и Гермиона присоединились к ней, встав за двумя жарко спорившими мужчинами. Один из них был очень старый колдун в длинной цветастой ночной рубашке. Второй, очевидно, являлся представителем министерства; он держал в руке полосатые брюки и чуть не плакал от отчаяния.
    - Просто надень их и всё, будь другом, Арчи, ты не можешь разгуливать вот так, мугл на воротах уже заподозрил неладное...
    - Я купил это в мугловом магазине, - упрямо твердил старик. - Муглы это носят.
    - Муглянки это носят, Арчи, а не муглы. Муглы носят вот это, - объяснил представитель министерства и потряс полосатыми брюками.
    - Нет уж, спасибо, это я не надену, - с негодованием заявил престарелый Арчи. - Задница должна проветриваться.
    На этом месте разговора Гермиону одолел такой жуткий хохот, что она выпала из очереди и вернулась на место лишь тогда, когда Арчи уже набрал воды и удалился.
    Назад ребята шли медленнее, потому что нести воду было тяжёло. Отовсюду возникали знакомые лица: ученики "Хогварца" и их родные. Оливер Древ, только что закончивший школу, потащил Гарри к своей палатке, познакомиться с родителями, и в восторге рассказал, что его зачислили в резервную команду "Малолетстон Юнайтед". Потом их отловил Эрни МакМиллан, четвероклассник из "Хуффльпуффа", а немного погодя они увидели Чу Чэнг, очень красивую девочку, Ищейку "Равенкло". Она заулыбалась и помахала Гарри, который, замахав в ответ, сильно облился. И, скорее для того, чтобы Рон перестал скалиться, чем по какой-либо другой причине, Гарри поспешно показал на большую группу незнакомых подростков.
    - Как ты думаешь, кто это такие? - спросил он. - Они ведь не из "Хогварца"?
    - Наверно, из какой-нибудь иностранной школы, - ответил Рон, - но я только знаю, что эти школы есть, а сам ни разу не встречал никого, кто бы в них учился. Билл переписывался с кем-то из Бразилии... давным-давно... он тогда ещё хотел поехать учиться по обмену, но у родителей не было на это денег. Кстати, когда Билл написал, что не приедет, этот бразильский друг жутко разобиделся и прислал заговорённую шляпу. У Билла от неё уши засохли и все сморщились.
    Гарри посмеялся, но никак не выказал своего изумления по поводу существования других колдовских школ. Теперь, когда кругом всё кишело представителями самых разных национальностей, он понял, насколько было глупо не отдавать себе отчёта в том, что "Хогварц" никак не может быть единственной колдовской школой. Он покосился на Гермиону, нисколько не удивленную. Вне всякого сомнения, она читала о других колдовских школах в какой-нибудь книжке.
    - Вас сто лет не было, - сказал Фред, когда ребята наконец вернулись к палаткам Уэсли.
    - Встретили кой-кого, - объяснил Рон, опуская кастрюлю. - А вы ещё даже костёр не развели?
    - Папа играет со спичками, - повёл бровями Фред.
    Мистер Уэсли действительно не достиг никаких успехов в деле разведения огня, но не потому, что не старался. Земля вокруг него была усеяна поломанными спичками, но вид мистер Уэсли имел такой, словно к нему наконец-то пришло настоящее счастье.
    - Ой! - у него неожиданно получилось зажечь спичку, и он тут же уронил её от удивления.
    - Дайте мне, мистер Уэсли, - ласково сказала Гермиона, забрала коробок и стала показывать, как надо зажигать спички.
    Наконец, им удалось развести огонь, но прошёл целый час, прежде чем костёр разгорелся настолько, чтобы на нём можно было готовить. Впрочем, пока они ждали, им было на что посмотреть. Как выяснилось, их палатки располагались возле главной тропинки к стадиону, и мимо то и дело пробегали представители министерства, радушно приветствуя на ходу мистера Уэсли. Мистер Уэсли вкратце рассказывал, кто есть кто, в основном для Гарри и Гермионы - его собственные дети были более чем подробно осведомлены обо всех министерских делах.
    - Это Катберт Мокритц, начальник отдела по связям с гоблинами... а вот Гилберт Темниль, он работает в комитете экспериментальной магии, эти рожки у него уже довольно давно... Здорово, Арни... Арнольд Муротворс - амнезиатор, член бригады по размагичиванию в чрезвычайных ситуациях, ну, вы знаете... А это Кешифр и Дода... они Неописуемые...
    - Они кто?
    - Работают в отделе тайн, сверхсекретный отдел, понятия не имею, чем он занимается...
    Огонь в конце концов разогрелся, и, стоило поставить вариться яйца и сосиски, как из леса вышли Билл, Чарли и Перси.
    - Только-только приаппарировали, пап, - во всеуслышанье объявил Перси. - А, обед! Прекрасно!
    Они уже наполовину уничтожили сосиски и яйца, когда мистер Уэсли вдруг вскочил на ноги, размахивая руками и улыбаясь. Он приветствовал приближавшегося вальяжной походкой человека.
    - Ага! - вскричал мистер Уэсли. - Персона дня! Людо!
    Людо Шульман представлял собой одну из самых заметных личностей, когда-либо встречавшихся Гарри, даже если учесть старика Арчи в ночной рубашке. Людо был одет в длинную квидишную форму в широкую чёрно-жёлтую полоску. На груди красовалось огромное размазанное изображение осы. Он имел вид человека мощного телосложения, переставшего за собой следить; роба туго обтягивала большой живот, которого, надо полагать, не было в те времена, когда Людо играл за сборную Англии. Нос когда-то был сломан (наверное, Нападалой, подумал Гарри), но круглые голубые глаза, короткие светлые волосы и здоровый цвет лица создавали образ очень крупного, даже переросшего, но всё-таки школьника.
    - Э-гей! - радостно завопил Шульман. Он шагал как на пружинках, и вообще явно пребывал в состоянии эйфории.
    - Артур, старина! - пропыхтел он, подходя к костру. - Какой день, а? Какой день! Ну скажи, разве может быть более идеальная погода? Ночь будет безоблачной... и подготовлено всё безупречно... мне и делать-то нечего!
    За его спиной промчался отряд измочаленных министерских колдунов, показывавших на бегу на разведённый где-то вдалеке очевидно волшебный огонь, высоко и обильно искривший фиолетовым.
    Перси поспешил к Людо с вытянутой вперёд рукой. Видимо, он, хоть и не одобрял того, как Шульман руководит своим департаментом, тем не менее желал произвести хорошее впечатление.
    - Да, кстати, - сказал мистер Уэсли, улыбаясь, - это мой сын, Перси, он работает в министерстве - а это Фред - нет, это Джордж, извини - вот это Фред - Билл, Чарли, Рон - моя дочь, Джинни - и друзья Рона, Гермиона Грэнжер и Гарри Поттер.
    Услышав имя Гарри, Шульман кинул на него едва заметный повторный взгляд, после чего его глаза совершили более чем предсказуемый взлёт к шраму.
    - Дети, - продолжал мистер Уэсли, - а это - Людо Шульман, вы знаете, кто он такой, и это благодаря ему нам удалось получить такие хорошие места...
    Шульман засиял, но в то же время замахал рукой - мол, пустяки.
    - Хочешь поставить на матч, Артур? - с воодушевлением предложил он, позвенев изрядным количеством монет в карманах чёрно-жёлтой робы. - Мы уже заключили пари с Родди Понтнером - он считает, что Болгария первой забьёт гол - я даже предложил ему невыгодные для себя условия, учитывая, что я давно не видел такой сильной тройки нападения, как у ирландцев - а малышка Агата Тиммс поставила половину акций своей фермы, где она разводит угрей, на то, что матч продлится неделю.
    - О... что ж, давай, - пробормотал мистер Уэсли. - Галлеон на то, что Ирландия выиграет?
    - Галлеон? - В голосе Людо Шульмана прозвучало лёгкое разочарование, но он предпочёл не высказывать своего мнения. - Чудненько, чудненько... Кто-нибудь ещё?
    - Им ещё рано играть в азартные игры, - поспешно вмешался мистер Уэсли, - Молли будет недово...
    - Мы ставим тридцать семь галлеонов, пятнадцать сиклей и три нута, - объявил Фред. Они с Джорджем быстро подоставали деньги, - что Ирландия выиграет - но Проныру поймает Виктор Крум. Да, и мы ещё добавим фальшивую палочку.
    - Зачем мистеру Шульману такая глупость... - зашипел Перси. Но мистер Шульман вовсе не считал, что фальшивая палочка - такая уж глупость; напротив, его мальчишеское лицо засияло от восторга, когда он принял палочку из рук Фреда, а уж когда она громко пискнула и превратилась в резинового цыплёнка, Шульман разразился радостным хохотом.
    - Здорово! Давно не видел более убедительной подделки! Я дам вам за неё пять галлеонов.
    Перси застыл в возмущении.
    - Мальчики, - очень тихо проговорил мистер Уэсли, - мне бы не хотелось, чтобы вы делали ставки... это же все ваши сбережения... мама будет...
    - Артур, ну не будь ты занудой! - загрохотал Людо Шульман, оживлённо звеня карманами. - Они уже вполне взрослые и отлично знают, чего хотят! Значит, вы утверждаете, что Ирландия выиграет, а Крум поймает Проныру? Ни в каком разе, мальчики, ни в каком разе.... Вам я тоже предложу невыгодные для меня условия... и мы добавим сюда пять галлеонов за эту забавную палочку, верно?...
    Людо Шульман молниеносно выудил откуда-то записную книжку и нацарапал в ней имена близнецов. Мистер Уэсли беспомощно взирал на эту сцену
    - Ура! - воскликнул Джордж, получив от Шульмана обрывок пергамента и спрятав его в нагрудном кармане.
    Шульман, очень довольный, снова повернулся к мистеру Уэсли.
    - Слушайте, а вы мне чайку не заварите? Я, кстати, ищу Барти Сгорбса. Мой болгарский коллега доставляет мне жуткие неприятности - ни черта не понимаю из того, что он говорит. А Барти может мне помочь. Он, по-моему, знает сто пятьдесят языков.
    - Мистер Сгорбс? - вмешался Перси, внезапно оставив позу глубочайшего неодобрения. Его буквально затрясло от восторга. - Он их знает более двухсот! Он говорит по-русалочьи и по-троллиному, и на важнокадабре....
    - По-троллиному может разговаривать кто угодно, - отмахнулся Фред, - нужно только тыкать пальцем и утробно рычать.
    Перси одарил Фреда особенно яростным взглядом и свирепо потыкал поленья, чтобы чайник снова закипел.
    - Людо, а от Берты Джоркинс что-нибудь слышно? - спросил мистер Уэсли у Шульмана, вальяжно развалившегося на траве у костра.
    - Ни шиша, - успокоительно обронил Шульман. - Но она обязательно объявится. Бедняжка Берта... память как дырявый котёл плюс полный географический идиотизм. Зуб даю, она потерялась. Потом вдруг объявится на работе в октябре, считая, что на дворе всё ещё июль.
    - А тебе не кажется, что пора посылать на поиски? - осторожно спросил мистер Уэсли, в то время как Перси протянул Шульману чай.
    - Вот и Барти Сгорбс без конца твердит то же самое, - невинно распахнул глаза Шульман, - но нам, честно, просто некого сейчас послать! Ой, смотрите-ка! Вспомни его и он появится! Барти!
    К костру аппарировал колдун, по внешности настолько отличавшийся от валявшегося на траве в старой квидишной форме Людо Шульмана, насколько это вообще возможно. Барти Сгорбс, пожилой чопорный человек, держался очень прямо и был одет в безупречного покроя и идеальной чистоты костюм с галстуком. Пробор в коротких седых волосах был противоестественно прям, а усы щёточкой подстрижены ровно, точно по линейке. Ботинки сияли. Гарри сразу понял, почему Перси боготворит этого человека. Перси всегда был ярым сторонником чёткого следования правилам, а мистер Сгорбс столь дотошно выполнил указания по части мугловой одежды, что легко сошёл бы за банковского управляющего; Гарри даже усомнился: а смог бы дядя Вернон распознать истинную сущность Сгорбса?
    - Падай на травку, Барти, - весело предложил Людо, похлопав по земле рядом с собой.
    - Нет, спасибо, Людо, - ответил Сгорбс, и в его тоне прозвучал нетерпеливый укор. - Я всюду тебя разыскиваю. Болгары просят ещё двенадцать мест в Высшей Ложе.
    - Ах, так вот им чего надо! - воскликнул Шульман. - А я-то решил, что мужик захотел "винца местного". Такой жуткий акцент!
    - Мистер Сгорбс! - еле слышно произнёс Перси. Он согнулся в полупоклоне так, что стал похож на горбуна. - Не хотите чашечку чая?
    - О, - мистер Сгорбс будто бы слегка удивился, заметив Перси. - Да... спасибо, Уэзерби.
    Фред с Джорджем тихо хрюкнули в чашки. Перси, с сильно порозовевшими ушами, занялся чайником.
    - Кстати, я и с тобой, Артур, тоже хотел поговорить, - мистер Сгорбс перевёл острый взгляд на мистера Уэсли. - Али Башир вышел на тропу войны. Он хочет перемолвится с тобой парой слов по поводу вашего эмбарго на ковры-самолёты.
    Мистер Уэсли тяжело вздохнул.
    - Я посылал ему по этому поводу сову ещё на прошлой неделе. Я ли ему не говорил сто, может, тысячу раз: ковры, как мугловый артефакт, внесены в реестр запрещённых к зачаровыванию объектов. Но разве он будет слушать?
    - Сомневаюсь, - бросил мистер Сгорбс, принимая из рук Перси чашку. - Он жаждет экспортировать их сюда.
    - Ну, они никогда не заменят мётел здесь у нас, в Англии, правда ведь? - вставил Шульман.
    - Али считает, что для них есть ниша на рынке семейных средств передвижения, - пояснил мистер Сгорбс. - У моего деда, помнится, был эксминстерский ковёр на двенадцать персон - но, разумеется, тогда ковры ещё не были запрещены.
    Он сказал это так, что ни у кого из присутствующих не осталось ни малейшего сомнения: все его предки строго следовали букве закона.
    - Стало быть, у тебя дел по горло, Барти? - беспечно осведомился Шульман.
    - Хватает, - сухо ответил мистер Сгорбс. - Организовать движение портшлюсов на пяти континентах - это не пустяки, Людо.
    - Полагаю, вы оба будете счастливы, когда чемпионат закончится? - спросил мистер Уэсли.
    Людо Шульмана шокировал такой вопрос.
    - Счастливы? Да я не помню, когда получал столько удовольствия!... Тем не менее, нам есть чего ещё ждать от жизни, а, Барти? Многое ещё предстоит организовывать, а?
    Мистер Сгорбс высоко поднял брови.
    - Мы же договорились не делать заявлений, пока все детали...
    - Подумаешь, детали! - Шульман отмахнулся от этого слова, как от стаи мошкары. - Они уже все проработаны, разве нет? Ставлю что угодно, наши детишки всё равно скоро всё узнают. Я имею в виду, это же будет в "Хогварце"...
    - Людо, нас ждут болгары, - напомнил мистер Сгорбс, резко обрывая Шульмана. - Спасибо за чай, Уэзерби.
    Он ткнул в руки Перси чашку, из которой даже не отпил, и подождал, пока встанет Людо; Шульман грузно поднялся на ноги, одновременно заглатывая остатки чая. Денежки у него в карманах весело позвякивали.
    - Увидимся! - выкрикнул он. - Мы будем сидеть вместе в Высшей Ложе - я за комментатора! - Он помахал, Барти Сгорбс вежливо кивнул, и оба дезаппарировали.
    - А что будет в "Хогварце", пап? - незамедлительно поинтересовался Фред. - О чём это они?
    - Очень скоро вы всё узнаете, - улыбнулся мистер Уэсли.
    - Это секретная информация, не подлежащая разглашению вплоть до специального решения министерства, - важно объявил Перси. - Мистер Сгорбс абсолютно прав, что не раскрывает её.
    - Заткнитесь, Уэзерби, - любезно сказал Фред.
    К концу дня всеобщее радостное возбуждение поднялось над лагерем физически ощутимым облаком. К моменту наступления сумерек стало казаться, что даже сам по-летнему тёплый воздух дрожит от предвкушения, и, когда тьма, как занавес, опустилась над многотысячной толпой, последние попытки соблюдать предосторожность были оставлены: министерство смирилось с неизбежным и перестало бороться с учащавшимися с каждой минутой откровенными проявлениями волшебства.
    Через каждые несколько футов в воздухе возникали фигуры только что аппарировавших торговцев с лотками и тележками самого необычного товара. Они продавали светящиеся розетки - зелёные за Ирландию и красные за Болгарию - которые выкрикивали имена игроков; остроконечные зелёные шляпы, увитые танцующим трилистником; болгарские шарфы, украшенные по-настоящему рычавшими львами; флаги обеих стран, при размахивании исполнявшие национальные гимны... Тут были и миниатюрные модели "Всполоха", которые летали по-настоящему, и фигурки знаменитых игроков, которые расхаживали по ладони, восхваляя сами себя.
    - Я всё лето копил на это деньги, - поведал Рон Гарри, когда они вместе с Гермионой подошли к продавцу сувениров. Рон купил себе шляпу с танцующим трилистником и большую зелёную розетку, но он купил также и маленького Крума, болгарскую Ищейку. Миниатюрный Крум разгуливал по ладони Рона и свирепо хмурился на зелёную розетку.
    - Ух ты, смотрите! - крикнул Гарри и побежал к тележке, доверху набитой медными биноклями. Они, правда, все были в каких-то чудных кнопочках и циферблатах.
    - Купите омниокуляр, - с энтузиазмом предложил продавец. - Смотрите, тут есть повтор... замедление... и, если нужно, он может проигрывать детальный разбор момента. Всего десять галлеонов за пару, если возьмёте три.
    - Ну вот, зачем я только купил это, - Рон сделал жест в направлении шляпы и бросил страстный взгляд на омниокуляр.
    - Три пары, - твёрдо сказал Гарри продавцу.
    - Ты что... не надо, - Рон покраснел. Он всегда болезненно воспринимал то обстоятельство, что Гарри, унаследовавший от родителей небольшое состояние, гораздо богаче его.
    - Зато на Рождество я тебе ничего не подарю, - успокоил Гарри, всучив ему и Гермионе по омниокуляру. - Ещё лет десять, учти.
    - Идёт, - ухмыльнулся Рон.
    - О-о-о, спасибо, Гарри, - воскликнула Гермиона, - а я тогда куплю программки...
    Значительно облегчив кошельки, они отправились назад к палаткам. Билл, Чарли и Джинни тоже надели зелёные розетки, а мистер Уэсли размахивал ирландским флагом. Фред с Джорджем остались без сувениров - все их деньги ушли к Шульману.
    И тут откуда-то из-за леса раздался глубокий, гулкий удар гонга, от которого мгновенно ожили красные и зелёные фонарики. Они зажглись среди деревьев, освещая путь к стадиону.
    - Пора! - воскликнул мистер Уэсли. Он оживился так же, как и дети. - Пошли скорей!

Глава 9
СМЕРТНЫЙ ЗНАК

    - Не вздумайте говорить матери, что вы играли на деньги, - умоляюще сказал мистер Уэсли Фреду с Джорджем, когда все они медленно спускались из ложи по тёмно-бордовым ступеням.
    - Не волнуйся, пап, - с ликованием в голосе отозвался Фред, - у нас на эти деньги большие планы, мы совсем не хотим, чтобы их конфисковали.
    Мистер Уэсли как будто собрался спросить, что это за большие планы - но, поразмыслив, явно решил, что не желает этого знать.
    Скоро они уже медленно двигались в толпе, постепенно вытекавшей со стадиона в направлении лагеря. Потом возвращались по освещённой фонариками тропе, и в ночном воздухе далеко разносилось пронзительное пение. Над головами, радостно прихехекивая, шныряли непречёмы с огоньками в руках. Добравшись наконец-то до палаток, все поняли, что совершенно не хотят спать, а поскольку вокруг всё равно стоял дикий гвалт, мистер Уэсли согласился, что сначала можно бы и выпить по чашке какао. И вот они уже весело обсуждали матч; у мистера Уэсли возникли какие-то разногласия с Чарли по поводу драки во время игры, и только когда Джинни заснула прямо за крошечным столом, расплескав горячий шоколад по всему полу, мистер Уэсли положил конец пересказам наиболее интересных моментов матча и настоял, чтобы дети немедленно ложились. Гермиона с Джинни удалились в соседнюю палатку, а Гарри и все Уэсли переоделись в пижамы и забрались в койки. На другой стороне лагеря по-прежнему громко пели, кто-то чем-то колошматил, и странные звуки ударов гулко отдавались в воздухе.
    - Какое счастье, что я не на дежурстве, - сонно пробормотал мистер Уэсли, - не хотел бы я быть на месте тех, кому придётся сказать ирландцам, что пора прекращать праздновать.
    Гарри лежал на верхней койке над Роном и смотрел в брезентовый потолок, периодически освещаемый фонариками пролетающих непречёмов. Он проигрывал в памяти лучшие из движений Крума, и ему безумно хотелось оседлать собственный "Всполох" и попробовать Обманку Вральского... почему-то Оливер Древ, со всеми его ползучими диаграммами, так и не смог толком объяснить, как выполняется этот приём... Гарри видел себя в робе со своей фамилией на спине и пытался представить, какие ощущения возникают, когда слышишь рёв стотысячной толпы в ответ на эхом разносящееся по стадиону представление Людо Шульмана: "А теперь... Поттер!"
    Гарри так и не понял, заснул он или нет - фантазии о том, как он летает подобно Круму, вполне могли перейти в настоящий сон - единственное, что он знал точно, так это то, что, совершенно неожиданно, мистер Уэсли закричал:
    - Вставайте! Рон - Гарри - давайте же, вставайте, срочно!
    Резко сев, Гарри провёз головой по брезенту.
    - Сотакое? - невнятно спросил он.
    Каким-то образом он сразу понял: что-то случилось. Шум, раздававшийся в лагере, носил теперь совершенно иной характер. Пение прекратилось. Были слышны крики и топот бегущих ног.
    Гарри соскользнул с кровати, потянулся к одежде, но мистер Уэсли, сам натянувший джинсы поверх пижамы, крикнул:
    - Нет, Гарри, нет времени - хватай куртку и на улицу, быстро!
    Гарри сделал так, как ему велели и выскочил на улицу, Рон - за ним следом.
    В свете немногочисленных ещё горевших костров были видны люди, убегающие в лес, спасающиеся от чего-то страшного, надвигавшегося по полю, испускавшего странные огненные вспышки и звуки, похожие на артиллерийскую стрельбу. Раздавались глумливые возгласы, взрывы хохота и пьяный ор; затем вспыхнул яркий зелёный свет, озаривший сцену действий.
    По полю медленным маршем, выставив палочки вверх, двигалась тесная организованная группа колдунов. Гарри сощурился... у них не было лиц... потом он понял, что они в капюшонах и масках. Над ними высоко в воздухе в нелепых позах трепыхались четыре фигуры. Колдуны в масках были как кукловоды, а люди в воздухе - как марионетки, двигающиеся на невидимых, исходящих от волшебных палочек, верёвочках. Две фигурки из четырёх были очень маленькие.
    К марширующей колонне присоединялись новые и новые колдуны. Они смеялись и вздымали палочки к парящим телам. Толпа всё увеличивалась и сметала попадающиеся на пути палатки. Гарри видел, как пару раз кто-то из участников процессии волшебной палочкой взрывал мешавшую пройти палатку. Некоторые палатки загорелись. Отчаянные крики сделались громче.
    Люди в воздухе попали в пятно света над полыхавшей палаткой, и Гарри узнал одного из них - это был мистер Робертс, сторож. Трое остальных, судя по всему, были его жена и дети. Один из участников марша, пользуясь палочкой, перевернул миссис Робертс вниз головой; её ночная рубашка задралась, обнаружив объёмистые панталоны; бедная женщина изо всех сил старалась прикрыться, а безумная толпа внизу в тошнотворном восторге верещала и улюлюкала.
    - Это отвратительно, - прошептал Рон, увидев, как в шестидесяти футах над землёй младший ребёнок вдруг завертелся волчком. Крохотная головка беспомощно болталась из стороны в сторону. - Это просто отвратительно...
    Натягивая пальто поверх ночных рубашек, подбежали Гермиона и Джинни. За ними следовал мистер Уэсли. В то же самое мгновение из палатки мальчиков выскочили Билл, Чарли и Перси. Они были полностью одеты, рукава закатаны, палочки наизготовку.
    - Мы должны помочь министерству, - заглушая шум, прокричал мистер Уэсли. Он сам закатывал рукава:
    - а вы, дети, бегите в лес и не отставайте друг от друга! Я приду за вами, как только всё успокоится!
    Билл, Чарли и Перси уже мчались навстречу приближающейся колонне; мистер Уэсли кинулся вдогонку. Отовсюду сбегались представители министерства. Толпа, "несущая" семейство Робертсов, подходила всё ближе.
    - Пошли, - Фред схватил Джинни за руку и потянул её к лесу. Гарри, Рон, Гермиона и Джордж побежали за ними. Достигнув деревьев, они обернулись. Под семейством Робертсов собралось ещё больше народу; представители министерства пытались пробиться в центр толпы к фигурам под капюшонами, но это было очень сложно. Судя по всему, министерские боялись использовать заклятия, так как тогда Робертсы могли бы упасть.
    Цветные фонари, освещавшие дорогу к стадиону, давно потухли. Меж деревьев ощупью пробирались чьи-то тёмные силуэты; плакали дети; холодный ночной воздух вибрировал от тревожных, полных паники возгласов. Какие-то люди, чьих лиц Гарри не видел, толкали его в разные стороны. Затем он услышал, как Рон завопил от боли.
    - Что случилось? - обеспокоенно спросила Гермиона, остановившись так резко, что Гарри уткнулся в неё. - Рон, где ты? Ой, да что же это я - люмос!
    Её палочка зажглась и узким лучом осветила дорожку. Рон, распластавшись, лежал на земле.
    - Споткнулся об корень, - сердито проворчал он, поднимаясь.
    - И не удивительно, с такими-то ножищами, - раздался позади тягучий, надменный голос.
    Гарри, Рон и Гермиона круто развернулись. Неподалёку, прислонившись спиной к дереву, стоял чрезвычайно довольный Драко Малфой. По тому, как спокойно лежали на груди его руки, становилось понятно, что ему нравится из-за деревьев наблюдать за происходящим в лагере.
    Рон послал Малфоя в такое место, которое - Гарри был уверен в этом - ни за что бы не осмелился упомянуть в присутствии миссис Уэсли.
    - Что за выражения, Уэсли, - бледные глаза Драко тускло блеснули, - и не лучше ли вам поторапливаться? Вы же не хотите, чтобы её заметили?
    Он кивнул на Гермиону, и в тот же миг в лагере раздался будто бы взрыв бомбы. Ярко-зелёный отсвет озарил деревья.
- Что ты хочешь этим сказать? - вызывающе спросила Гермиона.
    - Грэнжер, они охотятся за муглами, - равнодушно бросил Малфой. - Ты что, тоже хочешь всем продемонстрировать свои трусы? Если хочешь, то подожди здесь... они идут по направлению к нам... а мы заодно повеселимся.
    - Гермиона - ведьма, - рявкнул Гарри.
    - Считай как тебе нравится, Поттер, - зловеще ухмыльнулся Малфой, - если ты думаешь, что они не в силах распознать мугродье, оставайся здесь.
    - Следи за своим языком! - выкрикнул Рон. Всем было прекрасно известно, что "мугродье" - очень оскорбительное обозначение колдунов и ведьм, происходящих из семьей муглов.
    - Оставь, Рон, - Гермиона поспешно схватила Рона за руку и не дала ему приблизиться к Малфою.
    Из-за деревьев с другой стороны раздался взрыв более громкий, чем предыдущие. Совсем рядом закричали несколько человек.
    Малфой тихо захихикал.
    - Какие пугливые, а? - лениво процедил он. - Полагаю, ваш папочка велел вам всем спрятаться? А сам он что? Спасает мугликов?
    - А где твои родители? - Гарри рассердился. - В толпе под масками?
    Малфой повернул к Гарри улыбающееся лицо.
    - Хм... даже если и так, я бы тебе вряд ли об этом сказал, согласись, Поттер.
    - О, да оставьте вы его, - Гермиона с отвращением посмотрела на Малфоя, - лучше пойдём поищем остальных.
    - Не забывай пригибать свою мохнатую башку, Грэнжер, - фыркнул Малфой.
    - Пойдём, - повторила Гермиона и потащила Гарри и Рона к дорожке.
    - Спорю на что угодно, его отец там, под маской! - горячо вскричал Рон.
    - Что ж, тогда, если повезёт, представители министерства его схватят! - с чувством откликнулась Гермиона. - О ужас, куда делись остальные?
    Ни близнецов, ни Джинни нигде не было видно, хотя на дорожке толпилось очень много других людей. Все они нервно наблюдали за погромом в лагере.
    Немного дальше по дорожке стояла стайка подростков в пижамах. Они жарко о чём-то разговаривали. При виде Гарри, Рона и Гермионы одна девочка с густыми кудрявыми волосами обернулась и быстро спросила:
    - Ou est Madame Maxime? Nous l'avons perdue...
    - Э-э-э... что? - не понял Рон.
    - О... - девочка повернулась спиной, и, пройдя мимо, они ясно расслышали, как она сказала:
    - 'Огвагц.
    - Бэльстэк, - пробормотала Гермиона.
    - Что? - переспросил Гарри.
    - Видимо, эти ребята из "Бэльстэка", - повторила Гермиона, - ну, знаешь... Бэльстэкская академия магии... я читала про неё в "Рейтинге колдовских школ Европы".
    - А... да... конечно.... - промямлил Гарри.
    - Фред с Джорджем не могли уйти так далеко, - Рон вытащил палочку, зажёг её и, сузив глаза, уставился вдаль. Гарри порылся в карманах, намереваясь достать собственную палочку - но её там не было, единственное, что он нашёл, это омниокуляр.
    - О, нет, только не это... Я потерял палочку!
    - Шутишь?
    Рон с Гермионой подняли палочки повыше, чтобы осветить побольше земли; Гарри осмотрел всё вокруг, но палочки нигде не было.
    - Может, она осталась в палатке? - предположил Рон.
    - А может, она выпала у тебя из кармана на бегу? - встревоженно выговорила Гермиона.
    - Да... - протянул Гарри. - Наверно...
    В колдовском мире он никогда не расставался с волшебной палочкой и, внезапно оказавшись без неё при таких зловещих обстоятельствах, почувствовал себя очень уязвимым.
    В траве громко зашуршало, и все трое вздрогнули. Сквозь ближайшие кусты отчаянно прорывалась Винки - домовый эльф. Она двигалась престранным образом и явно с огромным трудом, как будто кто-то невидимый хватал её сзади и не пускал.
    - Плохие колдуны! Много! - ничего не соображая, вопила она, складываясь чуть не пополам и с громадным усилием продолжая бежать. - Люди в воздухе! Высоко! Винки надо спрятаться!
    И, задыхаясь, попискивая, преодолевая сопротивление тайной силы, она скрылась за деревьями по другую сторону тропы.
    - Что это с ней? - Рон с любопытством поглядел вслед Винки. - Почему она не может бежать нормально?
    - Спорим, она не спросила разрешения на то, чтобы спрятаться, - сказал Гарри. Он вспомнил Добби: всякий раз, когда тот делал что-то, чего не одобрили бы Малфои, некая внутренняя сила заставляла его бить самого себя.
    - Знаете, у домовых эльфов ужасные условия труда! - возмущённо воскликнула Гермиона. - Прямо рабство какое-то! Этот мистер Сгорбс отправил её на самый верх трибун, она там чуть не умерла от страха, а он её к тому же ещё и заколдовал, так что она даже не может убежать, когда громят палатки! Почему никто ничего для них не сделает?
    - Но ведь сами домовые эльфы довольны, - возразил Рон. - Ты же слышала, что старушка Винки говорила там, на матче... "Домовым эльфам отдыхать не след"... Ей по душе, когда ею командуют...
    - Нет, это из-за таких людей как ты, Рон, - горячо начала Гермиона, - которые поддерживают прогнившую, несправедливую систему только потому, что они слишком ленивы, чтобы...
    Опять громыхнуло, на этот раз с опушки леса.
    - Давайте-ка лучше двигаться, - сказал Рон. Гарри заметил быстрый взгляд, который Рон незаметно бросил на Гермиону. Возможно, в том, что сказал Малфой, есть доля правды, возможно, Гермионе действительно угрожает большая опасность. Они пошли быстрее. Гарри продолжал рыться в карманах, хотя и знал наверняка, что палочки там нет.
    По тёмной тропинке ребята углубились в лес, всё время посматривая по сторонам в поисках Фреда, Джорджа и Джинни. Они прошли мимо группы гоблинов, ухахатывавшихся над мешком золота, очевидно, выигранным на матче. Происходящее в лагере их нисколько не волновало. Пройдя ещё дальше, Гарри, Рон и Гермиона вдруг очутились в круге серебристого света и, за стволами деревьев, на полянке, увидели трёх высоких красивых вейл, окружённых молодыми колдунами, которые разговаривали одновременно и очень громко.
    - Я получаю сто мешков золотых галлеонов в год, - кричал один. - Я забойщик драконов в комитете по уничтожению опасных созданий.
    - А вот и нет! - вопил другой. - Ты посудомойщик в "Дырявом котле"! А вот я охотник на вампиров, я убил уже девяносто...
    Третий колдун, чьи прыщи были видны даже в призрачном, серебристом свете, исходящем от вейл, перебил:
    - А я скоро стану самым молодым министром магии в истории, понятно?!
    Гарри фыркнул от смеха. Он узнал прыщавого колдуна; его звали Стэн Стражёр, и на самом деле он работал кондуктором на трёхэтажном ночном автобусе "ГрандУлёт".
    Он повернулся, чтобы сообщить об этом Рону, но у того на лице появилось какое-то слабоумное выражение, и через секунду Рон уже закричал:
    - А я говорил, что изобрёл метлу, на которой можно долететь до Юпитера?
    - Честное слово! - в который уже раз воскликнула Гермиона. Они с Гарри крепко схватили Рона под руки, развернули его кругом и скорым шагом повели прочь. К тому времени, когда разговоры вейл и их обожателей окончательно стихли, ребята зашли уже в самую чащу леса. Они были совсем одни, кругом стояла тишина.
    Гарри осмотрелся.
    - Знаете, мне кажется, мы вполне можем подождать здесь, тут за милю будет слышно, что кто-то идёт.
    Не успел он это сказать, как из-за дерева прямо на них вышел Людо Шульман.
    Даже в слабом свете двух волшебных палочек Гарри разглядел, что с Людо произошли громадные перемены. Он уже не был жизнерадостным и розовощёким; шаг больше не пружинил. Он был белый и очень напряжённый.
    - Кто здесь? - спросил он, моргая, пытаясь разглядеть лица ребят. - Что вы тут делаете, одни?
    Они с удивлением смотрели друг на друга.
    - Ну... там же что-то вроде погрома, - объяснил Рон.
    Шульман уставился на него:
    - Что?!
    - В лагере... какие-то колдуны захватили семью муглов...
    Шульман громко выругался.
    - Чёрт их побери, - произнёс он с уже отсутствующим выражением лица и, издав лёгкий хлопок, без промедления дезаппарировал.
    - Нельзя сказать, чтобы он был в курсе событий, этот мистер Шульман, - нахмурилась Гермиона.
    - Зато он был превосходным Отбивалой, - сказал Рон и направился к маленькой полянке, где сел под деревом на сухую травку. - При нём "Обормутские осы" три раза подряд становились первыми в лиге.
    Он достал из кармана фигурку Крума, поставил её на землю и стал наблюдать, как она разгуливает вокруг. Подобно настоящему Круму, фигурка косолапила, покато гнула плечи и производила на земле гораздо менее сильное впечатление, чем на метле. Гарри прислушался: слышен ли ещё шум? Но всё было тихо; наверное, погром прекратился.
    - Надеюсь, ни с кем из наших ничего не случилось, - проговорила Гермиона через некоторое время.
    - Не бойся, с ними всё хорошо, - успокоил Рон.
    - Представляешь, если твой папа схватит Люциуса Малфоя, - мечтательно произнёс Гарри. Он сел рядом с Роном и стал смотреть, как миниатюрный Крум горбится над опавшими листьями. - Он всегда говорил, что хотел бы поймать его на чём-нибудь.
    - Уж это сотрёт ухмылочку с гнусной морды Драко, будьте уверены, - заявил Рон.
    - Бедные муглы, - тревожно произнесла Гермиона. - Что, если их не удастся благополучно спустить на землю?
    - Удастся, удастся, - заверил Рон, - какой-нибудь способ обязательно найдётся.
    - Какое это, однако, безумие, решиться на такую жуткую выходку, когда кругом полно представителей министерства! - воскликнула Гермиона. - Я имею в виду, как они вообще могли рассчитывать, что это сойдёт им с рук? Как вы думаете, они напились или просто...
    Она оборвала свою речь на полуслове и посмотрела через плечо. Гарри с Роном тоже быстро обернулись. Сзади доносился такой звук, как будто за деревьями кто-то, шатаясь, брёл к полянке. Ребята застыли, прислушиваясь к нетвёрдым шагам. Шаги вдруг замерли.
    - Эй? - крикнул Гарри.
    Ответом было молчание. Гарри поднялся и заглянул за дерево. В темноте на расстоянии ничего не было видно, тем не менее, он ощущал чьё-то присутствие совсем рядом, но вне поля зрения.
    - Кто здесь? - спросил Гарри.
    Внезапно, без предупреждения, тишину разорвал незнакомый голос, и этот голос издал не панический возглас, а... определённо, заклятие.
    - МОРСМОРДРЕ!
    Сразу же нечто огромное, зелёное, сверкающее выросло из той кромешной тьмы, куда Гарри безуспешно пытался проникнуть взглядом; и это нечто взметнулось над вершинами деревьев прямо в небо.
    - Что за?... - хрипло выдохнул Рон, вскакивая на ноги и задирая голову.
    Какую-то долю секунды Гарри думал, что это очередная фигура, образованная непречёмами. Но вскоре осознал, что это колоссального размера череп, состоящий из изумрудных звёзд, изо рта которого подобно языку высовывается змея. Череп, утопающий в призрачной зеленоватой дымке, поднимался всё выше и выше, новым созвездием вырисовываясь на фоне чёрного неба.
    Неожиданно лес взорвался криками; почему, Гарри не понял, но единственной возможной причиной могло быть только внезапное появление черепа, теперь взмывшего так высоко, что он, как зловещая неоновая реклама, осветил весь лес. Гарри всмотрелся в темноту в надежде увидеть, кто создал череп, но никого не смог разглядеть.
    - Кто здесь? - выкрикнул он снова.
    - Гарри, скорее, бежим! - Гермиона схватила его сзади за куртку и потащила.
    - Да в чём дело? - Гарри поразило её белое, испуганное лицо.
    - Гарри, это же Смертный Знак! - простонала Гермиона и потянула его со всей силы. - Эмблема Сам-Знаешь-Кого!
    - Вольдеморта?
    - Гарри, быстрей!
    Гарри развернулся - Рон поспешно изловил миниатюрного Крума - все трое побежали по поляне - но, раньше чем они успели сделать несколько шагов, череда негромких хлопков возвестила о прибытии двадцати колдунов, возникших из воздуха и кольцом окруживших ребят.
    Гарри волчком прокрутился вокруг своей оси и в одно мгновение успел отметить для себя следующий факт: все колдуны держали палочки наизготовку, и каждая из них остриём была направлена на них с Роном и Гермионой. Инстинктивно, он крикнул: "ПРИГНИТЕСЬ!", схватил друзей за руки и потянул вниз.
    - СТУПЕФАЙ! - взревело двадцать глоток - заполыхала очередь ослепительных вспышек - Гарри почувствовал, как взъерошились волосы на затылке, словно по поляне пронёсся шквал ветра. Осторожно приподняв голову на малейшую долю дюйма, он увидел, как над ними, выпущенные волшебными палочками колдунов, проносятся кроваво-красные световые залпы, сталкиваясь друг с другом в воздухе, отскакивая от стволов деревьев, улетая далеко во тьму...
    - Стойте! - закричал голос, который Гарри узнал. - Стойте! Там мой сын!
    Волосы на затылке Гарри улеглись. Он поднял голову чуточку выше. Колдун, стоявший прямо перед ними, опустил палочку. Гарри перекатился по земле и увидел, что к ним приближается до смерти перепуганный мистер Уэсли.
    - Рон... Гарри... - голос его дрожал:
    - Гермиона... с вами всё в порядке?...
    - С дороги, Артур, - раздался холодный, резкий голос.
    Это был мистер Сгорбс. Вместе в другими представителями министерства он подошёл к ребятам. Гарри встал и повернулся к ним лицом. От негодования мистер Сгорбс дрожал как натянутая струна.
    - Кто из вас это сделал? - рявкнул он, быстро переводя пронзительный взгляд с одного на другого. - Кто из вас создал Смертный Знак?
    - Мы этого не делали! - воскликнул Гарри, делая жест в направлении черепа.
    - Мы ничего не делали! - поддержал Рон, потирая локоть и с возмущением глядя на отца. - Чего вы на нас напали?
    - Не лгите мне, сэр! - закричал мистер Сгорбс. Он всё ещё не сводил с Рона палочки, глаза выкатились - вид он имел безумный. - Вас застали на месте преступления!
    - Барти, - прошептала ведьма в длинном шерстяном халате, - это же дети, они при всём желании не смогли бы...
    - Говорите, откуда взялся Знак? - быстро вмешался мистер Уэсли.
    - Оттуда, - трясущимися губами выговорила Гермиона, показывая, откуда раздалось заклятие, - там за деревьями кто-то был... они выкрикнули слова... заклинание...
    - Ах, значит, они стояли там? - ядовито сказал мистер Сгорбс, обращая вытаращенные глаза к Гермионе. По его лицу разливалось недоверие. - Произнесли заклинание, вот как? Кажется, вы, юная мисс, прекрасно осведомлены о том, как создаётся Смертный Знак...
    Однако, помимо мистера Сгорбса, никто из представителей министерства не считал даже отдалённо возможным, чтобы Гарри, Рон или Гермиона сумели создать череп; напротив, услышав слова Гермионы, они грозно прищурились на тёмные деревья, вновь подняли палочки и направили их в то место, на которое она указала.
    - Мы опоздали, - ведьма в шерстяном халате покачала головой, - они дезаппарировали.
    - Вряд ли, - возразил колдун с каштановой бородой-щёткой - Амос Диггори, отец Седрика. - Наши Сногсшибатели прошли прямо сквозь те деревья... очень может быть, что мы в них попали...
    - Амос, осторожнее! - хором предупредили сразу несколько колдунов, но Амос Диггори расправил плечи, выставил вперёд палочку, прошёл, чеканя шаг, по полянке и растворился в темноте. Гермиона, прижав ладонь ко рту, наблюдала за тем, как он уходил.
    Пару секунд спустя донёсся крик мистера Диггори:
    - Есть! Попали! Кто-то попался! Он без сознания! Он... это... чёрт!...
    - Взял кого-то? - с величайшим недоверием заорал мистер Сгорбс. - Кого? Кто это?
    Послышался хруст веток, шуршание листьев, а затем тяжёлые шаги - на поляне снова появился мистер Диггори. Он нёс на руках маленькую, бездыханную фигурку. Гарри сразу узнал кухонное полотенце. Это была Винки.
    Мистер Сгорбс не произнёс ни слова и не пошевелился, когда Амос Диггори положил к его ногам его же собственного домового эльфа. Представители министерства молча взирали на мистера Сгорбса. Тот некоторое время недвижимо сверлил взором Винки, и глаза его на абсолютно белом лице полыхали бешеным огнём. Потом он пришёл в чувство.
    - Этого - не - может - быть, - задёргал головой он, - просто - не - может...
    Он стремительно обошёл вокруг мистера Диггори и направился к тому месту, где тот нашёл Винки.
    - Бесполезно, мистер Сгорбс, - крикнул вслед мистер Диггори. - Там никого нет.
    Мистер Сгорбс не мог поверить ему на слово. Было слышно, как он ходит туда-сюда, как шуршат листья, когда он разводит ветки кустов.
    - Как неловко, - мрачно проговорил мистер Диггори, глядя на лежащее в обмороке тельце. - Домовый эльф Барти Сгорбса... В смысле....
    - Перестань, Амос, - спокойно ответил мистер Уэсли, - ты же не думаешь всерьёз, что это мог сделать домовый эльф? Смертный Знак - колдовской знак. Чтобы его создать, нужна палочка.
    - Ага, - кивнул мистер Диггори, - а у неё как раз была палочка.
    - Что? - поразился мистер Уэсли.
    - Вот, смотри, - мистер Диггори показал палочку мистеру Уэсли. - Была у неё в руке. Так что это, для начала, нарушение статьи третьей Кодекса пользования волшебными палочками. Существам нечеловеческой природы запрещается иметь при себе, а также использовать волшебную палочку.
    В это мгновение раздался очередной хлопок, и рядом с мистером Уэсли возник Людо Шульман. Он запыхался и, с совершенно ничего не соображающим видом, провернулся на месте, тараща глаза на изумрудно-зелёный череп.
    - Смертный Знак! - шёпотом выкрикнул он и вопросительно повернулся к коллегам, чуть не наступив на Винки. - Кто его создал? Вы их поймали? Барти! Что тут происходит?
    Мистер Сгорбс вернулся с пустыми руками. Он был по-прежнему бледен как привидение, руки и похожие на зубную щётку усы дрожали.
    - Откуда ты, Барти? - не унимался Шульман. - Почему тебя не было на матче? Твоя Винки держала для тебя место... Гальпийская горгулья! - Шульман только что заметил у себя под ногами Винки. - Что с ней случилось?
    - Я был занят, Людо, - ответил мистер Сгорбс, еле шевеля губами и продолжая разговаривать всё в той же рваной манере. - А мой эльф попал под Сногсшибатель.
    - Сногсшибатель? Ваш? Но за что?...
    Тут круглое, сияющее лицо Шульмана озарилось пониманием; он посмотрел вверх на череп, вниз на Винки, а затем на мистера Сгорбса.
    - Не может быть! - вскричал он. - Винки? Смертный Знак? Она не умеет! И для начала ей нужна была бы палочка!
    - У неё была палочка, - сказал мистер Диггори. - Я нашёл её с палочкой в руке, Людо. И, если вы не возражаете, мистер Сгорбс, я думаю, нам надо бы выслушать её саму.
    Сгорбс не подал ни малейшего знака, говорившего бы о том, что он услышал слова мистера Диггори, но тот принял его молчание за согласие. Он поднял свою палочку и выкрикнул: "Энервейт!"
    Винки слабо зашевелилась. Огромные карие глаза открылись, и она несколько раз бессмысленно моргнула. Под взглядами окружавших её колдунов она неуверенно села. Увидела перед собой ноги мистера Диггори и медленно, с трепетом, подняла глаза к его лицу; затем, ещё более медленно, посмотрела на небо. Гарри увидел, как в невероятной, зеркальной поверхности глаз отразился плывущий череп. Винки охнула, обвела диким взглядом переполненную народом поляну и разразилась испуганными рыданиями.
    - Эльф! - сурово произнёс мистер Диггори. - Тебе известно, кто я такой? Я работаю в отделе по надзору за магическими существами!
    Винки стала раскачиваться взад-вперёд, её дыхание вырывалось из груди резкими спазмами. Гарри сразу же вспомнил Добби в те моменты, когда он пугался собственного неповиновения.
    - Как видишь, эльф, некоторое время назад кто-то создал Смертный Знак, - продолжал мистер Диггори. - А тебя обнаружили через несколько минут прямо под Знаком! Изволь объясниться!
    - Я... я.... я... не делала ничего, сэр! - в ужасе выдохнула Винки. - Я и знать не знаю, как, сэр!
    - Тебя обнаружили с палочкой в руке! - рявкнул мистер Диггори, потрясая вещественным доказательством. И, как только палочку осветило зелёное сияние черепа, Гарри узнал её.
    - Постойте! Это моя! - воскликнул он.
    Все лица повернулись к нему.
    - Что такое? - в изумлении спросил мистер Диггори.
    - Это моя палочка! - повторил Гарри. - Я её уронил!
    - Уронил? - переспросил мистер Диггори, словно не веря собственным ушам. - Следует ли это понимать как признание? И ты выбросил её после того, как создал Знак?
    - Амос, подумай, с кем ты говоришь! - сердито сказал мистер Уэсли. - Зачем Гарри Поттеру создавать Смертный Знак?
    - Э-э-э... незачем, конечно, - пробормотал мистер Диггори. - Извините... меня занесло...
    - Я её не здесь уронил, - пояснил Гарри, показывая большим пальцем в сторону деревьев под черепом. - Я её потерял, как только мы вошли в лес.
    - Значит, так, - глаза мистера Диггори посуровели, когда он вновь обратился к Винки, съёжившейся у его ног. - Ты нашла палочку, так, эльф? Ты подобрала её и решила немножко поиграть? Признавайся!
    - Я не делала магии, сэр! - заверещала Винки. Слёзы струились по обеим сторонам расплющенного носа-томата. - Я только... я только... подобрала её, сэр! Я не делала Смертного Знака, сэр, я не умею!
    - Это не она! - не выдержала Гермиона. Она явно нервничала, осмелившись заговорить в присутствии представителей министерства, но тем не менее, вид у неё был решительный. - У Винки писклявый тихий голосок, а голос, который произнёс заклинание, был гораздо ниже! - Она повернулась за поддержкой к Гарри и Рону. - Он звучал совсем по-другому, правда?
    - Правда, - Гарри закивал. - Он был точно не как у эльфа.
    - Точно, это был человеческий голос, - подтвердил Рон.
    - Что ж, сейчас мы это проверим, - на мистера Диггори свидетельство ребят не произвело особого впечатления. - Есть простой способ узнать, какое заклинание волшебная палочка выполнила последним. Эльф, тебе известно об этом?
    Винки затряслась и отчаянно замотала головой, отчего затрепыхались большие уши. Мистер Диггори снова поднял свою палочку и приложил её кончиком к кончику Гарриной палочки.
    - Приор инкантато! - взревел мистер Диггори.
    Гарри услышал сдавленный вскрик Гермионы - из точки соприкосновения двух палочек вырвался огромный змеязыкий череп, но это была лишь тень зелёного черепа, висевшего в воздухе над лесом. Новый череп был сделан словно из густого серого дыма: призрак черепа.
    - Делетриус! - выкрикнул мистер Диггори, и дымный череп превратился в облачко.
    - Итак! - заявил мистер Диггори со злодейским триумфом, нависая над Винки, не перестававшей конвульсивно вздрагивать.
    - Я это не делала! - взвизгнула несчастная, и её глаза в ужасе выкатились. - Не делала, не делала, я не умею! Я хороший эльф, я не трогаю палочки, я не умею!
    - Тебя поймали на месте преступления, эльф! - загрохотал мистер Диггори. - Поймали с преступной палочкой в руках!
    - Амос, - громко перебил мистер Уэсли, - подумай сам... очень немногие колдуны знают, как выполнить это заклятие... Где она могла этому научиться?
    - Возможно, Амос намекает, - проговорил мистер Сгорбс, и в каждой букве его речи звенела холодная ярость, - что я обучаю своих слуг умению создавать Смертный Знак?
    Повисло очень нехорошее молчание.
    Амос Диггори был потрясён.
    - Мистер Сгорбс... нет... вовсе нет...
    - Из всех людей, присутствующих здесь, на этой поляне, вы обвиняете тех двоих, кто с наименьшей вероятностью мог создать Смертный Знак! - рыкнул мистер Сгорбс. - Гарри Поттера и меня! Я полагаю, вы знакомы с историей этого мальчика, Амос?
    - Разумеется... все знакомы... - забормотал донельзя смущённый мистер Диггори.
    - И вы, я надеюсь, помните, что за время моей долгой карьеры я неоднократно доказывал, что всячески презираю чёрную магию и тех, кто занимается ею? - глаза мистера Сгорбса снова вылезли из орбит.
    - Мистер Сгорбс, я... я вовсе не намекал, что вы к этому причастны! - Амос Диггори стал краснее собственной бороды.
    - Обвиняя моего эльфа, вы обвиняете меня, Диггори! - кричал мистер Сгорбс. - От кого ещё она могла научиться заклинанию?
    - Она... могла подцепить это где угодно...
    - Совершенно верно, Амос, - вмешался мистер Уэсли, - она могла подцепить это где угодно... Винки? - добрым голосом обратился он к эльфу, но бедняжка всё равно вздрогнула так, как будто на неё закричали. - Где конкретно ты нашла палочку Гарри?
    Винки так отчаянно теребила подол кухонного полотенца, что ткань распускалась у неё под пальцами.
    - Я... я нашла её... там, сэр... - прошептала Винки, - там... под деревьями, сэр...
    - Видишь, Амос? - сказал мистер Уэсли. - Тот, кто создал Знак, сразу же дезаппарировал, а Гаррину палочку бросил. Весьма умно, использовать чужую палочку, своя могла бы выдать. А Винки, очень некстати для себя, сразу же набрела на эту палочку и подобрала её.
    - Тогда получается, что она находилась в какой-нибудь паре футов от преступника! - нетерпеливо воскликнул мистер Диггори. - Эльф! Скажи, ты видела кого-нибудь?
    Винки задрожала сильнее прежнего. Её огромные глаза метнулись от мистера Диггори к Людо Шульману, а от него к мистеру Сгорбсу.
    Потом она судорожно сглотнула и пролепетала:
    - Никого я не видала, сэр... никого...
    - Амос, - отрывисто произнёс мистер Сгорбс, - я отдаю себе отчёт в том, что, при нормальных обстоятельствах, вы бы хотели забрать Винки к себе в отдел для допроса. И всё же, я позволю себе просить вас позволить мне самому разобраться с ней.
    Мистер Диггори был явно не в восторге от такого предложения, но - Гарри это было очевидно - не осмелился перечить Сгорбсу, настолько важной фигурой являлся тот в министерстве.
    - Можете не сомневаться, она понесёт суровое наказание, - холодно добавил мистер Сгорбс.
- Х-х-х-хозяин, - заикаясь, прошептала Винки, поднимая на мистера Сгорбса глаза, полные слёз. - Х-х-х-хозяин, п-п-п-рошу вас...
    Мистер Сгорбс встретил её взгляд с обострившимся от гнева лицом, на котором чётче пропечаталась каждая морщина. В его глазах не было ни капли жалости.
    - Подобного поведения я никогда не мог ожидать от Винки, - размеренно начал он, - ей было велено оставаться в палатке. Я велел ей оставаться там до тех пор, пока я не разберусь со всеми делами и не вернусь. И что же я обнаружил, когда вернулся? Что она ослушалась меня. Это означает - одежду!
    - Нет! - возопила Винки, распростёршись у ног хозяина. - Нет, господин! Только не одежду, только не одежду!
    Гарри знал, что единственный способ отпустить домового эльфа на свободу - это снабдить его нормальной одеждой. Больно было видеть, как захлёбывающаяся рыданиями Винки цепляется за своё кухонное полотенце.
    - Она же испугалась! - сердито выпалила Гермиона, пронзая взглядом мистера Сгорбса. - Ваш эльф боится высоты, а те колдуны в масках подняли людей высоко в воздух! Как вы можете винить её в том, что она хотела спрятаться от них подальше?!
    Мистер Сгорбс отступил на шаг назад, стараясь высвободиться от эльфа, глядя вниз с таким выражением, словно под ногами у него валялось нечто отвратительное, заразное, то, что могло испортить до блеска отполированные ботинки.
    - Мне не нужен домовый эльф, который не выполняет моих распоряжений, - ледяным тоном заявил он, глядя на Гермиону. - Мне не нужна прислуга, забывающая, что важно для её хозяина и его репутации.
    Винки рыдала так громко, что её всхлипывания разносились по всей поляне.
    Воцарилось крайне неприятное молчание, которое прекратил мистер Уэсли, спокойно сказав:
    - Что ж, если ни у кого нет возражений, то я пожалуй, отведу детей назад в палатку. Амос, эта палочка уже сказала нам всё, что могла - будь добр, можно Гарри взять её?
    Мистер Диггори отдал Гарри палочку. Гарри спрятал её в карман.
    - Пойдёмте, ребята, - тихо позвал мистер Уэсли. Но Гермиона не хотела уходить; она стояла не шевелясь и смотрела на рыдающую Винки. - Гермиона! - более настойчиво окликнул мистер Уэсли. Тогда она повернулась и пошла с полянки в лес вслед за Гарри и Роном.
    - Что же теперь будет с Винки? - спросила Гермиона сразу, как только они ушли с полянки.
    - Не знаю, - ответил мистер Уэсли.
    - Подумать только, как они с ней обращались! - возмущённо выкрикнула Гермиона. - Этот мистер Диггори всё время называл её "эльф"... А мистер Сгорбс! Знает, что это не она, а всё равно собирается её уволить! Ему наплевать, насколько ей было страшно, наплевать, что она была не в себе - как будто она не человек!
    - Вообще-то, она не человек, - заметил Рон.
    Гермиона грозно повернулась к нему.
    - Это не означает, что у неё нет чувств, Рон, то, как они вели себя с ней, отвратительно...
    - Гермиона, я с тобой согласен, - мистер Уэсли знаком показал, чтобы она не останавливалась, - но сейчас не время обсуждать права эльфов. Надо как можно скорее добраться до палаток. Кстати, а куда подевались остальные?
    - Мы потерялись в темноте, - объяснил Рон. - Пап, а чего все так испугались этого черепа?
    - Я всё объясню, когда мы вернёмся в палатку, - напряжённо ответил мистер Уэсли.
    Однако, когда они вышли на опушку, на их пути возникло неожиданное препятствие.
    Там собралась большая толпа перепуганных колдунов и ведьм. При виде мистера Уэсли многие бросились к нему.
    - Что случилось, Артур?
    - Кто это сделал?
    - Артур, это ведь не... не он?
    - Разумеется, не он, - немного раздражённо сказал мистер Уэсли. - Мы не смогли выяснить, кто это был, видимо, они успели дезаппарировать. А сейчас извините меня, пожалуйста, мне необходимо немного поспать.
    Он провёл Гарри, Рона и Гермиону сквозь толпу, и скоро они вернулись в лагерь. Всё было тихо; не осталось и следа от колдунов в масках, правда, ещё дымилось несколько поваленных палаток.
    Из палатки мальчиков высовывалась голова Чарли.
    - Пап, в чём дело? - крикнул он из темноты. - Фред, Джордж и Джинни вернулись благополучно, а вот остальные...
    - Я их нашёл, - отозвался мистер Уэсли, нагибаясь и проходя в палатку. Гарри, Рон и Гермиона вошли следом.
    Билл сидел за маленьким кухонным столом, прижимая простынку к обильно кровоточащей руке. У Чарли была разорвана рубашка, а Перси явно гордился разбитым носом. Ни близнецы, ни Джинни не пострадали, хотя и пребывали в некотором шоке.
    - Их поймали, пап? - резким голосом спросил Билл. - Тех, кто создал Знак?
    - Нет, - ответил мистер Уэсли. - Мы поймали эльфа Барти Сгорбса с Гарриной палочкой в руках, но насчёт того, кто создал Знак, ничего выяснить не удалось.
    - Что?! - хором вскричали Билл, Чарли и Перси.
    - С Гарриной палочкой? - воскликнул Фред.
    - Эльфа мистера Сгорбса? - задохнулся поражённый Перси.
    С некоторой помощью Гарри, Рона и Гермионы мистер Уэсли рассказал о том, что произошло в лесу. Когда он дошёл до конца этой истории, Перси раздулся от возмущения.
    - Мистер Сгорбс правильно сделал, что избавился от такого домового эльфа! - заявил он. - Оставить свой пост, когда он ясно сказал оставаться на месте!... Поставить его в неловкое положение перед всем министерством!... На что бы это было похоже, если бы её вызвали в отдел по надзору за...
    - Она ничего плохого не сделала, просто оказалась не в том месте и не в то время! - рыкнула на Перси Гермиона. Тот даже испугался. Гермиона всегда относилась к Перси хорошо - точнее сказать, лучше, чем остальные.
    - Гермиона, колдун, занимающий такое положение, как мистер Сгорбс, не может себе позволить иметь домового эльфа, который убегает очертя голову с чужой палочкой! - высокомерно бросил Перси, придя в себя.
    - Она не убегала с ней! - заорала Гермиона. - Она просто подобрала её с земли!
    - Подождите, а можете вы мне объяснить, что это была за черепушка? - нетерпеливо оборвал их Рон. - Она же никому никакого вреда не причинила... почему из этого сшили целое дело?
    - Я же говорила, Рон, это эмблема Сам-Знаешь-Кого, - раньше других ответила Гермиона. - Я читала об этом в "Расцвете и падении тёмных сил".
    - И её не видели вот уже тринадцать лет, - тихо добавил мистер Уэсли. - Конечно, люди запаниковали... это же всё равно как узнать, что Сами-Знаете-Кто вернулся.
    - Ничего не понимаю... - нахмурился Рон. - Ну, то есть... Это же всего-навсего картинка в небе...
    - Рон, Сам-Знаешь-Кто и его приспешники запускали в воздух Смертный Знак после того, как кого-нибудь убивали, - попытался втолковать мистер Уэсли. - И ужас, который он вызывал... ты ещё слишком молод, ты не можешь этого понять. Попробуй себе представить: ты возвращаешься домой, а над твоим домом висит Смертный Знак, и ты уже знаешь, что ждёт тебя внутри... - мистер Уэсли содрогнулся. - Каждый боялся этого больше всего на свете...
    В продолжение целой минуты все молчали. Потом Билл, приподнимая простынку, чтобы посмотреть, как там его порез, сказал:
    - В любом случае, кто бы ни создал Знак, нам он очень помешал. Он распугал Упивающихся Смертью. Они дезаппарировали раньше, чем мы успели сорвать с них маски. К счастью, нам удалось подхватить Робертсов до того, как они упали на землю. Им сейчас модифицируют память.
    - Упивающихся смертью? - переспросил Гарри. - А кто такие упивающиеся смертью?
    - Так называли себя последователи Сам-Знаешь-Кого, - ответил Билл. - Думаю, сегодня мы видели остатки старой гвардии - тех, разумеется, кому удалось избежать Азкабана.
    - Мы не сможем доказать, что это они, Билл, - вздохнул мистер Уэсли, - хотя, скорее всего, так и было, - добавил он безнадёжно.
    - Ага, точно! - с неожиданным энтузиазмом закричал Рон. - Пап, мы встретили в лесу Драко Малфоя, и он, считай, признался, что его отец находится среди тех, под масками! А ведь всем известно, что Малфои входили в самое тесное окружение Сами-Знаете-Кого!
    - Но зачем приспешникам Вольдеморта... - начал Гарри. Все испуганно вздрогнули - как и большинство граждан колдовского мира, Уэсли избегали называть Чёрного Лорда по имени. - Извините, - поспешно сказал Гарри. - Зачем им было запускать в воздух муглов? Какой в этом смысл?
    - Смысл? - грустно усмехнулся мистер Уэсли. - Гарри, да они так развлекаются! Когда Сам-Знаешь-Кто был у власти, половина всех убийств муглов была совершена исключительно ради забавы. Видимо, они сегодня выпили и не удержались, решили напомнить нам, что их ещё много. Этакая встреча друзей, - закончил он с отвращением.
    - Но если это были Упивающиеся Смертью, почему же они тогда дезаппарировали при виде Смертного Знака? - спросил Рон. - Они ж должны были обрадоваться?
    - Подумай сам, Рон, - сказал Билл. - Если они действительно в своё время были среди Упивающихся Смертью, то после падения Сам-Знаешь-Кого должны были приложить все усилия, чтобы не попасть в Азкабан. Значит, они врали как могли насчёт того, что это он заставлял их пытать и убивать людей. Ставлю что угодно: увидев, что он вернулся, они испугались больше других. Они же отрицали всякую связь с ним и вернулись к обычной жизни... Вряд ли он был бы ими доволен.
    - Так что же... те, кто создал Смертный Знак... - задумчиво произнесла Гермиона, - они сделали это в поддержку Упивающихся Смертью или наоборот, чтобы напугать их?
    - Откуда мы можем знать, Гермиона, - пожал плечами мистер Уэсли, - но я тебе вот что скажу... только Упивающимся Смертью известно, каким образом можно создать Знак. Я был бы очень удивлён, если бы оказалось, что тот, кто создал Знак, раньше не был Упивающимся Смертью, даже если сейчас это не так... Слушайте, ребята, уже очень поздно. Если ваша мама узнает о том, что здесь произошло, она будет ужасно беспокоиться. Поэтому мы должны немного поспать, а потом постараться успеть на самый ранний портшлюс.
    Когда Гарри лёг обратно в койку, голова у него гудела. По идее, он должен бы чувствовать себя вымотанным до предела; ведь уже три часа ночи - а он совершенно не хочет спать и к тому же жутко встревожен.
    Три дня назад - по ощущениям, это было уже очень давно, но на самом деле всего три дня - он проснулся от боли в шраме. Сегодня, впервые за тринадцать лет, в небе появилась эмблема Лорда Вольдеморта. Что всё это значит?
    Он вспомнил о письме, которое написал Сириусу перед отъездом с Бирючиновой аллеи. Получил ли его Сириус? Когда он ответит? Гарри снова смотрел в брезентовый потолок, но больше не видел увлекательных квидишных картинок, которые помогли бы ему заснуть. Прошло очень много времени после того, как храп Чарли наполнил палатку, прежде чем Гарри наконец провалился в сон.

Глава 11
В "ХОГВАРЦ ЭКСПРЕССЕ"
Проснувшись на следующее утро, Гарри сразу почувствовал, что воздух пронизан тоскливым настроением окончания каникул. В окна барабанили тяжёлые капли бесконечного дождя. Гарри надел джинсы и свитер; в школьную форму они переоденутся в поезде.
    Не успели они с Роном и близнецами спуститься на первый этаж, как у подножия лестницы появилась очень встревоженная миссис Уэсли.
    - Артур! - громко позвала она. - Артур! Срочное сообщение из министерства!
    Гарри пришлось вжаться в стенку - мимо него прогрохотал мистер Уэсли в надетой задом наперёд робе. Он тут же скрылся из виду. Когда ребята вошли в кухню, миссис Уэсли судорожно перерывала ящики комода - "У меня же где-то было перо!" - а мистер Уэсли, нагнувшись к очагу, разговаривал с...
    Гарри, желая убедиться, что зрение не обманывает его, сильно зажмурился, а потом снова открыл глаза.
    В камине, похожая на большое бородатое яйцо, восседала голова Амоса Диггори. Совершенно не обращая внимания ни на летающие вокруг искры, ни на языки пламени, лижущие уши, голова очень быстро говорила:
    - ...соседи-муглы услышали шум и крики, поэтому они вызвали... как-бишь-их-там... полуцельских. Артур, тебе придётся туда отправиться...
    - Вот! - беззвучно выдохнула миссис Уэсли и сунула в руки мистеру Уэсли лист пергамента, чернильницу и мятое перо.
    - ... огромная удача, что я узнал об этом, - продолжала голова мистера Диггори, - мне нужно было прийти в контору пораньше, разослать несколько сов, и там я застал в полном сборе отдел не правомочного использования колдовства, они все собирались на место происшествия... Если Рита Вритер прознает об этом, Артур...
    - А что говорит сам Шизоглаз? - спросил мистер Уэсли, открывая чернильницу. Он обмакнул перо и приготовился записывать.
    Голова мистера Диггори закатила глаза.
    - Говорит, что слышал, как кто-то лезет к нему во двор. И будто бы они подбирались к дому, но попали в засаду, устроенную мусорными баками.
    - А что сделали мусорные баки? - мистер Уэсли деловито строчил.
    - Они отстреливались мусором и вообще устроили жуткий тарарам, - сказал мистер Диггори. - Как я понял, когда прибыли полуцельские, один из баков продолжал вовсю палить...
    Мистер Уэсли застонал.
    - А что насчёт того, который залез во двор?
    - Артур, ты же знаешь Шизоглаза, - голова опять закатила глаза. - Думаешь, кто-то действительно шатался у него по двору среди ночи? Скорее всего, это была какая-нибудь контуженная кошка в картофельных очистках. Но подумай, если люди из отдела не правомочного использования колдовства наложат на Шизоглаза свои лапы, считай, он пропал - вспомни его досье! - надо его как-то отмазать, по какому-нибудь несерьёзному обвинению, по твоему ведомству - что там полагается за стреляющую помойку?
    - Наверно, предупреждение, - мистер Уэсли, не переставая очень быстро писать, нахмурил брови. - Палочку Шизоглаз не использовал? Ни на кого не нападал?
    - Я-то уверен, что он, как вскочил с кровати, так и пошёл накладывать заклятия на всё, что было видно в окно, - ответил мистер Диггори, - но пусть они попробуют это доказать, пострадавших-то нет.
    - Ладно, я помчался, - мистер Уэсли затолкал записи в карман и выбежал из кухни.
    Голова мистера Диггори перевела взгляд на миссис Уэсли.
    - Прости, Молли, - более спокойным тоном произнесла она, - я вас так рано побеспокоил и всё такое... просто Артур единственный, кто может вытащить Шизоглаза, а ведь у Шизоглаза, по идее, сегодня первый день на новой работе. Зачем ему понадобилось устраивать переполох именно сегодня ночью...
    - Ничего страшного, Амос, - успокоила миссис Уэсли. - Ты, случайно, не хочешь бутербродик или что-нибудь ещё, перекусить перед дорожкой?
    - А? Вообще-то, давай, - согласился мистер Диггори.
    Миссис Уэсли взяла с вершины бутербродной горки на кухонном столе кусок хлеба с маслом и сквозь языки пламени отправила его в рот мистеру Диггори.
    - Фпафибо, - невнятно поблагодарил он, а потом, с лёгким хлопком, испарился.
    Гарри услышал, как мистер Уэсли торопливо прощается с Биллом, Чарли, Перси и девочками. Не прошло и пяти минут, как он вернулся в кухню. Роба теперь была надета правильно, и он наспех причёсывался.
    - Ну, я побежал - учитесь хорошо, мальчики, - пожелал мистер Уэсли Гарри, Рону и близнецам, укутываясь в плащ и готовясь дезаппарировать. - Молли, ты сможешь сама отправить ребят на Кингс-Кросс?
    - Конечно, смогу, - заверила она, - ты, главное, разберись с Шизоглазом, а уж мы как-нибудь справимся.
    Мистер Уэсли исчез, и тут же в кухню вошли Билл и Чарли.
    - Кто тут сказал: "Шизоглаз"? - спросил Билл. - Что он ещё натворил?
    - Он утверждает, что ночью кто-то пытался пробраться к нему в дом, - ответила миссис Уэсли.
    - Шизоглаз Хмури? - задумчиво произнёс Джордж, намазывая джем на хлеб. - Этот тот псих, который...
    - Ваш отец очень высокого мнения о Шизоглазе Хмури, - сурово изрекла миссис Уэсли.
    - Ну, так папа и сам собирает штепсели, - тихо сказал Джордж. Миссис Уэсли в это время понадобилось за чем-то выйти из кухни. - Одного поля ягоды...
    - В своё время Хмури был великим колдуном, - проговорил Билл.
    - Он ведь старый друг Думбльдора, да? - спросил Чарли.
    - Думбльдора тоже нормальным не назовёшь, согласитесь, - вмешался Фред, - ну, то есть, он, конечно, гений и всё такое...
    - А кто такой Шизоглаз? - спросил Гарри.
    - Сейчас он на пенсии, а раньше работал в министерстве, - ответил Чарли. - Папа как-то брал меня с собой на работу, и я его видел. Он в своё время был аврором - одним из лучших... выслеживал чёрных магов, - добавил Чарли, встретив непонимающий взгляд Гарри. - Половина камер Азкабана была заполнена благодаря его усилиям. Зато и врагов у него больше чем достаточно... в основном, семьи тех, кого из-за него посадили... Но я слышал, что к старости он стал настоящим параноиком. Совершенно никому не доверяет. Ему повсюду мерещатся чёрные маги.
    Билл с Чарли тоже захотели поехать на вокзал, а Перси принёс глубочайшие извинения, сказав, что ему действительно очень нужно на работу.
    - Я не могу себе позволить отсутствовать в такое сложное время, - объявил он во всеуслышанье, - мистер Сгорбс уже привык во всём на меня полагаться.
    - Ага, и знаешь ещё что, Перси? - серьёзно закивал Джордж. - Мне кажется, скоро он даже запомнит твою фамилию.
    Миссис Уэсли решилась позвонить по телефону из деревенского почтового отделения и вызвать три обычных мугловых такси до Лондона.
    - Артур пытался взять машины в министерстве, - шепнула она Гарри, когда они стояли на залитом дождём дворе и смотрели, как таксисты грузят в багажники шесть тяжёлых сундуков, - но свободных не было... что-то у них не очень довольный вид, тебе не кажется?
    Гарри не стал объяснять миссис Уэсли, что в мугловом мире таксисты редко занимаются перевозкой бешеных сов - Свинринстель, надо сказать, поднял действительно оглушительный шум. Также некстати случайно открылась крышка сундука Фреда, взорвалось некоторое количество фантастических холодных петард мокрого запуска д-ра Филибустера, и тогда один из таксистов в ужасе заорал - Косолапсус, выпустив когти, стал спасаться по его ноге.
    Поездка в переполненных машинах оказалась очень тяжёлой. Косолапсусу понадобилось много времени на то, чтобы успокоиться - пока доехали до Лондона, он успел исцарапать и Гарри, и Рона, и Гермиону. У вокзала Кингс-Кросс они с облегчением покинули такси, несмотря на то, что дождь полил сильнее, и все насквозь промокли, пока носили сундуки через запруженную машинами улицу.
    Гарри давно уже привык к диковинному способу проникновения на платформу девять три четверти. Нужно было всего лишь пройти сквозь металлический барьер, разделяющий платформы девять и десять. Единственная тонкость заключалась в том, чтобы сделать это незаметно, не привлекая внимания муглов. Сегодня ребята проделывали это группами; первыми пошли Гарри, Рон и Гермиона (самая подозрительная троица, поскольку с ними были Свинринстель и Косолапсус); беспечно болтая, они небрежно прислонились к барьеру, боком проскользнули сквозь него... и перед ними мгновенно материализовалась платформа девять три четверти.
    "Хогварц Экспресс", сверкающий малиновый паровоз, уже стоял на путях, выпуская клубы дыма, в котором смутно вырисовывались призрачные, похожие на привидения, силуэты учеников "Хогварца" и их родителей. Свинринстель, заслышав разносящееся в тумане уханье многочисленных сов, заверещал пуще прежнего. Гарри, Рон и Гермиона в поисках свободных мест отправились вдоль вагонов и вскоре уже грузили сундуки в купе посередине состава. Потом они спрыгнули обратно на платформу, чтобы сказать "до свидания" миссис Уэсли, Биллу и Чарли.
    - Возможно, мы увидимся раньше, чем вы думаете, - улыбнулся Чарли, обнимая на прощание Джинни.
    - Как это? - проницательно посмотрел на него Фред.
    - Увидишь, - неопределённо ответил Чарли. - Только не говорите Перси, что я упомянул об этом... в конце концов, это же "секретная информация, не подлежащая разглашению вплоть до специального решения министерства".
    - Да, пожалуй, в этом году я не отказался бы снова учиться в "Хогварце", - держа руки в карманах и чуть ли не с тоской глядя на поезд, проговорил Билл.
    - Почему? - настойчиво спросил Джордж.
    - Этот год обещает быть очень интересным, - в глазах Билла сверкнули огоньки, - может, я даже выберу время и приеду посмотреть...
    - Посмотреть на что? - спросил Рон.
    В это время раздался свисток, и миссис Уэсли стала заталкивать всех в поезд.
    - Спасибо, что вы нас к себе пригласили, миссис Уэсли, - сказала Гермиона. Они уже зашли в купе, закрыли дверь и высунулись из окна.
    - Да, спасибо за всё, миссис Уэсли, - сказал и Гарри.
    - О, мне это было в радость, милые, - ответила миссис Уэсли. - Я бы пригласила вас всех на Рождество, но... хм... подозреваю, вы захотите остаться на каникулы в школе, учитывая... хм... все обстоятельства.
    - Мама! - раздражённо крикнул Рон. - Что вы трое знаете такого, чего не знаем мы?
    - Я думаю, вы тоже всё узнаете сегодня же вечером, - улыбнулась миссис Уэсли. - Это очень интересно - и знаете, я безумно рада, что они изменили правила...
    - Какие правила? - хором спросили Гарри, Рон, Фред и Джордж.
    - Я уверена, профессор Думбльдор вам всё расскажет... ну, ведите себя хорошо, обещаете? Обещаете, Фред?... Джордж?
    Громко зашипел пар в поршнях, и поезд тронулся.
    - Да скажите же, что такое будет в "Хогварце"? - закричал из окна Фред быстро уносящимся миссис Уэсли, Биллу и Чарли. - Что за правила они изменили?
    Но миссис Уэсли только загадочно улыбалась и махала рукой. Билл с Чарли дезаппарировали раньше, чем поезд завернул за угол.
    Гарри, Рон и Гермиона вернулись в купе. Шёл такой сильный дождь, что за окнами практически ничего не было видно. Рон открыл сундук, достал свою парадную бордовую робу и накинул её на клетку Свинринстеля, чтобы заглушить вопли.
    - Даже Шульман хотел рассказать, что будет в этом году в "Хогварце", - проворчал он, садясь рядом с Гарри. - На матче, помните? А моя собственная мать, видите ли, не хочет! Интересно, в чём там...
    - Ш-ш-ш! - вдруг прошептала Гермиона, прижав палец к губам и показывая на соседнее купе. Гарри с Роном прислушались. Сквозь открытую дверь до них донёсся знакомый тягучий голос:
    - ... понимаете, папа вообще-то думал отдать меня в "Дурмштранг", а не в "Хогварц". Он знаком с директором. Ну, вы же знаете, какого он мнения о Думбльдоре - этом муглофиле - а в "Дурмштранг" всякую шушеру не принимают. Но мама не захотела отпускать меня так далеко. Папа считает, что в "Дурмштранге" гораздо более разумно относятся к чёрной магии. На самом деле, её там изучают, не просто дурацкую защиту от сил зла, как у нас, а...
    Гермиона встала, на цыпочках подошла к двери в соседнее купе и закрыла её, чтобы голоса Малфоя не было слышно.
    - Значит, "Дурмштранг" ему подходит! - в сердцах воскликнула она. - Жаль, что его туда не отдали, тогда нам не пришлось бы его терпеть.
    - "Дурмштранг" - это колдовская школа? - спросил Гарри.
    - Да, - презрительно скривилась Гермиона, - и у неё ужасная репутация. Согласно "Сравнительному анализу колдовского обучения в Европе", там уделяют особое внимание чёрной магии.
    - По-моему, я что-то слышал об этой школе, - протянул Рон. - Где она? В какой стране?
    - Этого же никто не знает, - подняла брови Гермиона.
    - А... почему? - удивился Гарри.
    - Так уж сложилось, что между колдовскими школами существует негласное соперничество. "Дурмштранг" и "Бэльстэк" скрывают своё местонахождение, чтобы никто не выкрал их секреты, - как само собой разумеющееся объяснила Гермиона.
    - Брось, - Рон засмеялся. - "Дурмштранг", наверное, такой же большой, как и "Хогварц", как можно спрятать такой огромный замок?
    - Но ведь "Хогварц" же спрятан, - воскликнула удивлённая Гермиона, - это всем известно... по крайней мере, тем, кто читал "Историю "Хогварца".
    - Значит, одной тебе, - констатировал Рон. - Давай, продолжай - каким образом можно спрятать такой большой замок?
    - Он околдован, - объяснила Гермиона. - Если на него смотрят муглы, то они видят старые замшелые развалины с надписью у входа: "ОПАСНО, НЕ ВХОДИ, УБЬЁТ".
    - Значит, посторонним "Дурмштранг" тоже кажется развалинами?
    - Возможно, - пожала плечами Гермиона, - а может, на него нанесены муглорепеллентные заклятия, как на стадион во время финала кубка. А чтобы его не могли найти иностранные колдуны, его, скорее всего, сделали Ненаносимым...
    - Чего?
    - Ну, здание можно заколдовать таким образом, что его план нельзя нанести на карту, ты же знаешь.
    - М-м-м... раз ты так говоришь, - промямлил Гарри.
    - Но мне кажется, что "Дурмштранг" должен находиться где-то далеко на севере, - задумчиво произнесла Гермиона. - Где-то, где очень холодно, раз у них в форму входят куртки на меху.
    - Ах, вы только подумайте, какие бы нам могли представиться возможности, - мечтательно сказал Рон, - можно было бы незаметненько столкнуть Малфоя со льдины и выдать это за несчастный случай... жалко, что у него есть мать, которая его любит...
    По мере продвижения поезда на север дождь становился всё сильнее и сильнее. Стало темно, окна сильно запотели, поэтому лампы зажгли уже к полудню. По коридору загромыхала тележка с едой, и Гарри купил на всех большую упаковку котлокексов.
    Потом, в течение дня, к ним заглянуло множество приятелей, включая Симуса Финнигана, Дина Томаса и Невилля Длиннопоппа, круглолицего мальчика, отличавшегося невероятной забывчивостью. Он воспитывался у бабушки, очень грозной ведьмы. Симус ещё не снял ирландской розетки. Волшебство в ней уже заканчивалось; она продолжала выкрикивать: "Трой! Муллет! Моран!", но очень слабым, усталым голосом. Спустя полчаса или около того Гермиона утомилась от нескончаемых квидишных разговоров, зарылась носом в "Сборник заклинаний (часть четвёртая)" и принялась учить Призывное заклятие.
    Невилль с завистью слушал рассказы о финале кубка.
    - Бабушка не захотела ехать, - сказал он несчастным голосом, - и не купила билеты. А то, что вы рассказываете, так здорово!
    - Так оно и было, - подтвердил Рон. - Вот, взгляни, Невилль...
    Он порылся рукой в сундуке, лежавшем на багажной полке и выудил оттуда миниатюрного Виктора Крума.
    - Ух ты! - воскликнул Невилль, когда Рон позволил Круму перепрыгнуть на его пухлую ладонь.
    - Мы его видели прямо вот так близко, - рассказывал Рон. - Мы сидели в Высшей Ложе...
    - Первый и последний раз в жизни, Уэсли.
    В дверях появился Драко Малфой. Позади стояли Краббе и Гойл, его громадные, бандитского вида приятели. За лето оба подросли по меньшей мере на фут. Судя по всему, они подслушали разговор ребят через дверь купе, которую Дин с Симусом оставили приоткрытой.
    - Не припомню, чтобы мы тебя звали, Малфой, - ледяным тоном бросил Гарри.
    - Уэсли... а это что ещё за пакость? - вытаращил глаза Малфой, показывая на клетку Свинринстеля. Свисающий с неё рукав парадной робы качался в такт движению поезда, и кружево очень отчётливо выступало на манжете.
    Рон сделал быстрое движение, чтобы спрятать рукав, но Малфой оказался проворнее; он ухватился за манжет и потянул.
    - Только взгляните! - в экстазе завопил Малфой, потрясая робой перед Краббе и Гойлом. - Уэсли, ты же не собираешься это носить? Это, конечно, было очень модно году этак в 1890...
    - Чтоб тебе навозом подавиться, Малфой! - от души пожелал Рон, с лицом такого же цвета, как и парадная роба. Он выхватил робу у Малфоя. Тот издевательски захохотал; Краббе и Гойл тоже тупо заржали.
    - Итак... ты будешь участвовать, Уэсли? Может, попробуешь прославить свою семейку? Впрочем, тут ведь и денег можно заработать... если выиграешь, сможешь купить себе приличную парадную одежду...
    - О чём это ты? - огрызнулся Рон.
    - Ты будешь участвовать? - повторил Малфой. - Уж ты-то, Поттер, точно будешь? Ты же никогда не упускаешь случая покривляться перед публикой.
    - Либо объясни, что ты имеешь в виду, либо уходи, Малфой, - с презрением сказала Гермиона поверх "Сборника заклинаний (часть четвёртая)".
    По бледному лицу Малфоя разлилась довольная улыбка.
    - Только не говори мне, что ты не знаешь! - в восторге продолжал кричать он. - У тебя и отец, и брат в министерстве, а ты не знаешь? Господи, мой папа рассказал мне обо всём сто лет назад!... Узнал от Корнелиуса Фуджа. С другой стороны, мой папа общается с высокопоставленными чиновниками... а твой, Уэсли, наверное, слишком незначительное лицо и ему ни о чём не рассказывают... да, точно... наверное, при нём не разговаривают о важных вещах...
    Снова рассмеявшись, Малфой поманил за собой Краббе и Гойла, и все трое удалились.
    Рон бросился за ними следом и так шарахнул по разделяющей купе двери, что стекло разбилось на множество осколков.
    - Рон! - укоризненно воскликнула Гермиона. Она вытащила палочку, пробормотала: "Репаро!", и осколки объединились в единое целое, а потом влетели обратно в раму.
    - А чего он... изображает, что всё знает, а мы дураки... - рявкнул Рон. - Мой папа общается с высокопоставленными чиновниками... А мой мог бы в любой момент получить повышение... только он не хочет...
    - Конечно, мог бы, - спокойно согласилась Гермиона. - Рон, не давай Малфою доставать себя...
    - Что?! Он? Меня? Вот ещё! - Рон схватил котлокекс и раскрошил его кулаком.
    Весь остаток пути Рон пребывал в плохом настроении. Он молча переоделся в школьную форму и всё ещё сидел с недовольным видом, когда "Хогварц Экспресс" начал замедлять ход, а потом наконец остановился в кромешной темноте у станции Хогсмёд.
    Двери поезда открылись. В это время в небе ударил гром. Гермиона укутала Косолапсуса мантией, а Рон оставил свою парадную робу на клетке Свинринстеля. Пригибая головы и жмурясь, они сошли с поезда навстречу косому ливню. Дождь достиг такой силы, что казалось, будто с неба непрерывно выливаются ушаты ледяной воды.
    - Привет, Огрид! - проорал Гарри, завидев гигантский силуэт в дальнем конце платформы.
    - Порядок, Гарри? - послышалось в ответ. Огрид помахал рукой. - Увидимся на пиру, ежели не утопнем!
    Согласно традиции, Огрид перевозил первоклассников в замок через озеро на лодках.
    - Бррр! Не хотела бы я плыть по озеру в такую погоду! - с чувством воскликнула Гермиона. Она дрожала. Вместе с толпой ребята медленно передвигались по платформе. Возле станции их дожидалось множество незапряжённых лошадьми экипажей. Гарри, Рон, Гермиона и Невилль возблагодарили небо, когда наконец сели в один из них. Дверь захлопнулась, и спустя несколько мгновений длинная процессия сильно кренящихся карет, громыхая и разбрызгивая грязь, двинулась к замку "Хогварц".

Глава 13
ШИЗОГЛАЗ ХМУРИ

    К утру буря прекратилась, но потолок в Большом зале оставался мрачным. Во время завтрака, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали новое расписание, над головами у них нависали тяжёлые, оловянно-серые облака. Фред и Джордж обсуждали с Ли Джорданом различные волшебные способы старения - их не оставляла мысль обманом подать заявки на участие в Тремудром Турнире.
    - Сегодня довольно удачно... всё утро на улице, - Рон водил пальцем по столбцу "понедельник", - гербология с хуффльпуффцами, потом уход за магическими существами... чёрт, опять со "Слизерином"!...
    - А после обеда сдвоенные прорицания, - застонал Гарри, заглянув в расписание. Если не считать зельеделия, прорицание было у него самым нелюбимым предметом. Тем более, что профессор Трелани всякий раз упорно предсказывала его близкую кончину - чем выводила Гарри из себя.
    - Тебе давно пора их бросить. Я же бросила, - уверенно заявила Гермиона, намазывая хлеб маслом. - Тогда ты мог бы заняться чем-нибудь более разумным, например, арифмантикой.
    - Сегодня ты уже не отказываешься от еды, как я вижу, - заметил Рон, глядя, каким густым слоем Гермиона намазывает джем на бутерброд.
    - Я решила, что есть более эффективные способы боробы за права эльфов, - высокомерно произнесла Гермиона.
    - Ага... и к тому же проголодалась, - усмехнулся Рон.
    Вверху неожиданно раздался громкий шелест - в открытые окна ворвалось множество сов, несущих утреннюю почту. Гарри поднял голову. Увы, в густой массе серого и коричневого не было и намёка на белое. Совы закружили над столами, выискивая адресатов. Большая рыжеватая сова зависла над Невиллем Длиннопоппом и сбросила ему на колени посылку - Невилль вечно забывал что-нибудь дома. На другом конце зала на плечо своему хозяину, Драко Малфою, опустился орлиный филин. Он, как обычно, принёс посылку с пирогами и конфетами. От разочарования у Гарри засосало под ложечкой. Стараясь не поддаваться тревоге, он продолжил есть кашу. И всё же - неужели с Хедвигой что-то случилось? Вдруг Сириус вовсе не получил письма?
    Одолеваемый мрачными думами, Гарри по вязким междурядьям брёл через огород к теплице номер три. Там он наконец отвлёкся от грустных мыслей - профессор Спаржелла показала классу невероятно уродливые растения. Точнее, на вид это были скорее огромные жирные чёрные слизни, вертикально торчащие из почвы. Они слегка извивались, и на их гладкой поверхности имелись большие блестящие вздутия, наполненные жидкостью.
    - Буботуберы, - счастливо объявила профессор Спаржелла. - Их нужно выжимать. Гной вы будете собирать в...
    - Что мы будем собирать? - с отвращением вскричал Симус Финниган.
    - Гной, Финниган, гной, - повторила профессор Спаржелла, - он очень ценный, старайтесь не потерять ни капли. Так вот, вы будете собирать гной вот в эти бутылки. Обязательно наденьте перчатки из драконьей шкуры, в неразбавленном виде буботуберовый гной творит с кожей самые невероятные вещи.
    Выжимать буботуберы было отвратительно, но в то же время приносило странное удовлетворение. Как только вздутия лопались, оттуда выстреливала густая, желтовато-зелёная жидкость с сильным запахом бензина. Профессор Спаржелла показала, как нужно ловить струю в бутылку, и к концу урока ребятам удалось собрать несколько пинт.
    - Мадам Помфри будет в восторге, - сказала профессор Спаржелла, укупоривая последнюю бутылку. - Буботуберовый гной - прекрасное лекарство от самых неподдающихся форм угревой сыпи. Надеюсь, теперь ученики перестанут делать всякие глупости, лишь бы избавиться от прыщей.
    - Как бедная Элоиза Мошкар, - страшным шёпотом вставила Ханна Аббот из "Хуффльпуффа". - Она хотела согнать с лица прыщи с помощью заклятия.
    - Глупая девочка, - покачала головой профессор Спаржелла, - впрочем, в конце концов мадам Помфри удалось поставить ей нос на место.
    В замке, возвещая об окончании урока, гулко зазвонил колокол, и этот звук эхом разнёсся во влажном воздухе. Класс разделился: хуффльпуффцы отправились вверх по парадной лестнице в замок на превращения, а гриффиндорцы - в противоположном направлении, вниз по скользкому склону к маленькому деревянному домику Огрида, стоявшему на самом краю Запретного леса.
    Огрид, держа за ошейник Клыка, громадного чёрного немецкого дога, ждал учеников во дворе. У его ног стояло несколько открытых деревянных ящиков. Клык поскуливал и рвался вперёд, сгорая от желания исследовать содержимое. Когда ребята подошли ближе, до их ушей донеслось загадочное грохотание, перемежавшееся приглушёнными взрывами.
    - Приветик! - при виде Гарри, Рона и Гермионы Огрид радостно заулыбался. - Лучше б подождать слизеринцев, они такое не захотят пропустить!... Гляньте-ка - взрывастые драклы!
    - Чего? - не понял Рон.
    Огрид ткнул пальцем в ящики.
    - Бррр! - Лаванда Браун взвизгнула и отскочила назад.
    Гарри был вынужден согласиться, что, кроме "бррр", про взрывастых драклов сказать нечего. Скользкие, отвратительного бледного цвета, без намёка на голову и со множеством торчащих в самые разные стороны ног, они напоминали деформированных лобстеров без панциря. В ящиках находилось примерно по сто драклов, около шести дюймов в длину каждый. Животные издавали мощный запах протухшей рыбы. Они беспрерывно наползали друг на друга, слепо стукались в стенки. С одного конца тела у них то и дело с тихим "фьют" вылетали и уносились на несколько дюймов вперёд яркие искры.
    - Только вылупились, - гордо сообщил Огрид, - и вы сможете их сами воспитывать! Я так мыслю, это у нас будет такой проект!
    - Это с какой же такой радости нам их воспитывать? - холодно произнёс знакомый голос.
    Прибыли слизеринцы. Краббе и Гойл поддержали выступление Драко Малфоя подобострастным хихиканием.
    Огрид растерялся.
    - Я имею в виду, какая от них радость? - пояснил Малфой. - Что они делают?
    Огрид открыл рот, тяжело задумался и после паузы отрывисто сказал:
    - Это следующий урок, Малфой. А нынче будете их просто кормить. И вот ещё чего, вы им подавайте разные вещи - у меня ж их раньше не было, не знаю, чего им по вкусу - я тут принёс муравьиные яйца, лягушачью печёнку, кусочек ужа - попробуем дать всего понемножку.
    - Сначала гной, теперь ещё и это, - пробормотал Симус Финниган.
    Только горячая привязанность к Огриду смогла заставить Гарри, Рона и Гермиону пригоршнями набирать противно-скользкую лягушачью печень, опускать её в корзины и пытаться заинтересовать ею драклов. Гарри не оставляло чувство, что это занятие совершенно бесполезное, хотя бы потому, что у драклов не было рта - по крайней мере, никаких его внешних признаков.
    - Ой! - минут через десять заорал Дин Томас. - Он меня укусил!
    Встревоженный Огрид поспешил к нему.
    - Он взорвался с конца! - сердито буркнул Дин, демонстрируя Огриду ожог на ладони.
    - Угу... точно... так бывает, они взрываются, - со знанием дела закивал головой Огрид.
    - Фу! - воскликнула Лаванда Браун. - Фу, Огрид, что это у них за острая штука?
    - У них у некоторых жало, - с энтузиазмом поведал Огрид (Лаванда быстро убрала руку от ящика). - Думаю, это самцы... а у самок такая штука на животе, типа присоски... видать, они сосут кровь.
    - Теперь я наконец понимаю, зачем нам их выкармливать, - саркастично заметил Малфой. - Кто же откажется от питомца, который с одного конца жалит, с другого кусает, а с третьего - обжигается?
    - То, что они неприятные, ещё не значит, что они бесполезны, - огрызнулась Гермиона. - Например, драконья кровь очень полезна, но ведь ты же не будешь держать дома дракона.
    Гарри с Роном заговорщицки улыбнулись Огриду, и тот тоже послал в ответ еле заметную под кустистой бородой улыбку. Огрид как раз очень даже стал бы держать дома дракона, о чём Гарри, Рону и Гермионе было прекрасно известно - когда они учились в первом классе, он в течение короткого времени являлся счастливым обладателем кошмарного норвежского зубцеспина по кличке Норберт. Огрид обожал чудовищных монстров - чем смертоноснее, тем лучше.
    - Что ж, по крайней мере, драклы маленькие, - изрёк Рон час спустя по пути в замок.
    - Сейчас - да, - вздохнула Гермиона безнадёжно, - но, как только Огрид выяснит, чем они питаются, они сразу вырастут до шести футов.
    - Ну, это неважно, зато вдруг они помогают от морской болезни или от чего-нибудь ещё, - хитро усмехнулся Рон.
    - Ты прекрасно знаешь, я сказала это только для того, чтобы Малфой заткнулся, - отрезала Гермиона. - А вообще-то, на этот раз он прав. Лучшее, что можно было бы сделать, это избавиться от них, пока они всех не перекусали.
    Ребята уселись за гриффиндорский стол и принялись угощаться бараньими отбивными с картошкой. Гермиона ела так быстро, что Гарри с Роном удивлённо вытаращили на неё глаза.
    - Ты чего?... Придумала новый способ борьбы за права эльфов? - спросил Рон. - Решила добиться, чтобы тебя вырвало?
- Ничего подобного, - ответила Гермиона со всем достоинством, которого ей удалось достичь с полным спаржи ртом. - Мне просто надо в библиотеку.
    - Что?! - Рон не поверил своим ушам. - Гермиона!... Сегодня первый день! Нам ещё даже ничего не задали!
    Гермиона пожала плечами и продолжила заталкивать в рот еду с видом человека, которого не кормили несколько дней. Затем она вскочила, наспех бросила: "Увидимся за ужином!" и с дикой скоростью унеслась.
    Прозвонил колокол - сигнал к началу послеобеденных занятий. Гарри с Роном отправились в Северную башню. По узкой винтовой лестнице они забрались на вершину. Там из круглого люка в потолке спускалась серебряная лесенка, по которой можно было подняться в кабинет профессора Трелани.
    Они едва успели просунуть в люк головы, как им в ноздри ударил знакомый сладкий запах, исходящий от камина. Шторы, как всегда, были опущены. Круглая комната купалась в призрачном красноватом свете множества ламп, задрапированных шарфами и шалями. Гарри с Роном пробрались между обитых ситцем кресел и пуфиков, на которых уже сидели их одноклассники, и заняли свой столик.
    - Добрый день, - сказал загадочный голос профессора Трелани за спиной у Гарри. Он вздрогнул.
    Профессор Трелани, очень худая женщина в огромных очках, от которых её глаза казались чересчур большими, с высоты своего роста взирала на Гарри с тем трагическим выражением, которое неизменно появлялось у неё на лице при встречах с ним. Все её многочисленные бусы, цепи и браслеты, как всегда, искрились в свете камина
    - Ты чем-то обеспокоен, мой дорогой, - заупокойным тоном объявила она. - Сквозь твоё храброе лицо мой Внутренний Глаз видит встревоженную душу. И я должна с огорчением признать, что твоё беспокойство небезосновательно. Я вижу, что у тебя впереди трудные времена... Увы!... Очень, очень трудные... Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в самом деле случится... причём раньше, чем ты думаешь...
    Она перешла на шёпот. Рон поглядел на Гарри и закатил глаза. Гарри встретил его взгляд с каменным выражением лица. Профессор Трелани прошелестела мимо и уселась перед камином в большое кресло с подлокотниками лицом к классу. Очень близко к ней, на пуфиках, примостились Лаванда Браун и Парватти Патил, боготворившие прорицательницу.
    - Мои дорогие, пришло время заняться звёздами, - начала учительница, - движениями планет и теми таинственными предзнаменованиями, которые они раскрывают лишь тем, кто способен уразуметь рисунок небесного танца. Человеческая судьба зашифрована в излучении планет, сочетающемся...
    Мысли Гарри унеслись далеко-далеко. Ароматизированный жар камина всегда усыплял и одурманивал его, а монотонное бормотание профессора Трелани никогда особенно не впечатляло - хотя он не мог не думать о том, что она только что сказала. "Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в самом деле случится..."
    Но ведь Гермиона права, в раздражении подумал Гарри, профессор Трелани и в самом деле обычная старая дура. Ничего он сейчас не опасается... если, конечно, не считать тревоги за судьбу Сириуса... но что может знать об этом профессор Трелани? Гарри давно уже пришёл к выводу, что её предсказания - это, в основном, удачные догадки плюс таинственная манера выражаться.
    Нельзя, разумеется, не принимать во внимание тот случай в конце прошлого учебного года, когда она предсказала, что Вольдеморт восстанет вновь... Тогда сам Думбльдор, после того как Гарри описал ему случившееся, признал, что её транс был подлинным...
    - Гарри! - тихо позвал Рон.
    - Что?
    Гарри огляделся по сторонам; на него смотрел весь класс. Он сел прямо; кажется, он почти заснул, одурев от жара и погрузившись в собственные мысли.
    - Я говорила, мой дорогой, что ты - со всей очевидностью - родился под гибельным влиянием Сатурна, - в голосе профессора Трелани слышалась еле заметная обида на то, что он осмелился не внимать каждому её слову.
    - Родился под... чем, извините? - переспросил Гарри.
    - Сатурна, дорогой, планеты Сатурн! - вскричала профессор Трелани, явно раздражённая тем, что он не упал замертво от этого известия. - Я говорила о том, что в момент твоего рождения влияние Сатурна, очевидно, было очень сильно... эти тёмные волосы... худощавое сложение... трагические потери в юном возрасте... думаю, я не ошибусь, мой дорогой, если скажу, что ты родился в середине зимы?
    - Нет, - покачал головой Гарри, - я родился в июле.
    Рону пришлось по-быстрому превратить свой смех в сухой кашель.
    Через полчаса перед каждым лежала сложная круговая схема - на неё нужно было нанести положение планет на момент твоего рождения. Это была ужасно нудная работа, бесконечное изучение таблиц и вычисление углов.
    - А у меня тут два Нептуна, - спустя некоторое время сказал Гарри. Он, нахмурившись, глядел в таблицу. - Это ведь не правильно, да?
    - А-а-ах, - Рон сымитировал мистический шёпот профессора Трелани, - Гарри, когда в небе появляются два Нептуна, это верный знак того, что в этот момент где-то рождается очкастая козявка...
    Симус и Дин, сидевшие рядом, громко прыснули, впрочем, этого оказалось недостаточно, чтобы заглушить возбуждённый вопль Лаванды Браун:
    - О, профессор, взгляните! По-моему, у меня здесь неаспектированная планета! О-о-о, какая же это, профессор?
    - Это Уран, моя дорогая, - изрекла профессор Трелани, пристально поглядев на карту.
    - Ура, ура, Ур-р-а-анус! Дай посмотреть, Лаванда! - ни с того ни с сего развеселился Рон.
    К великому его сожалению, профессор Трелани услышала эти слова. Возможно, именно поэтому она задала так много на дом.
    - Детальный анализ того, как движение планет в следующем месяце повлияет на вашу судьбу, в соответствии с вашей индивидуальной картой, будьте любезны, - резко бросила она, больше чем когда-либо напоминая профессора МакГонаголл, а не вечно отрешённое самоё себя, - к понедельнику, пожалуйста, и никаких оправданий!
    - Старая летучая мышь, - горько проворчал Рон, когда они присоединились к толпе, спускающейся по лестнице в Большой зал на обед. - Это же займёт все выходные!
    - Что, много задали? - радостно поинтересовалась догнавшая их Гермиона. - А нам профессор Вектор ничего не задал!
    - Ну и к чертям его, твоего профессора Вектора, - мрачно заявил Рон.
    Они вошли в вестибюль, где выстроилась порядочная очередь на обед. Ребята встали в хвост, и в этот момент сзади громко прозвучало:
    - Уэсли! Эй, Уэсли!
    Гарри, Рон и Гермиона обернулись. За ними стояли весьма чем-то довольные Малфой, Краббе и Гойл.
    - Ну что? - коротко спросил Рон.
    - Про твоего папашу написали в газете, Уэсли! - Малфой помахал "Прорицательской". Он намеренно говорил громко, так, чтобы никто в вестибюле ничего не упустил. - Послушай-ка!
    ОЧЕРЕДНАЯ ОШИБКА МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
    Такое впечатление, что беды министерства магии никогда не кончатся, - писала спецкор Рита Вритер. - Недавно попавшее под обстрел прессы за неспособность контролировать события во время финала квидишного кубка и всё ещё не давшее вразумительного объяснения исчезновению одного из своих работников, министерство снова попало в неловкую ситуацию из-за вчерашней выходки Арнольда Уэсли (отдел не правильного использования мугловых предметов быта).
    Малфой оторвался от статьи.
    - Подумать только, они даже не смогли правильно указаать его имя, Уэсли, такое впечатление, что он там просто ноль без палочки, - Малфой просто каркал от радости.
    Теперь уже весь вестибюль внимательно слушал. Малфой с наслаждением разгладил газету и продолжил чтение:
    Арнольд Уэсли, два года назад обвинявшийся во владении летающим автомобилем, вчера оказался вовлечён в потасовку с муглами-представителями закона ("полицейскими") по поводу неких чересчур агрессивных мусорных баков. Судя по всему, Арнольд Уэсли прибыл на выручку "Шизоглаза" Хмури, в прошлом Аврора, а ныне пенсионера, отправленного министерством в отставку по причине полной неспособности отличить рукопожатие от покушения на убийство. Неудивительно поэтому, что мистер Уэсли, прибыв к дому мистера Хмури, обнаружил, что тревога в очередной раз оказалась ложной. Мистеру Уэсли удалось отделаться от полицейских только тогда, когда он модифицировал нескольким из них память. Мистер Уэсли категорически отказался ответить на вопрос корреспондента "Прорицательской газеты" о том, зачем ему понадобилось впутывать министерство в столь недостойную и потенциально неловкую ситуацию.
    - Тут фотография, Уэсли! - Малфой развернул газету и поднял её над головой. - Твои предки перед вашим домом - если, конечно, это можно назвать домом! Твоей мамаше не мешало бы похудеть, а, Уэсли?
    Рона трясло от гнева. Все взгляды были прикованы к нему.
    - Заткни свой грязный рот, Малфой, - приказал Гарри, - пошли, Рон...
    - Ах да, ты же гостил у них летом, не так ли, Поттер? - с презрительной гримасой "вспомнил" Малфой. - Так что, его мамаша и впрямь такая жирная или это на фотографии так вышло?
    - А ты знаешь, Малфой, что у твоей мамаши, - ответил Гарри (они с Гермионой удерживали Рона за робу, чтобы он не бросился на Малфоя), - такое выражение, как будто у неё навоз под носом? Это у неё всегда или только тогда, когда ты рядом?
    Бледное лицо Малфоя еле заметно порозовело.
    - Не смей оскорблять мою мать, Поттер.
    - Тогда держи свой мерзкий рот на замке, понял? - Гарри отвернулся.
    БАМС!
    Раздались крики - Гарри ощутил на щеке что-то обжигающе-горячее - и полез за волшебной палочкой, но, прежде чем успел достать её, услышал второе "бамс" , а потом рёв, эхом разнёсшийся по всему вестибюлю:
    - НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЁК!
    Гарри резко обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Хмури. Он держал в руке палочку, устремлённую на ослепительно белого хорька. Испуганно дрожа, тот вжимался в ступеньку на том самом месте, где только что находился Малфой.
    В вестибюле стояла гробовая тишина. Никто, кроме Хмури, не смел пошевелиться. Хмури повернулся и поглядел на Гарри - по крайней мере, его нормальный глаз поглядел на Гарри; другой смотрел внутрь головы.
    - Он тебя задел? - пророкотал Хмури. Голос у него был очень низкий.
    - Нет, - ответил Гарри, - промахнулся.
    - ОТСТАВИТЬ! - крикнул Хмури.
    - Отставить - что? - испуганно удивился Гарри.
    - Не ты - он! - Хмури через плечо показал большим пальцем на Краббе, который замер в полупоклоне - он собирался взять белого хорька на руки. Кажется, вращающийся глаз Хмури был волшебным и видел то, что творится у него за спиной.
    Хмури захромал к Краббе, Гойлу и хорьку. Последний издал панический писк и, струисто сверкая шкуркой, бросился в направлении подземелья.
    - Не выйдет! - взревел Хмури и снова указал на хорька палочкой - тот взлетел футов на десять вверх, потом шмякнулся на пол и снова отскочил от него как мячик.
    - Не люблю людей, которые нападают из-за спины, - рычал Хмури, в то время как хорёк, вереща от боли, прыгал, ударяясь об пол и снова взлетая, - это низость, это подлость, это трусость!
    Лапки и хвост беспомощно трепыхались в воздухе.
    - Никогда - так - больше - не - делай, - приговаривал Хмури при каждом ударе зверька об пол.
    - Профессор Хмури! - воскликнул возмущённый голос.
    По лестнице со стопкой книг в руках спускалась профессор МакГонаголл.
    - Что это... Что вы делаете? - спросила она, водя глазами вслед за подпрыгивающим хорьком.
    - Учу, - ответил Хмури.
    - Учите?... Хмури, это что, ученик?! - взвизгнула профессор МакГонаголл, выронив книги.
    - Угу, - буркнул Хмури.
    - Нет! - закричала профессор МакГонаголл, сбегая по лестнице и вытаскивая палочку. Через мгновение хорёк с громким хлопком снова стал Драко Малфоем, беспомощно распластавшимся на полу. Его бело-золотые волосы упали на блестящее пунцовое лицо. Он, кривясь от боли, поднялся на ноги.
    - Хмури, мы никогда не используем превращения в качестве наказания! - ослабевшим голосом произнесла профессор МакГонаголл. - Я уверена, профессор Думбльдор уведомил вас об этом?
    - Угу, уведомил, - Хмури равнодушно почесал подбородок, - но я решил, что хорошая трёпка и испуг...
    - У нас налагают взыскания, Хмури! Или сообщают завучу колледжа!
    - Ладно, теперь и я буду, - кивнул Хмури, неприязненно глядя на Малфоя.
    Малфой поднял на Хмури глаза, полные слёз боли и пережитого унижения, и злобно пробормотал что-то невнятное. Ясно различимы были только слова "мой отец".
    - Отец? - спокойно повторил Хмури, подковыляв поближе. Каждое клацание деревянной ноги по полу эхом отдавалось в вестибюле. - Что ж, я давно знаю твоего отца, парень... ты передай ему, что Хмури пристально следит за его сыночком... передай ему это от меня... Итак... Стало быть, завуч у нас Злей, правильно?
    - Да, - обиженно буркнул Малфой.
    - Ещё один старый друг, - пророкотал Хмури. - С удовольствием побеседую со стариной Злеем... Ну, пойдём, - он подхватил Малфоя подмышку и поволок его в подземелье.
    Профессор МакГонаголл некоторое время встревоженно глядела им вслед, затем махнула палочкой на упавшие книжки, и те мгновенно вспрыгнули ей в руки.
    - Не разговаривайте со мной, - тихо попросил Рон Гарри и Гермиону через несколько минут, когда они уже сидели за гриффиндорским столом. Со всех сторон жужжали восторженные голоса, обсуждающие случившееся.
    - Почему? - удивилась Гермиона.
    - Я хочу запомнить это во всех подробностях, - Рон сидел с закрытыми глазами и счастливым выражением на лице. - Драко Малфой, необыкновенный прыгающий хорёк...
    Гарри с Гермионой рассмеялись. Затем Гермиона стала раскладывать по тарелкам мясную запеканку.
    - Мне кажется, он действительно сделал Малфою больно, - озабоченно сказала она, - на самом деле, хорошо, что профессор МакГонаголл всё это прекратила...
    - Гермиона! - яростно завопил Рон, распахивая глаза. - Ты испортила лучший момент в моей жизни!
    Гермиона нетерпеливо фыркнула и начала быстро есть.
    - Только не говори, что опять идёшь в библиотеку, - проговорил Гарри, наблюдая за ней.
    - А что делать, - невнятно отозвалась Гермиона, - куча дел.
    - Сама же говорила, что профессор Вектор...
    - Это не домашнее задание, - коротко ответила Гермиона. Через пару минут она доела и убежала.
    Не успела она уйти, как её место занял Фред.
    - Но каков Хмури! - воскликнул он.
    - Клёвый! - воскликнул Джордж, усаживаясь напротив Фреда.
    - Суперклёвый! - воскликнул лучший друг близнецов Ли Джордан, проскользнувший, не отодвигая стула, на место рядом с Джорджем. - У нас только что был его урок, - пояснил он Гарри с Роном.
    - Ну и как он? - с интересом спросил Гарри.
    Фред, Джордж и Ли с многозначительным видом переглянулись.
    - Никогда ещё не было ничего подобного, - уверенно сказал Фред.
    - Уж он знает, - покивал Ли.
    - Что знает? - Рон наклонился вперёд.
    - Знает, что делать, - с чувством ответил Джордж.
    - Что делать? - спросил Гарри.
    - Как бороться с силами зла, - объяснил Фред.
    - Уж он повидал... - протянул Джордж.
    - 'Тр'сающе, - невнятно добавил Ли.
    Рон быстро достал из рюкзака расписание.
    - У нас он только в четверг, - разочарованно надул губы он.

Глава 15
"БЭЛЬСТЭК" И "ДУРМШТРАНГ"

    Утром, когда Гарри проснулся, в голове у него сформировался чёткий план действий - видимо, пока он спал, мозг не переставал думать. Он встал, в сумеречном предрассветном освещении оделся и, не став будить Рона, вышел из спальни и спустился в пустую общую гостиную. Там он взял со стола, где осталась лежать его работа по прорицаниям, лист пергамента и написал следующее:
    Дорогой Сириус!
    Я думаю, мне просто показалось, что шрам болел, в прошлый раз я писал тебе в полусне и ничего не соображал. Тебе совершенно не нужно возвращаться, у нас всё в порядке. Не беспокойся обо мне, у меня ничего не болит и вообще всё хорошо.
    Гарри
    Затем он пролез в отверстие за портретом, прошёл по молчаливому замку (лишь ненадолго задержавшись в коридоре четвёртого этажа из-за Дрюзга, который попытался скинуть ему на голову вазу) и наконец добрался до совяльни, расположенной на вершине Западной башни.
    В совяльне, круглом холодном помещении с каменными стенами, сильно сквозило, так как в окнах не было стёкол. Пол устилала солома вперемежку с совиным помётом и срыгнутыми мышиными скелетами. На насестах, поднимающихся до самой вершины башни, сидело огромное множество сов всех мыслимых и немыслимых пород. Все они спали, хотя иногда откуда-нибудь да сверкал любопытный круглый янтарный глаз. Гарри заметил Хедвигу - она сидела между амбарной и коричневатой совами - и поспешил к ней, поскальзываясь на усеянном помётом полу.
    Ему пришлось довольно долго уговаривать её проснуться и посмотреть на него: птица крутилась на насесте, постоянно поворачиваясь к хозяину хвостом. Она всё ещё злилась, что вчера он не поблагодарил её как следует. И только тогда, когда Гарри высказал предположение, что она, судя по всему, слишком устала, и что ему, видимо, придётся попросить у Рона разрешения воспользоваться услугами Свинринстеля, Хедвига соблаговолила протянуть лапку и позволила привязать письмо.
    - Обязательно найди его, хорошо? - попросил Гарри. Поглаживая по спине, он нёс Хедвигу к отверстию в стене. - Раньше, чем это сделают дементоры.
    Она ущипнула его за палец, возможно, несколько сильнее, чем сделала бы при обычных обстоятельствах, но, всё-таки, ухнула тихо и успокаивающе. Потом расправила крылья и взлетела навстречу восходу. Гарри провожал сову глазами с привычным уже тревожным сосущим чувством под ложечкой. Он был так уверен, что ответ Сириуса успокоит его - а вместо этого беспокойство только усилилось.

***

    - Но это же ложь, - за завтраком отчитала Гарри Гермиона, узнал о том, что он сделал. - Тебе вовсе не показалось, что шрам болит, и ты это знаешь.
    - И что? - сказал Гарри. - Пусть он из-за меня попадает в Азкабан?
    - Оставь его, - прикрикнул Рон на открывшую было рот Гермиону и, как ни странно, она прислушалась к совету и замолчала.
    Следующие две недели Гарри всячески старался унять тревогу за судьбу Сириуса. Конечно, трудно было справиться с волнением по утрам, когда приходила совиная почта, точно так же как по вечерам, когда он ложился спать, невозможно было избавиться от жутких видений (Сириус загнан дементорами в угол на тёмной лондонской улице), но в промежутках он старался не думать о крёстном. Жалко, что не надо было ходить на тренировки по квидишу, ничто так не успокаивает психику, как хорошая, выматывающая тренировка. С другой стороны, занятия в четвёртом классе были гораздо труднее и отнимали гораздо больше времени, чем раньше, особенно защита от сил зла.
    Как ни удивительно, но профессор Хмури объявил, что наложит проклятие подвластья на каждого по очереди, чтобы ребята могли прочувствовать на себе его силу и понять, могут ли они сопротивляться его действию.
    - Но, профессор... вы же говорили, что это незаконно, - неуверенно пролепетала Гермиона, когда Хмури мановением палочки убрал парты и оставил посреди класса большое пустое пространство. - Вы говорили, использовать его против другого человеческого существа...
    - Думбльдор пожелал, чтобы вы прочувствовали это на себе, - Хмури повернул волшебный глаз к Гермионе и пронзил её жутким, немигающим взглядом. - Если вы лично хотите научиться этому другим способом - когда кто-нибудь околдует вас и получит над вами полный контроль - я не возражаю. Вам присутствовать необязательно. Можете уходить.
    Корявым пальцем он указал на дверь. Гермиона покраснела и невнятно пробормотала, что она не имела в виду, что хочет уйти. Гарри с Роном обменялись зловредными ухмылками. Они знали, что Гермиона скорее напьётся буботуберового гноя, чем пропустит такой важный урок.
    Хмури начал по одному вызывать учеников на середину и накладывать на них проклятие подвластья. Гарри видел, как под влиянием этого проклятия его одноклассники, один за другим, исполняли самые странные вещи. Дин Томас трижды обскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун изображала белку. Невилль выполнил серию потрясающих гимнастических трюков, на которые в нормальном состоянии просто не был способен. Противиться проклятию не мог никто. Ребята приходили в себя только после того, как Хмури снимал чары.
    - Поттер, - пробурчал Хмури, - ты следующий.
    Гарри вышел на середину класса, на то место, которое Хмури расчистил от парт. Учитель поднял палочку, направил её на Гарри и сказал: "Империо".
    Удивительнейшее чувство охватило Гарри. Он ощутил, как уплывают вдаль все мысли, как исчезают все тревоги и заботы и остаётся одно лишь неопределённое, неуловимое счастье. Он стоял совершенно спокойно и очень смутно осознавал, что на него смотрит весь класс.
    Затем у него в голове, в каком-то отдалённом уголке сознания, эхом разнёсся голос Шизоглаза Хмури: прыгни на парту... прыгни на парту...
    Гарри послушно согнул колени и приготовился прыгать.
    Прыгни на парту...
    Но с какой, собственно, стати?
    Где-то ещё глубже в мозгу заговорил другой голос. Какая, однако, глупость, прыгать на парту, сказал он.
    Прыгни на парту...
    Нет, спасибо, я, пожалуй, не буду, отказался этот другой голос, чуть твёрже, чем раньше... нет-нет, я не хочу...
    Прыгай! БЫСТРО!
    И тут Гарри почувствовал сильную боль. Он и прыгнул, и попытался не прыгать одновременно - в результате врезался головой в парту, опрокинул её, а кроме того, судя по ощущениям, сломал обе коленные чашечки.
    - Это уже хоть на что-то похоже, - пророкотал голос Хмури, и Гарри вдруг почувствовал, что звенящая пустота в голове исчезла. Он прекрасно помнил всё, что с ним произошло. Боль в коленках стала вдвое сильнее.
    - Смотрите все... Поттер сопротивлялся! Он сопротивлялся и почти преуспел в этом! Потом мы попробуем ещё, Поттер, а все остальные пусть обратят внимание - смотрите ему в глаза, там вы всё увидите - очень хорошо, Поттер, очень, очень хорошо! Тебя им не поработить!
    - Послушать его, - проворчал Гарри, хромая час спустя с занятий по защите от сил зла (Хмури повторял свой эксперимент четырежды, пока Гарри не научился блокировать проклятие), - так можно подумать, что на нас на всех вот-вот нападут.
    - Да, точно, - отозвался Рон, подпрыгивавший на каждой второй ступеньке. Ему было гораздо труднее сопротивляться проклятию, но профессор Хмури заверил, что к обеду действие чар сойдёт на нет. - Кстати, о параноиках... - Рон нервно оглянулся через плечо, убедился, что Хмури точно не подслушивает, и продолжил:
    - Неудивительно, что в министерстве были рады от него избавиться, ты слышал, как он рассказывал Симусу, что он сделал с ведьмой, которая первого апреля крикнула "бу-у!" у него за спиной? И когда нам, спрашивается, читать о том, как сопротивляться проклятию подвластья, если у нас других заданий невпроворот?
    В этом семестре четвёртые классы со всей очевидностью прочувствовали на себе, насколько увеличилось количество домашних заданий. И профессор МакГонаголл объяснила, почему - после того, как, получив от неё задание по превращениям, ребята громко застонали.
    - Вы входите в самую ответственную фазу колдовского обучения! - заявила она, и её глаза грозно засверкали за квадратной оправой. - Приближаются экзамены на Самый Обычный Волшебный Уровень...
    - С.О.В.У. мы сдаём только в пятом классе! - возмущённо вскричал Дин Томас.
    - Пусть так, Томас, но поверьте мне, готовиться нужно начинать уже сейчас! У вас в классе мисс Грэнжер остаётся единственным человеком, способным удовлетворительно превратить ежа в подушечку для булавок. А вам, Томас, я должна напомнить: ваши подушечки по-прежнему ёжатся от страха, когда видят приближающуюся к ним булавку!
    Гермиона, снова покраснев, старалась не слишком откровенно сиять от гордости.
    На следующем уроке, прорицании, Гарри с Роном очень позабавились, узнав, что профессор Трелани поставила им самые высокие оценки за домашнюю работу. Она зачитала вслух большие отрывки из их предсказаний и похвалила мальчиков за то, как мужественно они приняли ожидающие их беды - правда, их радость тут же сошла на нет, потому что преподавательница попросила сделать аналогичный прогноз на следующий месяц, а у обоих иссяк запас несчастий и катастроф.
    Между тем, профессор Биннз, призрак, преподававший историю магии, еженедельно задавал сочинения по восстаниям гоблинов в восемнадцатом столетии. Профессор Злей заставлял учить противоядия. К этому пришлось отнестись серьёзно, так как Злей пригрозил, что до Рождества непременно всех отравит, чтобы проверить, сумеют ли они отыскать противоядие. Профессор Флитвик попросил прочитать три дополнительные книги для подготовки к уроку по Призывным заклятиям.
    Даже Огрид умудрился добавить проблем. Взрывастые драклы росли на удивление быстро, если учесть то обстоятельство, что никто так и не выяснил, чем они питаются. Огрид очень радовался такому прогрессу и, в качестве развития "проекта", предложил, чтобы ребята по очереди приходили к нему в хижину наблюдать за драклами и делать записи об их поведении.
    - Ни за что, - наотрез отказался Драко Малфой, когда Огрид, с видом Деда Мороза, вынимающего из мешка супер-огромную игрушку, объявил о своей идее. - Спасибо, мне хватает и того, что я вижу на уроке.
    Улыбка слиняла с лица Огрида.
    - Ты вот чего... ты делай чего я велю, - проворчал он, - а не то я возьму пример с профессора Хмури... Говорят, из тебя вышел преотличный хорёк, Малфой.
    Гриффиндорцы покатились со смеху. Малфой вспыхнул от гнева, но, видимо, урок профессора Хмури был всё ещё свеж в его памяти, и он не решился перечить. После этого занятия Гарри, Рон и Гермиона вернулись в замок в приподнятом настроении, до того им было приятно, что Огрид отчитал Малфоя, ведь последний в прошлом году прилагал все усилия, чтобы Огрида уволили.
    Войдя в двери замка, ребята не смогли двигаться дальше, потому что вестибюль был запружен народом. Школьники крутились возле громадной вывески, установленной у подножия мраморной лестницы. Рон, самый высокий из троих, встал на цыпочки и поверх голов вслух прочитал объявление:
    ТРЕМУДРЫЙ ТУРНИР
    Делегации представителей школ "Бэльстэк" и "Дурмштранг" прибывают в пятницу 30 октября в шесть часов вечера. Занятия в этот день закончатся на полчаса раньше...
    - Отлично! - обрадовался Гарри. - В пятницу последний урок зельеделие! Злей не успеет всех отравить!
    Учащимся предписывается отнести портфели и учебники в спальни и собраться перед замком для встречи гостей, после чего в их честь будет дан торжественный ужин.
    - Осталась всего неделя! - вынырнув из толпы, воскликнул хуффльпуффец Эрни МакМиллан. Его глаза горели восторгом. - Интересно, знает ли Седрик? Пойду ему скажу...
    - Седрик? - непонимающе переспросил Рон, после того как Эрни убежал.
    - Диггори, - объяснил Гарри, - наверное, он подаст заявку на участие в турнире.
    - Этот идиот? Чемпион "Хогварца"? - вытаращил глаза Рон. Они с Гарри уже пробирались к лестнице.
    - Никакой он не идиот, просто ты его не любишь, потому что из-за него "Гриффиндор" проиграл "Хуффльпуффу", - сказала Гермиона. - А я слышала, что он очень хорошо учится - и кроме того, он староста.
    Слово "староста" она произнесла так, словно это окончательно решало вопрос.
    - Тебе он нравится только потому, что он красивый, - уничтожающе бросил Рон.
    - Извините, когда это я судила о людях только по внешности? - возмутилась Гермиона.
    Рон громко и фальшиво закашлялся, и в этом кашле отчётливо прозвучало: "Чаруальд!"
    Объявление в вестибюле оказало сильное воздействие на обитателей замка. Всю следующую неделю, куда бы Гарри ни пошёл, разговоры были только об одном: о Тремудром Турнире. Подобно вирусу гриппа, от одного другому передавались слухи: кто собирается попробовать стать чемпионом "Хогварца", в чём будут заключаться задания Турнира, а также чем отличаются учащиеся "Бэльстэка" и "Дурмштранга" от них самих.
    Более того, Гарри заметил, что в замке проводится генеральная уборка. Например, некоторые особо запачканные портреты отчистили, к величайшему неудовольствию самих изображений, которые сидели нахохлившись, мрачно ворчали и морщились, ощупывая покрасневшую, раздражённую кожу на лицах. Рыцарские доспехи внезапно засверкали и перестали скрипеть. А Аргус Филч настолько свирепо вёл себя с теми, кто осмеливался не вытереть ноги, что довёл до истерики пару первоклассниц.
    Остальной штат школы пребывал в странном напряжении.
    - Длиннопопп, вы, главное, перед "Дурмштрангом" будьте любезны не показывать, что не в состоянии выполнить простого Оборотного заклятия! - рыкнула профессор МакГонаголл в конце одного особенно трудного урока, на котором Невилль случайно трансплантировал собственные уши кактусу.
    Утром тридцатого октября, спустившись к завтраку, ребята обнаружили, что за ночь Большой зал торжественно украсили. На стенах висели громадные шёлковые полотнища, каждое из которых представляло один из колледжей "Хогварца": красное с золотым львом - "Гриффиндор", синее с бронзовым орлом - "Равенкло", жёлтое с чёрным барсуком - "Хуффльпуфф" и зелёное с серебряной змеёй - "Слизерин". Позади учительского стола висело самое большое полотнище с гербом "Хогварца": лев, орёл, барсук и змея вокруг большой буквы "Х".
    Гарри, Рон и Гермиона увидели за гриффиндорским столом Фреда с Джорджем. Странно, но они опять сидели отдельно от остальных и разговаривали приглушёнными голосами. Рон подошёл к братьям.
    - Это, конечно, крах, - мрачно говорил в это время Джордж Фреду, - но если он сам не захочет с нами говорить, то нам всё равно придётся послать ему письмо. Или сунем ему письмо прямо в руку, не может же он вечно нас избегать.
    - Кто вас избегает? - спросил Рон, садясь рядом.
    - Жалко, что не ты, - Фреда раздражило, что их прервали.
    - А что крах? - обратился Рон к Джорджу.
    - Крах - когда у тебя вместо брата любопытная Варвара, - ответил Джордж.
- Вы как, придумали насчёт Турнира? - поинтересовался Гарри. - Есть идеи, как подать заявку?
    - Я пытался спросить у МакГонаголл, как выбирают чемпионов, но она не говорит, - горько сказал Джордж. - Только велела мне замолчать и не отвлекаться от превращения енота.
    - Интересно, какие там будут состязания? - задумчиво протянул Рон. - Знаешь, Гарри, я уверен, мы вполне могли бы с ними справиться, мы ведь и раньше бывали во всяких опасных переделках...
    - Но не перед судьями же, - возразил Фред. - МакГонаголл говорит, что баллы начисляются в соответствии с тем, насколько безупречно выполнено задание.
    - А кто судьи? - спросил Гарри.
    - Прежде всего, директора школ-участниц, - изрекла Гермиона. Все сильно удивились и повернулись к ней, - исходя из того, что на Турнире 1792 года все три директора получили ранения: взбесился василиск, которого чемпионы должны были поймать.
    Она заметила, с каким выражением все на неё смотрят, и, как всегда разозлившись, что никто не читал тех книг, которые читала она, произнесла:
    - Всё это есть в "Истории "Хогварца". Хотя, разумеется, эта книга не вполне достоверна. "История "Хогварца", исправленная и дополненная" - было бы более правильное название. Или: "В высшей степени искажённая и выборочная история "Хогварца", сильно приукрашивающая наиболее отвратительные аспекты".
    - О чём это ты? - не понял Рон, зато Гарри уже догадался, к чему она клонит.
    - Я о домовых эльфах! - громогласно заявила Гермиона, доказав Гарри, что он был прав. - Нигде, ни на одной из тысячи страниц "Истории "Хогварца" не упоминается, что все мы участвуем в угнетении сотен рабов!
    Гарри покачал головой и занялся омлетом. Отсутствие у них с Роном энтузиазма никоим образом не охладило пыл Гермионы в деле борьбы за справедливое отношение к домовым эльфам. Мальчики, конечно, честно сдали по два сикля за значок "П.У.К.Н.И.", но только затем, чтобы она наконец отстала. Сикли были потрачены зря - если их уплата к чему и привела, так только к тому, что Гермиона стала выступать ещё больше. Она бесконечно донимала Гарри и Рона, сначала чтобы они носили значки, потом чтобы агитировали других делать то же самое, кроме того, она взяла моду вечерами ходить по общей гостиной, загоняя народ в угол и грохоча консервной банкой для пожертвований у них перед носом.
    - Вы отдаёте себе отчёт в том, что вам меняют бельё, разводят огонь, готовят еду, убирают классы, и всё это делают несчастные существа, которым за это не платят и вообще используют их как рабов? - свирепо вопрошала она.
    Некоторые, например, Невилль, отдавали деньги, лишь бы избавиться от грозного взгляда Гермионы. Некоторые слегка заинтересовались её речами, но не хотели принимать в кампании активного участия. Большинство относилось к происходящему как к шутке.
    Сейчас Рон закатил глаза к потолку, откуда лился яркий осенний солнечный свет, а Фред внезапно проявил живейший интерес к бекону (близнецы отказались заплатить за значок "П.У.К.Н.И"). Джордж, тем не менее, склонился к Гермионе.
    - Слушай, Гермиона, а ты когда-нибудь была на кухне?
    - Разумеется, нет, - отрезала Гермиона, - учащимся запрещено нахо...
    - Ну, а мы были, - перебил Джордж, сделав жест в сторону Фреда, - тыщу раз, ходили за едой. Так вот: мы с ними общались. Они счастливы. Они уверены, что у них самая лучшая в мире работа...
    - Это потому что они необразованы и потому что им промывают мозги! - пылко заговорила Гермиона, но её слова потонули во внезапно раздавшемся под потолком громком шелесте, возвестившем о прибытии почтовых сов. Гарри сразу посмотрел вверх и увидел стремительно приближающуюся Хедвигу. Гермиона сразу замолчала; она и Рон тревожно следили глазами за совой - а та опустилась к Гарри на плечо, сложила крылья и устало протянула лапку.
    Гарри снял с лапки ответ Сириуса и предложил Хедвиге шкурку от бекона, которую она с благодарностью приняла. Затем, убедившись, что Фред с Джорджем погрузились в обсуждение Тремудрого Турнира, Гарри шёпотом прочитал письмо Рону и Гермионе:
    Гарри!
    Зря старался. Я вернулся и нахожусь в надёжном укрытии. Мне нужно, чтобы ты информировал меня обо всём, что происходит в "Хогварце". Только не посылай Хедвигу и вообще меняй сов почаще. Обо мне не беспокойся, но сам будь осторожен. Не забывай, что я говорил о шраме.
    Сириус
    - А зачем почаще менять сов? - тихо спросил Рон.
    - Хедвига привлекает слишком много внимания, - сразу же объяснила Гермиона, - она выделяется. Представьте, полярная сова, постоянно появляющаяся возле укрытия... Они же у нас не водятся, правильно?
    Гарри скатал письмо и убрал во внутренний карман, не понимая, стало ли его беспокойство сильнее или слабее, чем раньше. Видимо, раз Сириусу удалось пробраться в страну, и его не поймали, это уже что-то. При этом Гарри не мог не признать - сознание того, что Сириус рядом, прибавляло уверенности; да и ответов на письма не придётся так долго ждать.
    - Спасибо, Хедвига, - он погладил сову. Та сонно ухнула, быстро сунула клюв в Гаррин кубок с соком и улетела, явно мечтая о хорошем длительном отдыхе в совяльне.
    В этот день воздух был пронизан приятным ожиданием. На уроках никто ничего не слушал, думая только о скором прибытии гостей. Даже зельеделие оказалось более сносным, чем обычно, поскольку его на целых полчаса сократили. Как только прозвонил колокол, Гарри, Рон и Гермиона помчались в гриффиндорскую башню, бросили там рюкзаки с учебниками, натянули мантии и кинулись вниз в вестибюль.
    Завучи колледжей построили своих подопечных в линейки.
    - Уэсли, поправьте шляпу, - приказала профессор МакГонаголл. - Мисс Патил, снимите с волос эту дурацкую штуку.
    Парватти надулась и сняла с косички большую узорчатую бабочку.
    - Следуйте за мной, - сказала профессор МакГонаголл, - первоклассники пойдут первыми... не толкайтесь...
    Они спустились по парадной лестнице и выстроились перед замком. Вечер был ясный, холодный; сгущались сумерки, и бледная, прозрачная луна уже сияла над Запретным лесом. Гарри стоял между Роном и Гермионой в четвёртом ряду и смотрел на Денниса Криви, дрожащего от нетерпения среди прочих первоклашек.
    - Почти шесть, - Рон посмотрел на часы, а затем воззрился на дорогу, ведущую к воротам. - На чём, как вы думаете, они приедут? На поезде?
    - Сомневаюсь, - мотнула головой Гермиона.
    - А как же тогда? На мётлах? - высказал предположение Гарри, поглядев на звёздное небо.
    - Не думаю... слишком уж они издалека...
    - Портшлюс? - гадал Рон. - Или они аппарируют - может, у них в стране это разрешается, даже если тебе нет семнадцати?
    - На территорию "Хогварца" аппарировать нельзя - сколько раз можно повторять! - раздражённо бросила Гермиона.
    Они живо водили глазами по темнеющему двору, но нигде не замечали никакого движения; кругом было тихо, спокойно и безмолвно, как обычно. Гарри начал замерзать. Скорее бы уж... Может быть, иностранные гости подготовили торжественный въезд?... Ему припомнились слова мистера Уэсли, сказанные им в лагере перед финалом кубка: "Мы не меняемся, не можем не бахвалиться друг перед другом, когда собираемся вместе"...
    И тут вдруг послышался голос Думбльдора из заднего ряда, где он стоял вместе с остальными учителями:
    - Ага! Если не ошибаюсь, приближается делегация от "Бэльстэка"!
    - Где? - сказало сразу много ребят, и все завертели головами в разные стороны.
    - Вон там! - проорал какой-то шестиклассник, показывая в сторону леса.
    Нечто огромное, существенно превышающее размерами метлу - и даже сто мётел - неслось по тёмно-синему небу к замку, с каждой секундой увеличиваясь.
    - Это дракон! - закричал один, совершенно потерявший голову, первоклассник.
    - Да ты что!... Это летающий дом! - возразил Деннис Криви.
    Догадка Денниса была ближе к истине... Задевая при спуске верхушки деревьев, гигантский чёрный силуэт попал в лучи света, льющиеся из окон замка, и все увидели, что на них несётся огромная, бледно-голубая, величиной с дом, карета, запряжённая дюжиной крылатых коней. Каждый из них был размером со слона.
    Первые три ряда учащихся отшатнулись при виде кареты, всё быстрее мчащейся к земле. И сразу же - со страшным грохотом, заставившим Невилля отпрыгнуть назад, наступив на ногу пятикласснику-слизеринцу - копыта коней, огромные как обеденные блюда, ударились о землю. Через секунду, подпрыгнув на невероятных колесах, приземлилась и сама карета. Золотые кони поводили гигантскими головами и выкатывали большие, свирепые красные глазищи.
    Гарри успел только заметить, что на двери кареты имеется герб (две перекрещенные золотые палочки, и по три звёздочки, испускаемых каждой), как дверь сразу распахнулась.
    Оттуда выпрыгнул мальчик в бледно-голубой робе, наклонился, повозился с чем-то на полу, разложил золотую лестницу. И почтительно отпрянул. Тогда из кареты показался блестящий ботинок на высоком каблуке - ботинок размером с детские санки - а за ботинком почти сразу же последовала самая огромная женщина из всех, когда-либо виденных Гарри. Это немедленно объяснило размеры кареты и коней. Некоторые судорожно ахнули.
    Гарри знал только одного такого же большого человека, как эта женщина - Огрида, вряд ли их рост отличался хоть на дюйм. И тем не менее, почему-то - может быть, просто потому, что к Огриду он уже привык - эта женщина (она успела подойти к парадному входу и сейчас с интересом глядела на молчаливую, вытаращившую от изумления глаза, толпу) производила гораздо более внушительное впечатление. Она вошла в круг света, льющегося из вестибюля, и оказалось, что у неё красивое лицо, оливковая кожа, большие чёрные влажные глаза и нос с выраженной горбинкой. Женщина с головы до ног была одета в чёрный шёлк, на шее и толстых пальцах красовались тускло блистающие опалы.
    Думбльдор захлопал в ладоши. Следуя его примеру, учащиеся тоже захлопали. Многие привставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть удивительную женщину.
    Лицо дамы озарилось любезной улыбкой, и, протягивая сверкающую руку, она направилась к Думбльдору, которому, хотя он и сам был отнюдь не маленького роста, практически не пришлось наклоняться, чтобы поцеловать её.
    - Моя дорогая мадам Максим, - произнёс он. - Добро пожаловать в "Хогварц".
    - Думбли-догг, - промолвила мадам Максим глубоким голосом, - надеюсь, ви в добгом здгавии?
    - Я в превосходной форме, уверяю вас, - ответствовал Думбльдор.
    - Мои ученики, - представила мадам Максим, небрежно помахав позади себя громадной рукой.
    Гарри, до этого полностью поглощённый созерцанием великанши, вдруг заметил, что из кареты вышло около дюжины мальчиков и девочек - судя по виду, всем им было примерно семнадцать-восемнадцать лет - они теперь стояли за своей руководительницей. Они дрожали, что было совершенно неудивительно, принимая во внимание робы из тонкого шёлка и отсутствие мантий. Некоторые обмотали вокруг голов шарфы и платки. Насколько Гарри мог видеть по их лицам (они стояли в гигантской тени мадам Максим), гости взирали на "Хогварц" с опаской.
    - Пгибыл ли уже Кагкагов? - поинтересовалась мадам Максим.
    - Должен прибыть с минуты на минуту, - ответил Думбльдор. - Желаете подождать здесь и поприветствовать его или пройдёте в замок, чтобы немного согреться?
    - Немного сог'еться, - решила мадам Максим. - Но мои 'ошади...
    - Преподаватель ухода за магическими существами с радостью позаботится о них, - заверил Думбльдор, - как только освободится. Ему пришлось отлучиться в связи с одной незначительной проблемой, связанной с другими его... м-м-м... питомцами.
    - Драклами, - шепнул ухмыляющийся Рон на ухо Гарри.
    - Моим коням нужна кгепкая 'ука, - предупредила мадам Максим с таким видом, словно сомневалась, найдётся ли в "Хогварце" преподаватель, способный справится с подобным поручением. - Они такие сильные...
    - Уверяю вас, Огрид прекрасно с ними поладит, - улыбнулся Думбльдор.
    - Пгекгасно, - слегка поклонилась мадам Максим, - будьте добгы, пгоинфогмигуйте этого Ог'ида, что 'ошади пьют только солодовый виски.
    - Об этом позаботятся, - поклонился в ответ Думбльдор.
    - Пойдёмте, - повелительно сказала мадам Максим своим ученикам. Толпа учащихся "Хогварца" расступилась, пропуская гостей к парадной лестнице.
    - Какие же тогда лошади у "Дурмштранга"? - спросил Симус Финниган у Гарри с Роном, выглядывая из-за Лаванды с Парватти.
    - Ну, если они больше этих, то даже Огрид не сможет с ними справиться, - ответил Гарри, - это при условии, что его не сожрали драклы. Интересно, что с ними случилось?
    - Может, разбежались? - мечтательно предположил Рон.
    - Не говори этого, - содрогнулась Гермиона. - Только представь, что будет, если они наползут во двор...
    Стоя неподвижно в ожидании гостей из "Дурмштранга", они тоже начали дрожать. Большинство с надеждой поднимали головы к небу. Некоторое время тишину нарушали лишь храп и топот копыт коней мадам Максим. Но вот...
    - Слышишь? - вдруг спросил Рон.
    Гарри прислушался. Из темноты доносились громкие и какие-то потусторонние звуки: глухой рокот и засасывающее чавкание, точно по дну реки двигался огромный пылесос...
    - Озеро! - заорал Ли Джордан, показывая пальцем. - Посмотрите на озеро!
    С вершины холма перед ними открывался прекрасный вид на ровную чёрную поверхность воды - только поверхность вдруг перестала быть ровной. В центре озера происходило какое-то возмущение; по поверхности пошли большие пузыри, волны стали набегать на глинистые берега - и тогда в самой середине озера образовалась воронка, как будто бы кто-то вытащил из дна гигантскую затычку...
    Из сердцевины воронки медленно вырос длинный, чёрный шест... тут Гарри увидел оснастку...
    - Это мачта! - воскликнул он, обращаясь к Рону и Гермионе.
    Медленно, торжественно, над водой поднялся сверкающий в лунном сиянии корабль. У него был странный скелетоподобный вид, словно бы это было поднятое со дна моря разрушенное кораблекрушением судно. Горевшие призрачным, рассеянным светом иллюминаторы напоминали глаза привидения. Наконец, с громким всхлипом, корабль вышел из воды целиком и, покачиваясь в бурлящих потоках, поплыл к берегу. Спустя пару мгновений до встречающих донёсся всплеск выброшенного якоря и глухой удар спущенного на берег трапа.
    С корабля сходили люди; их силуэты становились видны, когда они проходили мимо иллюминаторов. Сложением эти люди напоминали Краббе и Гойла... правда, потом, когда они подошли поближе и вступили на освещённое пространство перед вестибюлем, Гарри понял, что на самом деле фигуры кажутся квадратными из-за мантий, сшитых из какого-то свалявшегося, тусклого меха. Однако, их предводитель был одет в меха другого сорта: серебристые и гладкие, совсем как его волосы.
    - Думбльдор! - радостно вскричал он, всходя по склону. - Как вы, мой дорогой друг, как вы поживаете?
    - Блестяще, благодарю вас, профессор Каркаров, - ответил Думбльдор.
    У Каркарова оказался звучный, елейный голос; когда он оказался на свету, исходящем из дверей замка, ребята увидели, что он такой же высокий и худой, как Думбльдор, но только его седые волосы коротко подстрижены, а маленькая бородка-эспаньолка (заканчивающаяся кокетливым завитком) не способна полностью скрыть безвольный подбородок. Подойдя к Думбльдору, Каркаров обеими руками взял его ладонь и потряс.
    - Старый добрый "Хогварц", - он улыбался, показывая жёлтые зубы, и оглядывал замок; Гарри заметил, что при этом его проницательные глаза остаются холодными. - Как хорошо снова оказаться здесь, как хорошо... Виктор, проходи в тепло... вы не возражаете, Думбльдор? Виктор у нас слегка простужен...
    Каркаров поманил одного из своих учеников. Юноша прошёл мимо Гарри, и тот на мгновение увидел большой крючковатый нос и густые чёрные брови. Чтобы узнать этот профиль, ему вовсе не нужны были ни щипок Рона, ни его шипение в ухо:
    - Гарри - это же Крум!

Глава 17
ЧЕТЫРЕ ЧЕМПИОНА

    Гарри сидел неподвижно, чувствуя, что к нему повёрнуты все головы в Большом зале. Он был поражён. Он ничего не ощущал. Абсолютно очевидно - он задремал. И услышал что-то не то.
    Аплодисментов не было. В зале постепенно нарастал гомон, похожий на жужжание рассерженных пчёл; некоторые привставали, чтобы получше разглядеть окаменевшего от потрясения Гарри.
    Профессор МакГонаголл встала из-за стола, стремительно прошла позади Людо Шульмана и профессора Каркарова и настоятельно зашептала что-то Думбльдору, который, слегка нахмурясь, приблизил к ней ухо.
    Гарри повернулся к Рону с Гермионой; из-за них, разинув рты, на него смотрел весь гриффиндорский стол.
    - Я не подавал заявки, - без выражения сказал Гарри, - вы же знаете, я не подавал.
    Они оба так же без выражения уставились на него.
    За учительским столом профессор Думбльдор, кивнув профессору МакГонаголл, выпрямился.
    - Гарри Поттер! - снова провозгласил он. - Гарри! Будь любезен, подойди сюда.
    - Иди, - шепнула Гермиона, легонько подтолкнув Гарри.
    Гарри встал и, наступив на подол собственной робы, слегка споткнулся. Он двинулся по проходу между гриффиндорским и хуффльпуффским столами. Он шёл целую вечность, учительский стол никак не хотел приближаться. Гарри ощущал на себе прожекторы сотен и сотен глаз. Гул становился всё громче. Прошёл, казалось, час, прежде чем он очутился перед Думбльдором. Все учителя не отрываясь смотрели на него.
    - Что же... в эту дверь, Гарри, - показал Думбльдор без улыбки.
    Гарри побрёл вдоль учительского стола. Огрид сидел в торце. Он не подмигнул, не помахал Гарри, словом, не поприветствовал его как обычно. Он выглядел совершенно ошеломлённым и на лице у него отражалась та же оторопь, что и у всех остальных. Гарри вышел в заднюю дверь и оказался в комнате поменьше, чем Большой зал, увешанной портретами разных колдунов и ведьм. На противоположном конце, в камине, ревел жаркий огонь.
    Когда Гарри вошёл, к нему дружно повернулись все лица на портретах. Одна сморщенная старушенция метнулась со своей картины на соседнюю, где был изображён колдун с усами как у моржа. Сморщенная старушенция принялась жарко шептать ему в ухо.
    Виктор Крум, Седрик Диггори и Флёр Делакёр стояли у камина. Их силуэты, чётко прорисованные на фоне пламени, имели загадочный и внушительный вид. Сгорбленный и недовольный Крум, чуть поодаль от остальных, облокачивался на каминную полку. Седрик, заложив руки за спину, глядел в огонь. Флёр Делакёр оглянулась на вошедшего Гарри и откинула назад серебристые волосы.
    - Что слючилось? - спросила она. - Нас зовут обгатно в заль?
    Она решила, что его прислали с каким-то поручением. Гарри не знал, как объяснить, что случилось. Он просто стоял и смотрел на трёх чемпионов. Его потрясло, какие они все высокие.
    Послышался топот ног, и в комнату влетел Людо Шульман. Он взял Гарри за руку ниже локтя и подвёл его ближе к остальным.
    - Это что-то экстраординарное! - забормотал он, сжимая руку Гарри. - Абсолютно экстраординарное! Господа... и дамы, - прибавил он, подходя ближе к огню и обращаясь к трём другим чемпионам. - Разрешите представить вам - каким бы невероятным это ни казалось - четвёртого участника Тремудрого Турнира.
    Виктор Крум выпрямился. Он смерил Гарри изучающим взглядом, и его мрачное лицо помрачнело ещё больше. Седрик пребывал в полном замешательстве. Он переводил взгляд от Шульмана к Гарри и обратно в уверенности, что что-то не так расслышал. Флёр Делакёр, между тем, тряхнула волосами, улыбнулась и сказала:
    - О, какая смешная шютка, мистег Шульман.
    - Шутка? - повторил потрясённый Шульман. - Нет, вовсе нет! Огненная чаша только что выдала имя Гарри!
    Густые брови Крума дёрнулись. Седрик по-прежнему всем своим видом выражал вежливое недоумение.
    Флёр нахмурилась.
    - Но очьевидно, что пгоизошла ошибка, - вызывающе произнесла она. - Он не может согевноваться. Он ошьень маленький.
    - Согласен... всё это очень странно, - Шульман потёр гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. - Хотя, как вы знаете, ограничения по возрасту введены только в этом году в качестве дополнительной меры предосторожности. К тому же, его имя выдала Огненная чаша... я имею в виду, на данном этапе отступать некуда... таковы правила, вы обязаны... теперь Гарри просто придётся сделать всё, что...
    Дверь в комнату распахнулась, и вошло сразу много людей: профессор Думбльдор, и следом за ним мистер Сгорбс, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонаголл и профессор Злей. Из Большого зала до Гарри донёсся гул множества голосов. Потом профессор МакГонаголл закрыла дверь.
    - Мадам Максим! - Флёр сразу же бросилась к своей руководительнице. - Они гово'ят, что этот мальенький мальшик тоже будьет согевноваться.
    Где-то глубоко, под коркой оцепенелого непонимания происходящего, Гарри почувствовал острый укол гнева. Маленький мальчик?
    Мадам Максим выпрямилась во весь свой немаленький рост. Задев макушкой красивой головы канделябр с горящими свечами, она расправила гигантскую шёлковую грудь.
    - Что всё это значит, Думбли-догг? - властно осведомилась она.
    - Я и сам хотел бы понять, в чём дело, Думбльдор, - поддержал её профессор Каркаров. На его лице застыла холодная улыбка, а голубые глаза превратились в осколки льда. - Два чемпиона от "Хогварца"? Не припоминаю, чтобы кто-нибудь говорил мне, что принимающая сторона имеет право выдвинуть двух чемпионов - возможно, я недостаточно внимательно изучил правила?
    Он коротко, гадко хохотнул.
    - C'est impossible, - огромная ладонь мадам Максим с многочисленными великолепными опалами покоилась на плече Флёр. - "'Огварц" не может иметь двух чемпионов. Это неспгаведливо.
    - Мы считали, что ваш Рубеж, Думбльдор, закроет доступ к чаше претендентам, не достигшим нужного возраста, - холодная улыбка не сходила с губ Каркарова, но глаза сделались гораздо холоднее льда. - В противном случае, мы бы, разумеется, представили более полный набор кандидатов от наших школ.
    - Каркаров, во всём виноват один Поттер, - тихо процедил Злей. Его чёрные глаза зажглись злобой. - Не нужно обвинять Думбльдора в том упорстве, с которым Поттер нарушает все возможные правила. Он занимается этим с самого первого дня пребывания здесь...
    - Достаточно, благодарю вас, Злодеус, - твёрдо пресёк его речь Думбльдор, и Злей умолк, хотя его глаза по-прежнему убийственно сверкали из-под чёрной занавеси сальных волос.
    Профессор Думбльдор обратил взгляд на Гарри, а тот в ответ посмотрел ему прямо в лицо, стараясь определить, что выражают глаза за стёклами в форме полумесяца.
    - Гарри, помещал ли ты в Огненную чашу свою заявку? - спокойно спросил Думбльдор.
    - Нет, - ответил Гарри, всей кожей чувствуя на себе взгляды присутствующих. Злей в полумраке издал тихий звук, выражающий нетерпеливое недоверие.
    - Просил ли ты кого-либо из старших классов поместить твою заявку в Огненную чашу вместо тебя? - игнорируя Злея, продолжал допрос Думбльдор.
    - Нет, - неистово мотнул головой Гарри.
    - Ах, но 'азумеется, он вгёт! - вскричала мадам Максим. Злей, скривив губы в усмешке, качал головой.
    - Он не мог пересечь Возрастной Рубеж, - резко вмешалась профессор МакГонаголл, - с этим, кажется, все согласились...
    - Должно быть, Думбли-догг допустил с Губежом ошибку, - пожала плечами мадам Максим.
    - Это, безусловно, возможно, - вежливо согласился Думбльдор.
    - Думбльдор, вы прекрасно знаете, что никакой ошибки не было! - сердито сказала профессор МакГонаголл. - В самом деле, что за чушь! Гарри не мог пересечь Возрастной Рубеж сам, и профессор Думбльдор верит, что он не просил никого из страшеклассников сделать это за него, чего же вам ещё?
    Она бросила очень недовольный взгляд на профессора Злея.
    - Мистер Сгорбс... мистер Шульман, - голос Каркарова снова зазвучал елейно, - вы здесь единственные, кто... м-м-м... способен судить объективно. Уверен, вы согласитесь, что всё это в высшей степени несообразно?
    Шульман промакнул круглое, мальчишеское лицо носовым платком и посмотрел на мистера Сгорбса, который стоял за пределами круга света, отбрасываемого камином. В полутьме его лица почти не было видно, и оно походило на череп. Сгорбс казался много старше, чем на самом деле, и вообще выглядел существом из потустороннего мира. Заговорил он, однако, совершенно обычным отрывистым голосом:
    - Мы должны следовать правилам, а правила чётко и ясно гласят: те, чьё имя выдано Огненной чашей, обязаны принять участие в Турнире.
    - Ну вот! Барти знает свод законов вдоль и поперёк, - Шульман, сияя, повернулся к Каркарову и мадам Максим с таким видом, словно вопрос теперь можно было спокойно считать закрытым.
    - Я настаиваю на повторном предоставлении заявок остальными кандидатами от моей школы, - заявил Каркаров. Он оставил елейный тон и прекратил улыбаться. На его лице появилось по-настоящему страшное выражение. - Вы должны снова установить Огненную чашу, и мы будем продолжать процедуру до тех пор, пока не получим по два чемпиона от каждой школы. Согласитесь, Думбльдор, это будет справедливо.
    - Но, Каркаров, так не выйдет, - возразил Шульман. - Огненная чаша только что остыла - и она не зажжётся вновь вплоть до следующего Турнира...
    - ... в котором "Дурмштранг" ни под каким видом не будет участвовать! - взорвался Каркаров. - После всех наших встреч, переговоров и компромиссов я никак не ожидал ничего подобного! Я не знаю, может быть, мне вообще следует уехать!
    - Пустые угрозы, Каркаров, - прорычал от двери чей-то голос. - Вы не можете уехать и бросить своего чемпиона. Ему придётся участвовать. Им всем придётся. Думбльдор уже говорил, это своего рода магический контракт. Как удобно, а?
    В комнату вошёл Хмури. Он проковылял к огню, и при каждом ударе правой ноги об пол раздавалось громкое клацанье.
    - Удобно? - переспросил Каркаров. - Боюсь, я не понимаю вас, Хмури.
    Гарри было совершенно очевидно, что Каркаров изо всех сил старается придать голосу насмешливое выражение, чтобы показать, что слова Хмури не заслуживают никакого внимания, но руки выдавали его - они сжались в кулаки.
    - Не понимаете? - спокойно повторил Хмури. - Всё очень просто, Каркаров. Кто-то поместил заявку от Поттера в чашу, зная, что в случае, если чаша выберет его, ему придётся участвовать.
    - Очевидно, это сделал кто-то, кто хотел, чтоби "'Огвагц" откусил от яблочка целих два кусочка! - бросила мадам Максим.
    - Совершенно с вами согласен, мадам Максим, - Каркаров поклонился ей, - я непременно подам жалобу в министерство магии, а также в международную конфедерацию чародеев...
    - Если кому и нужно жаловаться, так это Поттеру, - пророкотал Хмури, - но... удивительное дело... я не слышу от него ни слова...
    - Почьему ему жаловаться? - взвилась Флёр Делакёр, топнув ногой. - Он получиль шанс согевноваться, так? Мы все ньеделями надеялись, что нас избегут! Это чьесть для наших школь! Пгиз в тисьячу галлеонов - за это многие согласились би умерьеть!
    - Возможно, кто-то как раз и надеется, что Поттер умрёт за это, - с еле заметным намёком на рык в голосе, заметил Хмури.
    За этими словами последовало очень и очень напряжённое молчание.
    Людо Шульман, сильно встревоженный, покачался на пятках и сказал:
    - Хмури, старина... что ты такое говоришь!
    - Все мы знаем, что профессор Хмури считает утро пропавшим зря, если к обеду не раскроет шести заговоров, - громко заявил Каркаров. - Видимо, сейчас он обучает своих воспитанников опасаться наёмных убийц. Странное качество для преподавателя защиты от сил зла, но... у вас, очевидно, свои резоны, Думбльдор.
    - Значит, мне померещилось? - зарычал Хмури. - Я всё придумал, да? Только высококлассный колдун или ведьма могли поместить имя мальчика в Огненную чашу...
    - Ах, да какие же у вас доказательства? - воздела громадные руки мадам Максим.
    - Такие, что они обвели вокруг пальца очень мощный волшебный предмет! - вскричал Хмури. - Нужна была исключительно сильная Дурильная Порча, чтобы заморочить чашу настолько, чтобы она забыла, что в Турнире участвуют всего лишь три школы... Думаю, они поместили имя Поттера в качестве претендента от четвёртой школы, ибо в этом случае он являлся единственным кандидатом...
    - Вы что-то слишком много думаете, Хмури, - ледяным тоном оборвал Каркаров, - и, безусловно, пришли к абсолютно гениальным выводам... Хотя, насколько мне известно, недавно вы вообразили также, что один из подарков на ваш день рождения суть не что иное, как хитро замаскированное яйцо василиска, и раздолбили его на кусочки, не успев сообразить, что это обычные часы для кареты. Поэтому вы поймёте нас, если мы не станем принимать ваши слова так уж всерьёз...
    - Есть люди, которые не побрезгуют извратить самое невинное высказывание, - угрожающе парировал Хмури. - Моя работа - мыслить так, как это делают чёрные маги... а вы, Каркаров, должны бы помнить...
   - Аластор! - предупреждающе воскликнул Думбльдор. Гарри сначала даже не понял, к кому он обращается, но тут же осознал, что "Шизоглаз" - вряд ли настоящее имя. Хмури замолчал, но продолжал мерить Каркарова удовлетворённым взглядом - лицо у того горело.
    - Каким образом могла возникнуть подобная ситуация, мы не знаем, - сказал Думбльдор, обращаясь ко всем собравшимся. - Однако, мне кажется, что нам не остаётся ничего иного, кроме как принять её. И Седрик, и Гарри избраны для участия в Турнире. Следовательно, именно это они и будут делать...
    - Ах, но Думбли-догг...
    - Моя дорогая мадам Максим, если вы можете предложить альтернативное решение, я был бы счастлив узнать о нём.
    Думбльдор подождал, но мадам Максим ничего не сказала, а только стояла, источая гнев. И не она одна, кстати. Злей выглядел возмущённым; Каркаров пребывал в ярости. Но на лице у Шульмана прочитывалось нетерпеливое предвкушение.
    - Ну-с, может, приступим? - предложил он, потирая руки и одаривая всех улыбкой. - Наши чемпионы ждут своих первых инструкций, не так ли? Барти, ты как - хочешь побыть председателем?
    Мистер Сгорбс вышел из глубокой задумчивости.
    - Да, - кивнул он, - инструкции. Да... первое задание...
    Он прошёл поближе к камину. Гарри увидел его вблизи и подумал, что у мистера Сгорбса совсем больной вид. Под глазами пролегли глубокие тени, морщинистая кожа на лице со времени финала кубка истоньшилась и приобрела какой-то бумажный оттенок.
    - Первое состязание имеет своей целью испытать вашу отвагу, - объявил он Гарри, Седрику, Флёр и Круму, - и поэтому мы не скажем, в чём конкретно оно будет заключаться. Храбрость перед лицом неизвестности суть очень важное колдовское качество... очень важное...
    - Первое состязание будет проведено двадцать четвёртого ноября в присутствии всех школьников и судейского жюри. При выполнении заданий Турнира чемпионам не разрешается просить помощи в каком бы то ни было виде или принимать таковую от своих преподавателей. Первое испытание чемпионы встретят, вооружённые единственно своими волшебными палочками. Информация о втором состязании будет получена вами по прохождении первого. Также, вследствие того, что участие в Турнире отнимает много времени и сил, чемпионы освобождаются от сдачи экзаменов.
    Мистер Сгорбс повернул голову к Думбльдору:
    - Мне кажется, я ничего не забыл, Альбус?
    - Вроде бы нет, - отозвался Думбльдор, смотревший на мистера Сгорбса с некоторым беспокойством. - Ты уверен, что не хочешь остаться на ночь в "Хогварце", Барти?
    - Нет, Думбльдор, мне необходимо вернуться в министерство, - отказался мистер Сгорбс, - у нас сейчас очень трудное, очень напряжённое время... Пришлось оставить за главного юного Уэзерби... он проявляет большое рвение... по правде говоря, слишком уж большое...
    - Может быть, по крайней мере, выпьешь чего-нибудь перед дорожкой? - предложил Думбльдор.
    - Да ладно тебе, Барти! Я вот остаюсь! - с энтузиазмом воскликнул Шульман. - Ты пойми, всё самое важное происходит здесь и сейчас, а ты - министерство, министерство...
    - Я так не думаю, Людо, - сказал Сгорбс, и в его голосе засквозили нотки былой нетерпеливости.
    - Профессор Каркаров, мадам Максим - не желаете по рюмочке перед сном? - любезно осведомился Думбльдор.
    Но мадам Максим уже положила руку на плечо Флёр и повела её прочь из комнаты. Гарри слышал, как они, выходя за дверь в Большой зал, быстро-быстро говорят по-французски. Каркаров поманил Крума, и они тоже вышли, но молча.
    - Гарри, Седрик, я считаю, вам обоим лучше отправиться наверх, - Думбльдор с улыбкой посмотрел на чемпионов "Хогварца". - Нисколько не сомневаюсь, что в настоящую минуту и гриффиндорцы, и хуффльпуффцы с нетерпением ждут вас, чтобы отпраздновать вашу победу, и было бы жестоко лишить их прекрасного повода устроить бурное веселье.
    Гарри бросил взгляд на Седрика, тот кивнул, и они вместе вышли.
    В Большом зале было пусто; свечи почти догорели, и от их мерцания зубастые улыбки тыкв приобрели загадочный, почти зловещий вид.
    - Итак, - произнёс Седрик, еле заметно улыбаясь, - мы снова играем друг против друга.
    - Получается, так, - чуть приподнял плечи Гарри. Он не смог придумать, что ещё можно сказать. В голове у него царил полный кавардак, как будто там только что провели обыск.
    - Скажи, - начал Седрик, когда они дошли до вестибюля; Огненной чаши больше не было, и свет исходил только от факелов. - Как тебе удалось подать заявку?
    - Я этого не делал, - Гарри поднял на него глаза, - я не подавал. Это правда.
    - А-а.. ОК, - пожал плечами Седрик. Было ясно, что он не поверил Гарри. - Ну, тогда... увидимся.
    У центральной лестницы Седрик свернул направо в боковую дверь. Гарри постоял, прислушиваясь к удаляющимся вниз по каменным ступеням шагам, а затем, очень медленно, начал подниматься по мраморным.
    Интересно, поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все будут думать, что он каким-то образом смухлевал? Хотя, как такое может прийти в голову, если вспомнить, что ему придётся состязаться с соперниками, у которых на три года больше колдовского опыта - и что теперь ему предстоит принять участие в испытаниях не только опасных, но и таких, которые будут проходить перед лицом сотен людей? Да, он мечтал об этом... но это же были просто мечты, фантазии... он ни разу всерьёз не думал о том, чтобы подать заявку на участие...
    Кто-то другой, между тем, подумал за него... Кто-то захотел, чтобы он участвовал в Турнире, и сделал так, чтобы его выбрали. Зачем? В качестве подарка?... Что-то непохоже...
    Чтобы посмотреть, как он выставит себя дураком? Что ж, тогда их желание наверняка исполнится...
    Но чтобы погубить? Что это, обычная паранойя Хмури? Почему этого не могли сделать ради шутки? Неужели кому-то и в самом деле нужно, чтобы он погиб?
    Ответ на этот вопрос у Гарри был готов. Да, есть кое-кто, кто действительно хочет, чтобы он умер, причём хочет с тех пор, как Гарри исполнился год... Это Лорд Вольдеморт. Но каким образом Лорд Вольдеморт смог добиться того, чтобы заявку от Гарри поместили в Огненную чашу? Считалось, что Вольдеморт находится где-то очень далеко, скрывается в далёкой стране, один... слабый и немощный...
    И всё же... ведь в том сне, от которого заболел шрам, Вольдеморт не был один... он говорил с Червехвостом... и они планировали убить Гарри...
    Гарри с удивлением обнаружил, что уже стоит перед Толстой Тётей. Он и не заметил, как сюда дошёл. С неменьшим удивлением он увидел, что Толстая Тётя не одна. Рядом с ней восседала та самая сморщенная старушенция, которая шмыгнула на соседнюю картину, когда он присоединился к остальным чемпионам. Ей, наверное, пришлось мчаться со всех ног, чтобы по картинам, висящим вдоль семи лестниц, добраться сюда раньше него. Обе дамы смотрели вниз на мальчика с живейшим интересом.
    - Так-так-так, - произнесла Толстая Тётя, - Виолетта мне только что всё рассказала. Стало быть, нас избрали чемпионом?
    - Вздор, - скучно сказал в ответ Гарри.
    - И вовсе нет! - старушенция от возмущения даже побледнела.
    - Нет, нет, Ви, это пароль, - успокоила её Толстая Тётя, и они обе уехали вверх, впустив Гарри в общую гостиную.
    Как только портрет открылся, Гарри в уши ударил такой грохот, что его чуть ли не откинуло назад. Он не успел понять, что случилось дальше, но только в следующий момент его потащила внутрь по меньшей мере дюжина пар рук - и вот он уже стоял лицом к лицу с гриффиндорцами, визжащими, свистящими, рукоплещущими.
    - Надо было нам сказать, что ты подал заявку! - взревел Фред; он был и недоволен, и восхищён одновременно.
    - Как тебе удалось обойтись без бороды? Гениально! - заорал Джордж.
    - Я не подавал, - заговорил Гарри, - я не знаю...
    Но на него уже налетела Ангелина.
    - Пусть не я, так хоть гриффиндорец....
    - Ты расквитаешься с Диггори за последний квидишный матч, Гарри! - завопила Кэтти Белл, второй Охотник "Гриффиндора".
    - Гарри, мы притащили всякой еды, иди сюда...
    - Я не голодный, я наелся на пиру...
    Но никто не желал слышать, что он не голоден; никто не желал слышать, что он не подавал заявку; ни один человек не заметил, что он не в настроении что-либо праздновать... Ли Джордан откопал где-то гриффиндорский флаг и настоял на том, чтобы Гарри завернулся в него, как в мантию. Избавиться от всего этого было невозможно; стоило Гарри попытаться бочком пройти к лестнице наверх в спальню, как беснующаяся толпа смыкалась вокруг, вливала в него очередную порцию усладэля, пихала в руки чипсы и орешки... все жаждали узнать, как ему это удалось, как он перешёл Возрастной Рубеж, как поместил в чашу заявку...
    - Я этого не делал, - твердил Гарри снова и снова, - я не знаю, как это получилось.
    Он мог бы этого вовсе не говорить - никто не обращал ни малейшего внимания.
    - Я устал! - взорвался он наконец, с трудом выдержав полчаса. - Нет, честно, Джордж - я пойду спать...
    Больше всего на свете ему хотелось отыскать Рона и Гермиону, обрести хоть какой-то покой, но его друзей не было в гостиной. Настояв на том, что ему нужно пойти спать, и чуть не размазав по стенке братцев Криви, которые попытались преградить ему путь у лестницы, Гарри сумел ото всех отделаться и поспешно удалился в спальню.
    К величайшему облегчению, он обнаружил там Рона. Тот одетый лежал на кровати. Когда Гарри захлопнул за собой дверь, Рон поднял глаза.
    - Ты где был? - спросил Гарри.
    - О... привет, - ответил Рон.
    Он улыбался, но очень странной, натянутой улыбкой. Гарри вдруг осознал, что до сих пор закутан в малиновый гриффиндорский флаг. Он принялся срывать его с себя, но узел был завязан очень туго. Рон лежал без движения и смотрел, как Гарри сражается с полотнищем.
    - Ну, - сказал он, когда Гарри наконец удалось победить флаг и отшвырнуть его в угол, - поздравляю.
    - Что значит, поздравляю? - Гарри уставился на Рона. Определённо, было что-то не правильное в том, как Рон улыбался; это была не улыбка, а скорее гримаса.
    - Ну... никому другому не удалось перейти Возрастной Рубеж, - пояснил Рон. - Даже Фреду с Джорджем. Что ты сделал - надел плащ-невидимку?
    - Плащ-невидимка не помог бы мне перейти Рубеж, - медленно проговорил Гарри.
    - О, конечно! - воскликнул Рон. - Наверно, ты бы мне сказал, если бы это был плащ... под ним мы могли бы спрятаться оба... Но ты нашёл другой способ... Какой?
    - Послушай, - Гарри поглядел Рону в глаза, - я не подавал заявки. Это сделал кто-то другой.
    Рон поднял брови.
    - С какой же это стати?
    - Понятия не имею, - ответил Гарри. Сказать: "чтобы погубить меня" было бы слишком мелодраматично.
    Брови Рона поднялись так высоко, что грозили потеряться в рыжих волосах.
    - Не бойся, мне ты можешь сказать правду, - бросил он. - Не хочешь говорить всем остальным, прекрасно, только я не понимаю, зачем врать, ведь тебе же за это ничего не сделали! Подруга Толстой Тёти, эта Виолетта, уже всем рассказала, что Думбльдор разрешил тебе участвовать. Приз в тысячу галлеонов, да? И экзаменов сдавать не надо...
    - Я не подавал заявки на участие в Турнире! - Гарри начал сердиться.
    - Да-да, конечно, - процедил Рон тем же скептическим тоном, что и Седрик. - Только ты ещё утром говорил, что сделал бы это ночью, чтобы никто тебя не увидел... я, знаешь ли, не дурак.
    - Ты всё извращаешь, - огрызнулся Гарри.
    - Да? - теперь на лице Рона не было улыбки, ни искренней, ни натянутой. - Тебе пора спать, Гарри, тебе наверняка завтра надо быть в форме, сниматься для газеты и всё такое прочее.
    Он с силой задёрнул полог, а Гарри остался стоять у двери, глядя на тёмно-красный бархат, скрывающий одного из тех немногих, кто, как он полагал, должен был ему поверить.

Глава 19
ВЕНГЕРСКИЙ ШИПОХВОСТ

    В течение следующих двух недель только надежда встретиться с Сириусом с глазу на глаз поддерживала Гарри, была единственным светлым пятном на горизонте, никогда ещё не казавшемся столь безрадостным. Шок, испытанный, когда его объявили чемпионом школы, постепенно проходил, а на его место просачивался страх перед грядущими испытаниями. Первое состязание неуклонно приближалось. Гарри казалось, что оно нависает над ним словно внезапно выросший на пути чудовищный монстр. Раньше ничто и никогда, ни один квидишный матч (даже последний, со "Слизерином", решавший, кому достанется квидишный кубок) не заставлял его так нервничать. Гарри не мог даже заставить себя думать о том, что его ждёт; ему казалось, что не только смысл всей его предыдущей жизни, но и её завершение - в первом испытании...
    Вообще говоря, Гарри не верилось, что и Сириус сможет его подбодрить - так или иначе, а ему предстоит продемонстрировать владение магией в сложных и опасных условиях перед лицом сотен людей - но, в данных обстоятельствах, увидеть лицо друга уже значит очень и очень многое. Гарри написал Сириусу, что будет у камина общей гостиной в назначенное время, и они с Гермионой часами обсуждали, как избавиться от полуночников, которые могут там оказаться. В самом худшем варианте придётся разбросать навозные бомбы, решили они, однако надеялись, что до этого дело не дойдёт - иначе Филч снимет с них шкуру.
    Тем временем, существование Гарри сделалось почти что невыносимым - Рита Вритер опубликовала статью о Тремудром Турнире, и это оказался не столько отчёт о предстоящих состязаниях, сколько в высшей степени колоритное жизнеописание Гарри Поттера. Большая часть первой страницы газеты была отведена под его фотографию; статья (продолжающаяся на второй, шестой и седьмой страницах) рассказывала исключительно о нём, имена чемпионов "Бэльстэка" и "Дурмштранга" (написанные с ошибками) были втиснуты в последнее предложение, а о Седрике вообще не упоминалось.
    Статья вышла десять дней назад, но до сих пор всякий раз при воспоминании о ней у Гарри возникало жгучее, тошнотворное чувство стыда. По версии Риты, он наговорил много такого, чего ему в жизни - а уж тем более в чулане для мётел - не пришло бы в голову сказать.
    Думаю, я черпаю силы у моих родителей, я знаю, они очень гордились бы мной, если бы могли видеть меня сейчас... да, иногда я до сих пор плачу о них по ночам и не стыжусь признаться в этом... Я уверен, во время Турнира со мной ничего не может случиться, потому что они оберегают меня...
    Но Рита Вритер не только трансформировала его невразумительные "э-м-м" в длинные, отвратительные фразы, она пошла гораздо дальше - взяла о нём интервью у других ребят.
    В "Хогварце" Гарри наконец обрёл любовь. Его близкий друг, Колин Криви, рассказывает, что Гарри редко можно увидеть без сопровождения некоей Гермионы Грэнжер, удивительно миловидной муглорождённой девушки, которая, так же как и Гарри, является одной из лучших учениц школы.
    С момента появления этой статьи Гарри приходилось терпеть, что многие - в основном слизеринцы - при виде его тут же начинали её цитировать и отпускать презрительные замечания.
    - Дать платочек, Поттер, а то ещё начнёшь плакать на превращениях?
    - С каких же это пор ты являешься одним из лучших учеников школы, Поттер? Или речь о той школе, в которой учитесь только вы с Длиннопоппом?
    - Эй, Гарри!
    - Да-да, совершенно верно, - Гарри так достали, что он, неожиданно для самого себя, стал орать, даже не успев развернуться, хотя начал это делать очень стремительно, - я уже обрыдался по покойной маме, и сейчас иду порыдать ещё...
    - Да нет... просто... ты уронил перо.
    Это была Чу. Гарри начал неудержимо краснеть.
    - А!... Да... извини, - пробормотал он, принимая перо.
    - Э-э-э... удачи тебе во вторник, - пожелала Чу. - Надеюсь, ты хорошо со всем справишься.
    Гарри остался стоять, чувствуя себя идиотом.
    Гермионе, кстати сказать, тоже изрядно доставалось, правда, она не опускалась до того, чтобы орать на ни в чём не повинных людей, на самом деле, Гарри искренне восхищался тем, как она держится.
    - Удивительно миловидная? Она? - возопила Панси Паркинсон, когда в первый раз после появления статьи увидела Гермиону. - По сравнению с кем? С бурундуками?
    - Не обращай внимания, Гарри, - исполненным достоинства голосом произнесла Гермиона, задрала подбородок и гордо прошествовала мимо слизеринских девиц, словно и не слышала их. - Просто не обращай внимания и всё.
    Но Гарри не мог "просто не обращать внимания". Рон, с тех пор как сказал про наказание, больше с ним не разговаривал. Гарри лелеял надежду, что они как-нибудь помирятся за те два часа, что им пришлось вместе собирать по подземелью крысиные мозги, но, к несчастью, это был как раз тот день, когда вышла статья Риты, и это, казалось, лишь утвердило Рона во мнении, что Гарри на самом деле наслаждается поднятой вокруг него шумихой.
    Гермиона страшно сердилась на них обоих, ходила от одного к другому и пыталась заставить поговорить друг с другом, но Гарри был непреклонен: он будет говорить с Роном только в том случае, если Рон признает, что Гарри не помещал заявки в Огненную чашу, и извинится за то, что назвал его лжецом.
    - Не я это начал, - упрямо твердил Гарри. - Это его проблемы.
    - Ты скучаешь по нему! - в нетерпении воскликнула как-то Гермиона. - И я знаю, что он скучает по тебе!
    - Скучаю? - возмутился Гарри. - Ничего я не скучаю!...
    Но это была истинная правда. Как бы хорошо не относился Гарри к Гермионе, она не могла заменить Рона. Когда твой лучший друг - Гермиона, то в жизни неизбежно становится гораздо меньше веселья и гораздо больше сидения в библиотеке. Гарри пока так и не сумел овладеть техникой выполнения Призывного заклятия, похоже, у него возникло нечто вроде психологического барьера, а Гермиона утверждала, что изучение теории должно помочь. Поэтому во время обеденных перерывов они упорно сидели в библиотеке над книжками.
    Виктор Крум тоже проводил в библиотеке очень много времени. Интересно, чего ему тут надо, думал Гарри. Он просто так занимается или выискивает информацию, которая может оказаться полезной для первого состязания? Гермиона часто жаловалась, что ей мешает присутствие Крума - не то чтобы он когда-либо к ним обращался, но неподалёку от него, где-нибудь за полками почти всегда оказывались толпы хихикающих девчонок, и шум отвлекал Гермиону от чтения.
    - Ведь он даже не красивый! - ворчала она, сердито сверля глазами резкий профиль Крума. - Они бегают за ним только потому, что он знаменитость! Они его и не замечали бы, если бы он не мог проделать эту... как её... Обвалку Кральского...
    - Обманку Вральского, - сжав зубы, прошипел Гарри. И почувствовал горький укол, не только потому, что ему не нравилось, когда перевирают квидишные термины, но и потому, что представил выражение лица Рона, если бы тому довелось услышать про Обвалку Кральского.

***

    Удивительно, но почему-то, когда чего-нибудь боишься и готов отдать всё что угодно за возможность замедлить бег времени, оно как нарочно начинает бежать гораздо быстрее. Дни, остававшиеся до первого состязания, промчались так, как будто кто-то поставил часы на двойную скорость. Куда бы Гарри ни пошёл, его, вместе со злобными комментариями по поводу статьи в "Прорицательской", повсюду сопровождало чувство едва поддающейся контролю паники.
    В субботу перед первым состязанием всем учащимся начиная с третьего класса было позволено пойти в Хогсмёд. Гермиона сказала, что Гарри не повредит побыть вне замка, и его не понадобилось долго убеждать.
    - А как же Рон? - в то же время спросил он. - Может быть, ты хочешь пойти с ним?
    - О... ну, - Гермиона еле заметно порозовела, - я подумала, что мы можем с ним встретиться в "Трёх мётлах"...
    - Нет, - отрезал Гарри.
    - О, Гарри, это так глупо...
    - Я пойду, но встречаться с Роном не буду. И надену плащ-невидимку.
    - Как хочешь, - рассердилась Гермиона, - только я терпеть не могу разговаривать с тобой, когда ты в этом плаще, потому что непонятно, куда я смотрю, на тебя или не на тебя.
    Итак, Гарри надел плащ в спальне, потом спустился вниз, и они с Гермионой отправились в Хогсмёд.
    Под плащом он чувствовал себя потрясающе свободно. На подходе к деревне их обгоняли другие школьники, большинство со значками "Поддерживайте СЕДРИКА ДИГГОРИ", но, для разнообразия, никто не отпускал уничижительных замечаний, никто не цитировал проклятую статью.
    - Ну вот, теперь все глазеют на меня, - недовольно проворчала Гермиона, когда они вышли из кондитерской "Рахатлукулл", поедая громадные, наполненные кремом шоколадины. - Думают, я разговариваю сама с собой.
    - А ты не шевели так сильно губами.
    - Да брось ты! Сними свой дурацкий плащ, здесь тебя никто трогать не будет.
    - Вот как? - тихо воскликнул Гарри. - Оглянись.
    Из "Трёх мётел" только что вышли Рита Вритер и её коллега-фотограф. Разговаривая приглушёнными голосами, они прошли справа от Гермионы, не удостоив её взглядом. Гарри пришлось вжаться в стену "Рахатлукулла", чтобы Рита не задела его крокодиловой сумочкой.
    Когда они удалились, Гарри сказал:
    - Она не уехала. Спорим, она придёт смотреть первое состязание?
    Как только он произнёс эти слова, его окатила волна жгучего страха. Он ничего не сказал; они с Гермионой почти не обсуждали, что его ждёт на первом состязании; у Гарри создалось ощущение, что она боится думать об этом.
    - Она ушла, - Гермиона прямо сквозь Гарри смотрела в конец Высокой улицы. - Может, зайдём, выпьем усладэля? А то что-то холодно... Тебе вовсе не обязательно общаться с Роном! - добавила она раздражённо, абсолютно правильно истолковав его молчание.
    В "Трёх мётлах" было полно народу, в основном учеников "Хогварца", но также и всякого другого волшебного люда, который Гарри редко доводилось видеть где-либо ещё. Деревня Хогсмёд, единственное полностью колдовское поселение Британии, являлось чем-то вроде тихой гавани для существ типа леших, которые не были такими экспертами маскировки, как колдуны и ведьмы.
    В плаще-невидимке было очень тяжело пробираться в толпе - Гарри боялся задеть кого-нибудь, что неизбежно вызвало бы массу ненужных вопросов. Пока Гермиона ходила за усладэлем, он аккуратно протиснулся в уголок к свободному столику. По дороге Гарри заметил Рона, сидевшего с Фредом, Джорджем и Ли Джорданом. Совладав с настоятельным желанием хорошенько треснуть Рона по затылку, он наконец добрался до столика и сел.
    Гермиона подошла минуту спустя и незаметно пропихнула усладэль ему под плащ.
    - Одна я тут выгляжу совершеннейшей дурой, - тихонько пробормотала она. - Хорошо ещё, у меня есть чем заняться.
    И она достала блокнот, куда записывала членов П.У.К.Н.И. Вверху очень короткого списка Гарри увидел своё имя и имя Рона. Казалось, прошла тысяча лет с тех пор, как они сидели вместе, сочиняя предсказания, а Гермиона пришла и предложила им должности секретаря и казначея.
    - А знаешь, наверно, мне надо попробовать сагитировать кого-нибудь из жителей деревни вступить в П.У.К.Н.И., - глубокомысленно протянула Гермиона, оглядывая посетителей.
    - Ага, так они и побежали, - скептически заметил Гарри. Он глотнул усладэля под плащом. - Гермиона, когда ты бросишь всю эту затею со своим П.У.К.Н.И.?
    - Когда домовые эльфы получат достойную заработную плату и приличные условия труда! - зашипела она в ответ. - Знаешь, я начинаю думать, что пришло время для более решительных действий. Интересно, как пробраться на школьную кухню?
    - Понятия не имею, спроси у Фреда с Джорджем, - пожал плечами Гарри.
    Гермиона погрузилась в задумчивое молчание, а Гарри молча пил усладэль и разглядывал народ в трактирчике. Все выглядели такими весёлыми и спокойными... За соседним столиком Эрни Макмиллан менялся шоколадушными карточками с Ханной Аббот. У обоих на мантиях красовался значок "Поддерживайте СЕДРИКА ДИГГОРИ". Возле самой двери сидела Чу с большой компанией друзей-равенкловцев. У неё значка не было... и это слегка порадовало Гарри...
    Ну почему, почему он не один из этих ребят, которые сидят здесь, смеясь и болтая, и которым не о чем больше беспокоиться, кроме как о невыполненных домашних заданиях? Он представил себе, каково бы ему было сейчас, если бы Огненная чаша не объявила его чемпионом? Прежде всего, он не сидел бы сейчас в плаще. Рон сидел бы рядом с ним. Скорее всего, они втроём вполне жизнерадостно обсуждали бы, какие страсти и ужасы предстоят во вторник чемпионам. Он бы предвкушал интереснейшее зрелище, жаждал бы увидеть, как чемпионы справятся с тем, с чем им там предстоит справиться... подбадривал бы вместе со всеми Седрика с безопасного места на трибуне...
    Ему стало интересно, что чувствуют сейчас другие чемпионы. Седрика в последнее время он видел исключительно в окружении большой толпы поклонников, и тот выглядел хотя и чуть-чуть испуганным, но в то же время радостно-взволнованным. Изредка в коридорах мелькала Флёр Делакёр, неколебимо высокомерная и невозмутимая. А Крум просто сидел в библиотеке над книжками.
    Гарри вспомнил о Сириусе, и крепкий, тугой узел в его груди немного ослаб. Всего через двенадцать часов они смогут поговорить, поскольку именно на сегодняшнюю ночь назначена встреча у камина - конечно, если ничего не случится, как случается всё последнее время...
    - Смотри-ка, Огрид! - воскликнула Гермиона.
    Над толпой возвышался косматый затылок - к счастью, Огрид перестал носить хвосты. Гарри недоумённо подивился, как это он не заметил Огрида раньше, ведь он такой большой, но, поднявшись в полный рост, увидел, что Огрид низко пригибается, разговаривая с профессором Хмури. Перед Огридом стояла его обычная кружка-ведёрко, а Хмури пил из фляжки. Мадам Росмерта, хорошенькая хозяйка заведения, была не очень-то этим довольна; собирая с соседних столов пустые кружки, она то и дело бросала на Хмури вопросительные взгляды. Она, наверное, воспринимала поведение Хмури как оскорбление своему глинтмёду, но Гарри-то знал, в чём дело. На последнем занятии по защите от сил зла Хмури сказал, что предпочитает сам готовить себе еду и питьё, поскольку для чёрного колдуна нет ничего проще как отравить пищу, оставленную без присмотра.
    Пока Гарри наблюдал за ними, Огрид и профессор Хмури встали и приготовились уходить. Гарри помахал рукой, но потом вспомнил, что Огрид его не видит. Хмури, однако, задержался, и его волшебный глаз уставился в тот угол, где стоял Гарри. Он пихнул Огрида в поясницу (будучи не в силах дотянуться до его плеча), что-то сказал ему тихонько, и они оба прошли через весь трактир к столу, где сидели Гарри и Гермиона.
    - Порядочек, Гермиона? - громко спросил Огрид.
    - Привет, - Гермиона улыбнулась в ответ.
    Хмури проковылял вокруг стола и нагнулся; Гарри подумал, что он решил заглянуть в блокнот с записями о П.У.К.Н.И., но тот вдруг пробормотал:
    - Красивый плащ, Поттер.
    Гарри удивлённо воззрился на него. На таком близком расстоянии было особенно заметно то, что в носу Хмури отсутствует целый кусок. Хмури ухмыльнулся.
    - А что, ваш глаз?... в смысле, вы?...
    - Да, я могу видеть сквозь плащи-невидимки, - спокойно подтвердил Хмури. - И временами это очень пригождается, поверь мне.
Огрид, тоже глядя на Гарри, излучал радость. Гарри точно знал, что Огрид его не видит, но, очевидно, Хмури сказал Огриду, что он здесь.
    Огрид, под предлогом изучения блокнота, тоже склонился над столом и прошептал так тихо, что его услышал только Гарри:
    - Гарри, приходи сегодня в полночь ко мне в хижину. В плаще.
    После этого, выпрямившись, Огрид сказал громко:
    - Приятно было повидаться, Гермиона, - подмигнул и удалился. Хмури последовал за ним.
    - Зачем он хочет, чтобы я пришел к нему в полночь? - очень удивлённо пробормотал Гарри.
    - Вот как? - у Гермионы сделался потрясённый вид. - Что это он затевает? Не знаю, стоит ли тебе идти, Гарри... - она нервно огляделась по сторонам и свистяще прошептала:
    - Можешь опоздать на встречу с Сириусом.
    И действительно, поход в двенадцать ночи к Огриду было крайне трудно состыковать со встречей с Сириусом; Гермиона предложила послать к Огриду Хедвигу с сообщением, что Гарри не может прийти - если, конечно, сова согласится - но Гарри считал, что надо быстренько разобраться с тем, чего хочет Огрид; ведь до этого Огрид никогда не приглашал к себе Гарри так поздно.

***

    Вечером, в половине двенадцатого, Гарри, до этого притворившийся, что хочет рано лечь спать, завернулся в плащ-невидимку и тихонько спустился вниз в общую гостиную. Там ещё сидело достаточно много народу. Братья Криви откопали где-то упаковку значков "Поддерживайте СЕДРИКА ДИГГОРИ" и старались переколдовать их, чтобы надпись гласила: "Поддерживайте ГАРРИ ПОТТЕРА". Пока что, однако, их попытки привели лишь к тому, что надпись заело на "ПОТТЕР - ВОНЮЧКА". Гарри прокрался мимо них к выходному отверстию и подождал там, не сводя глаз с часов. Потом, согласно плану, Гермиона открыла портрет Толстой Тёти снаружи. Гарри проскользнул мимо неё, прошептал "Спасибо!" и отправился по темному замку.
    Во дворе тоже было очень темно. Гарри спустился по холму к огонькам хижины. Огромное обиталище бэльстэковцев тоже было освещено изнутри; стуча в дверь хижины, Гарри слышал доносящийся из кареты голос мадам Максим.
    - Это ты, Гарри? - шёпотом спросил Огрид, открыв дверь и оглядываясь по сторонам.
    - Угу, - Гарри проскользнул внутрь и стащил с головы плащ. - В чём дело?
    - Хочу кой-чего тебе показать, - сказал Огрид.
    Он был чем-то сильно взволнован. В петлице у него красовался цветок, похожий на гипертрофированный артишок. К колёсной мази он больше не прибегал, но расчесать волосы явно пробовал - из гривы торчали сломанные зубья гребня.
    - Что ещё ты мне хочешь показать? - устало вздохнул Гарри. Что на этот раз - драклы снесли яйцо или Огрид купил в трактире очередную трёхголовую собаку?
    - Пошли со мной, только не вылезай из-под плаща и ни гу-гу, понял? - велел Огрид. - Клыка не берём, ему это будет не по нраву...
    - Слушай, Огрид, я долго не могу... Мне надо вернуться в замок к часу...
    Но Огрид не слушал; он отворил дверь хижины и вышел в ночь. Гарри поспешил за ним и, к своему несказанному удивлению, обнаружил, что Огрид ведёт его к бэльстэковской карете.
    - Огрид, что?...
    - Ш-ш-ш! - цыкнул на него Огрид и трижды постучал в дверь с золотыми скрещенными палочками.
    Ему открыла мадам Максим. Массивные плечи окутывала шёлковая шаль. Лицо при виде Огрида озарилось улыбкой:
    - Ах, Ог'ид... что, уже вгемя?
    - Бонь-суар, - отозвался излучающий счастье Огрид и протянул громадную ладонь, чтобы помочь даме спуститься по золотым ступенькам.
    Мадам Максим закрыла за собой дверь кареты, Огрид галантно предложил ей взять себя под руку и так, вместе, они двинулись в путь вдоль ограды загона, где содержались гигантские крылатые кони. Следом трусил абсолютно ошеломлённый Гарри. Ему приходилось бежать, чтобы поспевать за великанами. Неужели Огрид хотел показать ему мадам Максим? Он её уже видел и может всегда посмотреть, как только захочет... Да её и не захочешь - увидишь...
    Однако, стало понятно, что мадам Максим, как и Гарри, тоже было предложено какое-то интересное зрелище, потому что спустя некоторое время она игриво произнесла:
    - Куда же ви меня ведёте, Ог'ид?
    - Вам понравится, - хрипло отозвался Огрид, - На это стоит поглядеть, чес'слово. Только... никому не говорите, что я вам это показывал, ладно? Вам про это знать не положено.
    - Конечно же, нет, - ответила мадам Максим, трепеща длинными чёрными ресницами.
    Они шли и шли. Гарри, трусивший сзади, всё больше нервничал, раздражался и поминутно смотрел на часы. Огрид придумал какую-то ерунду, а он из-за этого, чего доброго, пропустит встречу с Сириусом. Если они через две минуты не дойдут до места, то он просто развернётся и пойдёт назад в замок, а Огрид пусть гуляет под луной с мадам Максим сколько хочет...
    Но тут - они прошли по краю Запретного леса уже так далеко, что и замок, и озеро скрылись из виду - Гарри услышал очень странные звуки. Откуда-то сверху доносились крики каких-то мужчин... потом раздался сокрушительный рёв...
    Огрид обвёл мадам Максим вокруг небольшой рощицы и остановился. Гарри бегом догнал их - сначала ему показалось, что он видит костры и бегающих вокруг них мужчин - но потом челюсть у него отвисла.
    Это были драконы.
    Четыре взрослых огромных дракона очень злобного вида, страшно храпя, приседали на задние лапы внутри загона, огроженного толстыми досками. Они вытягивали шеи, и, в пятидесяти футах над землёй, на фоне чёрного неба, из разверстых, клыкастых пастей вырывались вихри пламени. Один дракон был серебристо-голубой, с длинными острыми рогами, он, огрызаясь, старался вырваться из пут, накинутых на него стоящими на земле колдунами; второй - зелёный, гладко-чешуйчатый, извивающийся и изворачивающийся изо всех сил; третий - красный с золотой оборкой острых игл вокруг морды, выпускавший в воздух грибоподобные огненные клубы; а четвёртый, стоявший ближе всех - громадный, чёрный, больше остальных похожий на ящера.
    По крайней мере тридцать человек, по семь-восемь у каждого дракона, старались обуздать чудовищ, натягивая цепи, прикреплённые к широким кожаным ремням, обвязанным вокруг шей и лап. Гарри как зачарованный поднял голову и встретился взглядом с глазами чёрного дракона. Эти глаза с кошачьими зрачками выкатились то ли от страха, то ли от ярости, трудно было сказать, от чего именно... Дракон издавал страшный, скрипящий вой...
    - Стой там, Огрид! - проорал ближайший к ограде колдун, изо всей силы удерживая цепь. - Они могут плевать огнём футов на двадцать! А этот шипохвост и на все сорок, я сам видел!
    - Ну, разве не красавец? - нежно проворковал Огрид.
    - Не помогает! - закричал в это время другой колдун. - На счёт три, сногсшибальные заклятия, быстро!
    Все драконозагонщики вытащили палочки.
    - Ступефай! - прокричали они в унисон, и сногсшибальные заклятия огненными ракетами выстрелили в темноту, после чего, ударившись о чешуйчатые шкуры, рассыпались звёздным фонтаном...
    Гарри увидел, что ближайший к ним дракон угрожающе переступил задними лапами и, широко разинув пасть, внезапно издал беззвучный вопль; в ноздрях вдруг иссякло пламя, хотя дым ещё шёл - затем, медленно-медленно, дракон упал - несколько тонн плоти ударились о землю с такой сокрушительной силой, что позади Гарри задрожали деревья.
    Драконозагонщики опустили палочки и подошли к неподвижно лежащим питомцам, каждый из которых был похож на небольшую гору. Они проворно натянули цепи и надёжно пристегнули их к железным кольям, которые с помощью волшебных палочек заставили уйти глубоко в землю.
    - Хотите посмотреть поближе? - восторженно предложил Огрид мадам Максим. Они приблизились к ограде. Гарри двинулся следом. Колдун, предупреждавший о том, что ближе подходить нельзя, обернулся - и Гарри узнал Чарли Уэсли. Тот подошёл пообщаться.
    - Как жизнь, Огрид? - еле переводя дух, выговорил он. - Теперь они должны угомониться - на пути сюда мы их вырубили сонным зельем, думали, будет лучше, если они проснутся в тишине и темноте - а ничего подобного, им здесь не понравилось, совсем не понравилось...
    - А какие это породы, Чарли? - спросил Огрид, неотрывно глядя на ближайшего - чёрного - дракона с выражением истинного благоговения. Глаза чудовища были по-прежнему открыты. Под морщинистым веком сверкала полоска жёлтого.
    - Это венгерский шипохвост, - ответил Чарли. - Вон тот, зелёный, обыкновенный уэльсский, который поменьше, серо-голубой - шведский тупорыл, а красный - китайский огнешар.
    Чарли оглянулся на мадам Максим, прогуливавшуюся вдоль ограды и рассматривавшую неподвижных драконов.
    - Я не знал, что ты её приведёшь, Огрид, - нахмурился Чарли. - Чемпионы не должны знать, что их ждёт - а она ведь своим обязательно скажет?
    - Да я так... подумал, они ей понравятся, - пожал плечами Огрид, в упоении пожиравший драконов глазами.
    - Воистину романтическое свидание, - покачал головой Чарли.
    - Четыре... - протянул Огрид в ответ, - стало быть, по одному на каждого чемпиона, так? А чего с ними надо делать - сразиться, что ли?
    - Скорее, пробраться мимо них, - сказал Чарли. - Мы будем рядом, чуть что - гасильное заклятие. Кстати, попросили привезти самок, которые только что отложили яйца, уж не знаю, зачем... но я тебе вот что скажу - не завидую я тому, кому достанется шипохвост. Жутко злобный. Причём с хвоста такой же опасный, как и с морды. Смотри.
    Чарли показал: из хвоста через каждые несколько дюймов торчали длинные бронзовые шипы.
    В этот момент к шипохвосту подошли пятеро коллег Чарли. Они принесли в одеяле кладку громадных, гранитно-серых яиц и аккуратно положили под драконий бок. Огрид жадно застонал.
    - Они все посчитаны, Огрид, - сурово предупредил Чарли. А затем спросил:
    - А как Гарри?
    - В норме, - рассеянно ответил Огрид. Он не отрывал глаз от яиц.
    - Надеюсь, он останется в норме после встречи с этими друзьями, - мрачно проговорил Чарли, обводя взглядом загон. - Я не решился даже сказать маме, что за состязание его ждёт, она и так из-за него с ума сходит... - Чарли сымитировал тревожный голос своей матери:
    - "И как они могли допустить его на этот Турнир, он же ещё совсем маленький! А я-то думала, им ничего не грозит, думала, что они введут ограничение по возрасту!" А тут ещё эта статья в "Прорицательской"... Она обрыдалась... "Он всё ещё плачет по маме с папой! Ах, бедняжка, если бы я знала!"
    Гарри решил, что с него довольно. Уверенный, что Огрид, пребывающий под воздействием притягательной силы четырёх драконов и мадам Максим, скучать без него не будет, он молча развернулся на месте и отправился к замку.
    Гарри не мог точно сказать, рад ли он, что узнал о предстоящем испытании или нет. Хотя, наверное, так лучше. По крайней мере, первое потрясение уже позади. Если бы во вторник он увидел драконов в первый раз, то, скорее всего, упал бы в обморок прямо перед всей школой... впрочем, может, он и так упадёт... В качестве оружия против огнедышащего, пятидесятифутового, покрытого бронёй, шипастого дракона у него будет одна лишь волшебная палочка - а что она, в сущности, такое? тоненькая щепочка, не более... во всяком случае, сейчас так казалось... И нужно будет пройти мимо этого дракона. На глазах у всех. Спрашивается, как?
    Гарри пошёл скорее, держась опушки леса; у него меньше пятнадцати минут на то, чтобы добраться до замка. Тогда можно будет поговорить с Сириусом, сейчас ему больше чем когда-либо хотелось с кем-нибудь поговорить - и вдруг, безо всякого предупреждения, он наткнулся на нечто очень твёрдое.
    Он упал на спину, очки съехали набок. Гарри прижал к себе плащ, чтобы тот не распахнулся. Чей-то голос вскрикнул:
    - Ой! Кто здесь?
    Гарри поскорее проверил, что плащ закрывает его целиком, и лёг очень тихо, глядя вверх на чёрный силуэт колдуна, в которого врезался. Он узнает эту бородку... Это же Каркаров!
    - Кто здесь? - с огромным подозрением повторил Каркаров, озираясь в темноте. Гарри оставался неподвижен и молчал. Спустя минуту или около того Каркаров, видимо, решил, что наткнулся на какое-то животное; он стал смотреть по сторонам на уровне пояса, как будто ожидая увидеть собаку. Затем он прокрался под кроны деревьев и начал осторожно пробираться к тому месту, где находились драконы.
    Очень медленно и очень осторожно, Гарри поднялся на ноги и припустил к замку, стараясь не создавать слишком много шума.
    У него не было никаких сомнений относительно того, что здесь делает Каркаров. Он тайком покинул свой корабль, чтобы попробовать разузнать, в чём будет заключаться первое испытание. Возможно, он видел, как Огрид и мадам Максим вместе идут в лес - их нетрудно заметить даже с большого расстояния... а теперь Каркаров по голосам быстро отыщет, куда идти. И тогда он, как и мадам Максим, будет знать, что предстоит чемпионам. Получается, что единственный человек, кто действительно во вторник встретится с неизвестностью - это Седрик.
    Гарри подошёл к замку, проскользнул в парадную дверь и начал взбираться по мраморной лестнице; он сильно задыхался, но не решался замедлить шаг... оставалось всего пять минут до встречи у камина...
    - Вздор! - выдохнул он в лицо мирно дремавшей Толстой Тёте.
    - Как скажешь, - сонно пробормотала она, не открывая глаз, после чего картина отъехала вверх и пропустила его. Гарри забрался внутрь. В общей гостиной никого не было и, судя по тому, что пахло здесь как обычно, Гермионе не пришлось разбрасывать навозные бомбы, чтобы предоставить им с Сириусом возможность встретиться наедине.
    Гарри стащил с себя плащ-невидимку и упал в кресло перед камином. В комнате стояла полутьма; невысокие языки пламени служили единственным источником света. Рядом на столе, тускло отражая огонь, валялись значки "Поддерживайте СЕДРИКА ДИГГОРИ", над которыми так долго возились братья Криви. Теперь надпись на значках гласила: "ПОТТЕР - ЖУТКАЯ ВОНЮЧКА". Гарри перевёл взгляд в огонь и подскочил на месте.
    В пламени сидела голова Сириуса. Если бы раньше, на кухне дома Уэсли, Гарри не видел в том же самом положении голову мистера Диггори, он бы до смерти перепугался. Но, вместо этого, на лице у него расползлась первая за много дней улыбка. Он выбрался из кресла, сел перед камином на корточки и сказал:
    - Сириус... как ты поживаешь?
    По сравнению с образом, сохранившимся у Гарри, Сириус выглядел иначе. В тот день, когда они простились, у Сириуса было измождённое лицо, окружённое спутанной гривой тусклых, чёрных волос - а сейчас волосы были чисто вымыты и коротко подстрижены, лицо немного пополнело, Сириус выглядел моложе и гораздо больше походил на человека с той фотографии, которая была у Гарри - фотографии, снятой на свадьбе его родителей.
    - Я-то ладно, как ты? - серьёзно спросил Сириус.
    - Я... - Гарри попытался заставить себя сказать: "нормально", но не смог. Раньше, чем он успел себя остановить, речь его полилась потоком, он уже много-много дней столько не разговаривал - о том, как никто не верит, что он не подавал заявки на участие в Турнире, как Рита Вритер опубликовала о нём статью, полную чудовищной лжи, как он не может пройти по коридору без того, чтобы не услышать какого-нибудь издевательского замечания... а главное, он рассказал про Рона, что тот не верит ему, что тот завидует...
    - ... а сейчас Огрид только что показал мне, в чём будет заключаться первое испытание, и... это будут драконы, Сириус, я пропал! - закончил он в отчаянии.
    Сириус посмотрел на него, и глаза его были полны тревоги, глаза, ещё не потерявшие того мёртвого выражения, которое появилось в них в Азкабане. Он не перебивал Гарри, дав ему высказаться полностью, но теперь сказал:
    - Гарри, с драконами мы справимся, но об этом чуть позже... у меня совсем мало времени... Чтобы воспользоваться камином, я пробрался в один колдовской дом, но хозяева могут вернуться в любую минуту. Есть кое-что, о чём я должен тебя предупредить.
    - О чём? - настроение Гарри упало ещё на несколько делений... что может быть хуже драконов?
    - О Каркарове, - ответил Сириус, - Гарри, он был Упивающимся Смертью. Ты ведь знаешь, кто такие Упивающиеся Смертью?
    - Да... Так он... что?
    - Его схватили, он сидел в Азкабане вместе со мной, но потом его выпустили. Я готов спорить на что угодно - именно из-за него Думбльдору в этом году понадобился в школе аврор - чтобы следить за ним. Это ведь Хмури схватил Каркарова. И посадил его в Азкабан.
    - Каркарова освободили? - медленно повторил Гарри - его мозг отказывался принимать очередную порцию потрясений. - А почему?
    - У него была договорённость с министерством магии, - горько ответил Сириус. - Он сказал, что осознал свои ошибки и назвал многих своих сообщников... из-за него очень многих посадили... что, надо сказать, не прибавило ему популярности. А после освобождения, насколько мне известно, он стал в своей школе обучать детей чёрной магии. Так что дурмштранговского чемпиона тоже берегись.
    - Ладно, - задумчиво отозвался Гарри. - Но... ты думаешь, это Каркаров поместил моё имя в чашу? Потому что если это он, то он очень хороший актёр. Он вёл себя так, как будто разъярён этим. И хотел, чтобы мне запретили участвовать.
    - Он действительно хороший актёр, - подтвердил Сириус, - ему же удалось убедить министерство магии отпустить его. А ещё, Гарри, я читаю "Прорицательскую газету" и...
    - Ты и весь остальной мир, - с горечью вставил Гарри.
    - ...и, насколько я смог прочитать между строк в статье этой дамы, Риты, на Хмури было совершено нападение в ночь перед началом работы в "Хогварце". Да, я знаю, она утверждает, что это была очередная ложная тревога, - торопливо добавил Сириус, не дав Гарри заговорить, - но я почему-то этому не верю. Я думаю, кто-то не хотел, чтобы он появился в "Хогварце". Кто-то понимал, что выполнение задачи будет сильно затруднено его присутствием. И понимал, что всерьёз никто не будет заниматься расследованием, Шизоглаз слишком часто поднимал панику на ровном месте. Но это не означает, что он уже не может распознать настоящего преступника. В министерстве не было аврора лучше Хмури.
    - Так что ты хочешь сказать? - медленно спросил Гарри. - Что Каркаров хочет убить меня? Но... зачем?
    Сириус замялся.
    - До меня доходят всякие странные слухи, - не сразу заговорил он. - В последнее время Упивающиеся Смертью что-то уж слишком активны. Смотри сам: они открыто показались на кубке мира. Потом кто-то создал Смертный Знак... и ещё - ты слышал про ведьму из министерства, которая пропала?
    - Берту Джоркинс? - спросил Гарри.
    - Совершенно верно. Она пропала в Албании, а, по слухам, именно там Вольдеморта видели в последний раз... а она ведь знала о том, что в этом году снова начнут проводить Тремудрые Турниры, правильно?
    - Да, но... вряд ли она могла наткнуться прямо на Вольдеморта? - засомневался Гарри.
    - Слушай, я хорошо знаю Берту, - суровым тоном ответил Сириус. - Она училась в "Хогварце" одновременно со мной, на пару-тройку лет старше, чем мы с твоим отцом. Она была настоящая идиотка. Жутко любопытная, но совершенно безмозглая, совершенно. Это страшное сочетание, Гарри. Я бы сказал, что заманить её в ловушку ничего не стоило.
    - Значит... Вольдеморт мог узнать про Турнир? - сказал Гарри. - Ты это имеешь в виду? Думаешь, Каркаров здесь по его приказу?
    - Не знаю, - задумался Сириус, - просто не знаю... По моим представлениям, Каркаров не из тех, кто снова примкнул бы к Вольдеморту, не будучи убеждён, что тот достаточно силён, чтобы защитить его. И всё же, кто бы не поместил твою заявку в чашу, он сделал это не случайно. Я не могу избавиться от мысли, что Турнир - очень хороший способ напасть на тебя и выдать всё за несчастный случай.
    - На мой взгляд, это безупречный план, - бесцветным голосом произнёс Гарри. - Им всего-навсего нужно будет отойти в сторонку и подождать, пока дракон меня прикончит.
    - Кстати - о драконах, - заторопился Сириус. - Есть хороший способ, Гарри. Не пытайся использовать сногсшибальное заклятие - драконы очень сильные и обладают слишком мощной магической силой, чтобы с ними можно было в одиночку справиться с помощью сногсшибателя. Чтобы повалить дракона, нужно полдюжины колдунов...
    - Да, я знаю, только что видел, - кивнул Гарри.
    - Но ты сможешь справиться и один, - продолжил Сириус, - есть хороший способ, и тебе понадобится одно-единственное простое заклинание. Надо просто...
    Но Гарри вытянул вперёд руку, призывая Сириуса замолчать. Сердце громко забилось, вырываясь из груди - он услышал шаги. Кто-то спускался сверху по винтовой лестнице.
    - Уходи! - зашипел он Сириусу. - Уходи скорей! Кто-то идёт!
    Гарри неловко вскочил, закрывая собой камин - если кто-нибудь увидит Сириуса, поднимется страшная паника - приедут представители министерства - его, Гарри, начнут допрашивать о местонахождении Сириуса...
    Гарри услышал позади себя еле слышное "хлоп" и понял, что Сириус исчез. Он уставился на подножие лестницы - кому это пришло в голову прогуляться среди ночи? И к тому же не дать Сириусу рассказать, как пройти мимо дракона?
    Это оказался Рон в пёстрой бордовой пижаме. Увидев на другом конце комнаты Гарри, он замер как вкопанный и огляделся по сторонам.
    - С кем это ты разговаривал? - спросил он.
    - А тебе какое дело? - взъерепенился Гарри. - Ты-то что здесь делаешь среди ночи?
    - Я просто испугался, куда ты... - Рон оборвал сам себя и пожал плечами. - Ничего я не делаю. Спать иду.
    - Хотел немножко пошпионить? - накинулся на него Гарри. Он знал, что Рон не имел ни малейшего представления, какую сцену он на самом деле застал, знал, что Рон сделал это не нарочно, но ему было наплевать - в этот момент он ненавидел в Роне всё, вплоть до нескольких дюймов голых ног, высовывающихся из пижамных штанов.
    - Извини, - Рон покраснел от гнева. - Мне следовало знать, что тебя нельзя тревожить. Надо же тебе спокойно подготовиться к следующему интервью.
    Гарри схватил со стола один из значков "ПОТТЕР - ЖУТКАЯ ВОНЮЧКА" и со всей силы швырнул им в Рона. Значок ударился ему в лоб и отскочил.
    - Вот так, - удовлетворённо выдохнул Гарри. - Наденешь это во вторник. А может, у тебя даже шрам появится, если повезёт... ты же этого хочешь, да?
    Он бросился через гостиную к лестнице; он почти что ждал, что Рон остановит его, ему даже хотелось, чтобы Рон его треснул, но тот в пижаме, которая была ему мала, стоял неподвижно, и Гарри, вихрем промчавшись по лестнице, долго-долго лежал потом в кровати и кипел от ярости, но так и не услышал, чтобы Рон поднимался в спальню.

Глава 21
ФРОНТ ОСВОБОЖДЕНИЯ ДОМОВЫХ ЭЛЬФОВ

    Вечером Гарри, Рон и Гермиона отправились в совяльню за Свинринстелем - Гарри хотел отправить Сириусу письмо с сообщением о том, что он справился с драконом и даже не пострадал. По дороге Гарри поведал Рону обо всём, что узнал от Сириуса о Каркарове. В первый момент, узнав, что Каркаров входил в ряды Упивающихся Смертью, Рон был просто шокирован, но к тому времени, когда они дошли до совяльни, он уже говорил, что с самого начала это подозревал.
    - Всё сходится! - кричал он. - Помнишь, в поезде Малфой говорил, что Каркаров - друг его папаши? Теперь-то мы знаем, где они подружились! Небось, и на финале кубка вместе бегали в масках... Только я вот что тебе скажу, Гарри: если это Каркаров поместил в чашу твою заявку, он сейчас должен чувствовать себя полным идиотом! Не вышло! Тебя всего лишь слегка поцарапало! Подожди-ка... я сам...
    Осознав, что ему собираются поручить доставку, Свинринстель так перевозбудился, что начал носиться кругами над головой у Гарри, ухая как полоумный. Рон сцапал совёнка и удерживал его двумя руками, пока Гарри привязывал к лапке послание.
    - Не может же быть, чтобы следующие испытания оказались опаснее этого, правда? - продолжал Рон, относя Свинринстеля к окну. - Знаешь что? Я думаю, у тебя есть шанс выиграть Турнир, Гарри, я серьёзно.
    Гарри, конечно, понимал, что Рон говорит это только затем, чтобы как-то извиниться за своё поведение в течение последних нескольких недель, но ему всё равно было очень приятно. А вот Гермиона скрестила на груди руки, прислонилась к стене совяльни и, нахмурившись, поглядела на Рона.
    - До конца Турнира ещё очень далеко, - с серьёзным видом изрекла она, - если таково было первое задание, мне страшно подумать, каковы будут следующие.
    - Оптимистка ты наша! - раздосадованно бросил Рон. - С профессором Трелани вы бы подружились.
    Он выбросил Свинринстеля в окно. Тот пролетел камнем вниз футов двенадцать, не меньше, прежде чем сумел выправиться, так как привязанное к его ноге письмо было длиннее и, следовательно, тяжелее обыкновенного - Гарри не смог устоять перед соблазном снабдить Сириуса подробнейшим, движение за движением, отчётом о том, как именно он изворачивался, кружил вокруг и увиливал от шипохвоста.
    Ребята проследили за быстро исчезнувшим в темноте Свинринстелем, а потом Рон сказал:
    - Ну чего, пошли вниз? Гарри, тебе там приготовили сюрприз - Фред с Джорджем, наверное, уже натащили с кухни всякой еды.
    И действительно, когда они вошли в общую гостиную, она взорвалась радостными криками. На всех возможных поверхностях высились горы пирожных, стояли кувшины с тыквенным соком и усладэлем; Ли Джордан запустил пару-тройку холодных петард мокрого запуска д-ра Филибустера, и воздух загустел от летающих звёздочек и искр; Дин Томас, который умел хорошо рисовать, успел изготовить несколько потрясающих плакатов, где был изображён Гарри, шныряющий на метле возле драконьей головы. Ещё парочка постеров демонстрировала публике Седрика с подожжённой головой.
    Гарри приналёг на еду; он уже и забыл, каково это - чувствовать настоящий голод. Он сидел с друзьями и не мог поверить, что на свете бывает такое счастье: Рон рядом, первое испытание позади, а второе - только через три месяца.
    - Ух ты, какое тяжёлое! - воскликнул Ли Джордан, взвешивая в руках золотое яйцо, которое Гарри оставил на столе. - Открой его, Гарри! Давай посмотрим, что внутри!
    - По условиям, он должен отгадать загадку сам, - поспешно вставила Гермиона, - таковы правила Турнира...
    - По условиям, я должен был сам придумать, как обойти дракона, - вполголоса проговорил Гарри, так, чтобы его могла слышать одна Гермиона. Она виновато улыбнулась.
    - Правда, Гарри, давай, открой! - хором поддержало несколько человек.
    Ли передал яйцо Гарри. Тот запустил ногти в опоясывавшую скорлупу бороздку и с усилием раскрыл.
    Внутри яйцо было полое и абсолютно пустое - но, стоило Гарри открыть его, как комнату наполнил невероятно противный, громкий скрипучий вой. Нечто похожее Гарри слышал лишь однажды, на смертенинах у Почти Безголового Ника, когда оркестр привидений играл на музыкальных пилах.
    - Закрой скорей! - возопил Фред, зажимая уши.
    - Что это было? - пролепетал Симус Финниган, в ужасе глядя на яйцо, немедленно захлопнутое. - Похоже на банши... Может, во втором состязании вместо дракона будет банши?
    - Это крики человека, которого пытают! - вскричал побелевший Невилль и уронил на пол пирожок с мясом. - Тебе придётся противостоять пыточному проклятию!
    - Ты чего, Невилль, это же противозаконно, - резонно возразил Джордж. - Нельзя использовать пыточное проклятие против чемпионов. По-моему, это слегка напоминает пение Перси... Гарри, тебе, наверно, придётся напасть на него, когда он будет в душе...
    - Гермиона, хочешь тортик? - предложил Фред.
    Гермиона подозрительно воззрилась на тарелку, которую он ей протягивал. Фред ухмыльнулся:
    - Не бойся, с этим я ничего не делал. А вот сливочных тянучек следует опасаться...
    Невилль, только что вонзивший зубы в тянучку, поперхнулся и выплюнул её.
    Фред засмеялся.
    - Я пошутил, Невилль...
    Гермиона взяла торт. А потом спросила:
    - Фред, вы взяли всё это с кухни, да?
    - Угу, - улыбнулся Фред и пронзительно запищал, имитируя домового эльфа:
    - "Всё что угодно, сэр, всё, что вы только захотите!" Они всегда рады помочь... жареного быка бы достали, если бы я сказал, что голодный.
- А где вообще у нас кухня? - невиннейшим, равнодушнейшим голоском поинтересовалась Гермиона.
    - За потайной дверью. А дверь за картиной, где ваза с фруктами. Нужно пощекотать грушу, она начинает хихикать и... - Фред вдруг замолчал и с подозрением посмотрел на неё:
    - А что?
    - Да так, ничего, - быстро сказала Гермиона.
    - Хочешь устроить забастовку домовых эльфов? - поинтересовался Джордж. - Думаешь перейти от стадии листовок к организации восстания?
    Некоторые загоготали. Гермиона промолчала.
    - Не вздумай ходить туда и рассказывать, что им нужна одежда и зарплата! - с угрозой предупредил Фред. - Только отвлекать их от готовки!
    В этот миг Невилль переключил на себя всеобщее внимание, внезапно превратившись в большую канарейку.
    - Ой!... Прости, Невилль! - под дружный смех закричал Фред. - Я забыл... мы и правда заколдовали сливочные тянучки!...
    Впрочем, не более чем через минуту, Невилль начал линять и, когда у него выпали последние перья, он обрёл свой нормальный вид. И даже начал смеяться вместе со всеми.
    - Канарейские конфетки! - провозгласил Фред, обращаясь к потрясённой толпе. - Мы с Джорджем их сами изобрели! Семь сиклей штука, прошу!
    Был уже почти час ночи, когда Гарри вместе с Роном, Невиллем, Симусом и Дином наконец удалились в спальню. Прежде чем задёрнуть шторы балдахина, Гарри поставил на прикроватный столик крошечную фигурку венгерского шипохвоста. Фигурка зевнула, свернулась клубком и закрыла глазки. Вообще-то, подумал Гарри, задёргивая занавески, Огрид прав... они ничего, эти драконы...

***

    Начало декабря принесло в "Хогварц" ветер и дождь со снегом. Зимой замок продувался насквозь, и тем не менее, Гарри всякий раз с благодарностью думал о его толстых стенах и уютных каминах, когда проходил мимо дурмштранговского корабля. Его зверски качало на жестоком ветру, паруса яростно бились на фоне тёмных небес. В карете "Бэльстэка", тоже, должно быть, прохладно, думал Гарри. Огрид, как он заметил, исправно снабжал коней мадам Максим их любимым виски; от паров, распространяемых кормушкой в углу загона, все ученики на занятиях по уходу за магическими существами ходили навеселе. Что было очень некстати, так как им по-прежнему приходилось ухаживать за кошмарными драклами, а это требовало особого внимания.
    - Вот я только не пойму, впадают они в спячку иль нет, - поделился сомнениями с дрожащим от холода на тыквенном огороде классом Огрид. - Видать, надо последить, не клюют ли они носом... А сейчас мы просто уложим их в эти ящики...
    Драклов осталось всего десять; видимо, жажда убивать себе подобных была неискоренима. Каждый дракл достигал шести футов в длину. Их серые панцири, мощные крабьи ноги, жала, присоски и плюющие огнём хвосты делали драклов самыми отвратительными созданиями, когда-либо виденными Гарри. Весь класс с убитым видом посмотрел на громадные ящики, которые принёс Огрид. В ящиках лежали подушки и пуховые одеяла.
    - Сейчас мы вас уложим, - приговаривал Огрид, - закроем крышечками и посмотрим, чего будет.
    Выяснилось, однако, что драклы не впадают в спячку, так же как не любят укладываться в ящики с подушками и одеяльцами под заколачиваемые гвоздями крышки. Вскоре Огрид вовсю вопил: " тихо, тихо, без паники", а драклы разбегались по тыквенным грядкам, заваленным дымящимися обломками ящиков. Большинство учеников - во главе с Малфоем, Краббе и Гойлом - через заднюю дверь вломились в хижину Огрида и забаррикадировались; Гарри, Рон и Гермиона остались среди тех, кто остался помогать Огриду. Совместными усилиями, хотя и ценой многочисленных ран и ожогов, им удалось изловить и связать девять драклов, на свободе оставался только один.
    - Вы, глав'дело, не напугайте его! - закричал Огрид, когда Рон с Гарри с помощью волшебных палочек выпустили залпы огненных искр в дракла, который устрашающе надвигался на них, выгибая над спиной трепещущее жало. - Попробуйте накинуть на жало верёвку, чтоб он своих сородичей не повредил!
    - Это было бы просто ужасно! - сердито огрызнулся Рон. Они с Гарри прижимались спинами к стене хижины, отстреливаясь от дракла искрами.
    - Так-так-так... Какое интересное развлечение.
    Рита Вритер, прислоняясь к садовой ограде, с интересом наблюдала за творящимся безобразием. Сегодня она была одета в толстую ярко-малиновую мантию с пушистым пурпурным воротником. Сумочка из крокодиловой кожи свешивалась с руки.
    Огрид бросился на загнавшего в угол Гарри с Роном дракла и прижал его к земле своим телом; из хвоста вырвался залп, и взрыв раскрошил ближайшие тыквы.
    - Вы кто? - спросил Огрид у Риты, набрасывая на жало верёвочную петлю и затягивая её.
    - Рита Вритер, корреспондент "Прорицательской газеты", - радостно представилась Рита. Сверкнули золотые зубы.
    - Вроде Думбльдор распорядился больше вас в школу не пускать, - немного нахмурившись, проговорил Огрид. Одновременно он слез со слегка помятого дракла и за верёвку потянул его к сородичам.
    Рита повела себя так, как будто не слышала слов Огрида.
    - А как называются эти забавные зверьки? - вскричала она, просияв ещё больше.
    - Взрывастые драклы, - пробурчал Огрид.
    - Да что вы! - с живейшим интересом воскликнула Рита. - Никогда о таких не слышала... а откуда они?
    Гарри увидел, как из-под косматой чёрной бороды выползает тускло-багровый румянец, и сердце у него оборвалось. В самом деле, где Огрид раздобыл этих уродов?
    Гермиона, видимо, подумавшая о том же самом, немедленно вмешалась:
    - Правда, они очень интересные? Правда, Гарри?
    - Что? А, да... ой... ужасно интересные, - отреагировал Гарри, после того как она наступила ему на ногу.
    - Ах, и ты здесь, Гарри! - поворачиваясь, вскричала Рита. - Значит, тебе нравятся уроки ухода за магическими существами, да? Это твой любимый предмет?
    - Да, - решительно кивнул Гарри. Огрид заулыбался во весь рот.
    - Прелестненько, - сказала Рита, - прелестненько. А вы давно здесь учителем? - обратилась она к Огриду.
    Гарри видел, как её взгляд пропутешествовал от Дина (щёку которого пересекал страшный порез) к Лаванде (чья роба была сильно опалена) и Симусу (дувшему на обожжённые пальцы), а потом к окнам хижины, за которыми столпился почти весь класс, прижимая носы к стёклам и дожидаясь, пока утихнет сражение.
    - Только второй год, - ответил Огрид.
    - Прелестненько... А вы не хотели бы дать мне интервью, нет? Поделиться опытом по уходу за магическими существами? "Прорицательская газета" по средам даёт зоологическую колонку, впрочем, я уверена, вы и сами знаете. Мы могли бы просветить публику насчёт этих... пулястых драклов.
    - Взрывастых драклов, - с энтузиазмом поправил Огрид. - Э-э-э... да, пожалуй, почему нет?
    Гарри всё это ужасно не понравилось, но не было никакого способа донести свои чувства до Огрида без того, чтобы не увидела Рита, и ему пришлось молча наблюдать, как они договариваются о встрече в "Трёх мётлах" на этой неделе для спокойной продолжительной беседы. Вскоре в замке прозвонил колокол, возвещая конец урока.
    - Что ж, до свидания, Гарри! - весело попрощалась Рита Вритер, когда он с Роном и Гермионой направился к школе. - До пятницы, Огрид!
    - Она переврёт всё, что он ей скажет, - вполголоса сказал Гарри.
    - Будем надеяться, что он не ввозил своих драклов нелегально, - в отчаянии вздохнула Гермиона. Они посмотрели друг на друга - чего ещё ждать от Огрида!
    - Огрид уже сто раз такое творил, а Думбльдор всё равно его не увольнял, - утешительно произнёс Рон. - В худшем случае, ему придётся избавиться от драклов. Извините... я сказал, в худшем? Я хотел сказать, в лучшем!
    Гарри с Гермионой рассмеялись и, повеселев, отправились на обед.
    Во второй половине дня Гарри искренне наслаждался сдвоенным уроком прорицаний; они по-прежнему составляли звёздные карты и предсказания по ним, но теперь, когда они с Роном помирились, это опять было весело. Профессор Трелани, которая была так довольна, когда они напредсказывали столько разных вариантов собственной смерти, очень скоро пришла от Гарри с Роном в страшное раздражение, поскольку они бесконечно фыркали во время её рассказа о различных видах разрушительного влияния Плутона на повседневную жизнь.
    - Можно было бы ожидать, - произнесла она мистическим шёпотом, нисколько, впрочем, не скрывавшим её раздражения, - что некоторые из нас, - она со значением вперила взор в Гарри, - не стали бы вести себя так фривольно, если бы им открылось то, что открылось мне, когда я прошлой ночью смотрела в хрустальный шар. Я сидела, увлечённая вязанием, но внезапно меня охватило неудержимое желание проконсультироваться с шаром. Я поднялась, села перед ним и воззрилась в его хрустальные глубины... и что, как вы думаете, посмотрело на меня оттуда?
    - Старая уродливая летучая мышь в огромных очках? - еле слышно предположил Рон.
    Гарри невероятным усилием сохранил невозмутимое выражение.
    - Смерть, мои дорогие.
    Парватти и Лаванда в ужасе прижали ладошки ко рту.
    - Да, - внушительно кивнула профессор Трелани, - она подошла близко, как никогда, она кружит над головой как ястреб, опускается над замком всё ниже... ниже...
    Она многозначительно посмотрела на Гарри. Тот широко и откровенно зевнул.
    - Я был бы потрясён гораздо сильнее, если бы она не предсказывала того же самого уже раз восемьдесят, - сказал Гарри, когда они вышли на лестницу из кабинета профессора Трелани и смогли наконец снова глотнуть свежего воздуха. - Если бы я падал замертво после каждого предсказания, я стал бы медицинским феноменом.
    - Ты был бы очень настырным привидением, - подавился смехом Рон. Мимо в противоположном направлении, угрожающе сверкая глазами, как раз прошествовал Кровавый Барон. - Ладно, хоть на дом ничего не задали. Надеюсь, Гермионе, наоборот, зададут кучу всего, люблю, когда она занимается, а мы нет...
    Но Гермионы не было за обедом, и не было в библиотеке, куда они заглянули после. Там сидел один только Виктор Крум. Рон на некоторое время завис за полками, наблюдая за ним и шёпотом дебатируя с Гарри по поводу того, стоит ли просить автограф - но потом Рон вдруг понял, что за другими полками шныряет примерно шесть или семь девочек, обсуждая то же самое, и растерял весь энтузиазм.
    - Интересно, куда она подевалась? - спросил Рон на пути назад в гриффиндорскую башню.
    - Понятия не имею... Вздор.
    Толстая Тётя только-только начала отъезжать вверх, как громкий топот бегущих ног возвестил о прибытии Гермионы.
    - Гарри! - задыхаясь, проговорила она, резко затормозив возле него (Толстая Тётя уставилась на неё, высоко подняв брови). - Гарри, пойдём со мной - пойдём, случилось нечто необыкновенное - пожалуйста...
    Она схватила Гарри за руку и потянула его назад по коридору.
    - Что случилось? - удивился Гарри.
    - На месте всё поймёшь - пошли же скорей!
    Гарри оглянулся на Рона, тот ответил заинтригованным взглядом.
    - Ладно, пошли, - согласился Гарри и пошёл за Гермионой; Рону пришлось пробежать пару шагов, чтобы догнать их.
    - А на меня, значит, можно не обращать внимания! - раздражённо прокричала вслед Толстая Тётя. - Можно не извиняться за то, что потревожили меня! Я могу и так повисеть, вся настежь, пока вы не соизволите вернуться, так, что ли?
    - Ага, спасибо, - через плечо крикнул Рон.
    - Гермиона, скажи хоть, куда мы идём? - не выдержал Гарри, когда они прошли уже шесть этажей и начали спускаться по мраморной лестнице в вестибюль.
    - Увидишь, сейчас всё увидишь! - еле сдерживая лихорадочное возбуждение, ответила Гермиона.
    Спустившись с лестницы, она повернула налево и побежала по направлению к двери, за которой скрылся Седрик Диггори в тот вечер, когда Огненная чаша провозгласила их с Гарри чемпионами. Гарри никогда ещё не бывал здесь. Вслед за Гермионой они с Роном спустились по каменным ступеням, но попали вовсе не в мрачный подземный коридор, аналогичный тому, который вёл в подземелье Злея, а в широкую галерею с каменными стенами, ярко освещённую факелами и увешанную красивыми картинами, в основном натюрмортами с различной едой.
    - Ох, подожди-ка... - медленно проговорил Гарри, оказавшись на середине галереи, - подожди минуточку, Гермиона...
    - Что? - она обернулась. Её лицо выражало нетерпеливое предвкушение.
    - Я знаю, куда ты нас ведёшь, - сказал Гарри.
    Он ткнул Рона в бок и показал на картину, висевшую прямо за спиной Гермионы. Там была изображена огромная серебряная ваза с фруктами.
    - Гермиона! - Рон тоже сообразил, в чём дело. - Опять хочешь нас вовлечь в свои дела с пукни!
    - Нет-нет, ничего подобного! - затрясла головой Гермиона. - Только не пукни, Рон...
    - Ах, значит, ты поменяла название? - сурово воззрился на неё Рон. - И кто же мы теперь? Фронт Освобождения Домовых Эльфов? Я не пойду в кухню уговаривать их бросить работу. Ни за что...
    - А я тебя и не прошу! - нетерпеливо перебила Гермиона. - Я только что была там, просто хотела с ними поговорить, а там... Ой, ну пошли же скорей, Гарри, я покажу!
    Она опять схватила его за руку, потянула к картине с фруктовым натюрмортом и указательным пальцем пощекотала громадную зелёную грушу. Та, захихикав, начала извиваться и внезапно превратилась в большую зелёную дверную ручку. Гермиона потянула за неё, открыла дверь и с силой толкнула Гарри в спину, понуждая его войти.
    Он едва успел мельком разглядеть необъятное помещение с высоким потолком, такое же огромное, как и Большой зал, располагавшийся прямо над ним, с грудами сияющих медных кастрюль и сковородок вдоль стен и громадным кирпичным очагом на противоположном конце, когда из центра зала к нему вдруг бросилось нечто маленькое, с писком:
    - Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттер!
    В следующую секунду это нечто с силой ударилось Гарри в живот, совершенно вышибив из него дух, и сжало в объятиях с такой силой, что Гарри испугался за свои рёбра.
    - Д-добби? - выдохнул Гарри.
    - Добби, сэр, Добби, конечно, Добби! - запищал голос откуда-то от его пупка. - Добби многие дни надеялся повидать Гарри Поттера, сэр, и вот Гарри Поттер сам пришёл повидаться с Добби, сэр!
    Добби отпустил дорогого гостя и отступил на несколько шагов назад, радостно оглядывая Гарри. Огромные, размером с теннисный мяч, зелёные глаза наполнились слезами от счастья. Эльф выглядел точно так же, каким Гарри его и запомнил: нос-карандашик, уши как у летучей мыши, длинные пальчики и ступни - только одежда была другой, совсем другой.
    Когда Добби служил у Малфоев, он всегда носил одно и то же - старую грязную наволочку. Теперь же его одежда состояла из самых немыслимых предметов; пожалуй, с подбором гардероба он справился даже хуже, чем колддуны на финале кубка. В качестве шляпы Добби использовал стёганный чехольчик на чайник, к которому он приколол множество разнообразных значков; галстук с узором из подков прикрывал голую грудь, далее следовали детские футбольные шорты и, наконец, носки - по одному от двух разных пар. Один из этих носков, как понял Гарри, был тот самый, чёрный, который он снял со своей собственной ноги с тем, чтобы хитростью заставить мистера Малфоя отдать его Добби и тем самым освободить эльфа. Другой носок пестрел яркими розово-оранжевыми полосками.
    - Добби, что ты здесь делаешь? - в полнейшем изумлении спросил Гарри.
    - Добби пришёл в "Хогварц" и получил работу, сэр! - скрипуче похвастался Добби. - Профессор Думбльдор дал Добби и Винки работу, сэр!
    - Винки? - переспросил Гарри. - Она тоже здесь?
    - Да, сэр, да! - воскликнул Добби, схватил Гарри за руку и потащил вглубь кухни по проходу между двумя из четырёх длинных деревянных столов. Гарри заметил, что расположение этих столов точно такое же, как и столов четырёх колледжей наверху, в Большом зале. Сейчас на них не было никакой еды, поскольку ужин уже кончился, но Гарри не сомневался, что всего час назад они ломились от яств, которые через потолок отправлялись наверх, на соответствующий стол.
    В кухне находилось не меньше сотни эльфов. Они стояли, источая любезные улыбки, кланялись и делали реверансы Гарри, когда Добби проводил его мимо них. Все они были одеты в форму: кухонное полотенце с хогварцевским гербом, завязанное на манер тоги, как в своё время у Винки.
    Добби остановился у выложенного кирпичом очага и показал пальцем.
    - Винки, сэр! - объявил он.
    Винки сидела у огня на стуле. В отличие от Добби, она, очевидно, не сама нашла себе одежду. На ней была аккуратная короткая юбочка, блузка и подходящая к ним голубая шапочка с прорезями для ушей. Однако, если все предметы одежды Добби блистали ухоженной чистотой и выглядели как с иголочки, то Винки не заботилась о своём платье вовсе. Блузка была заляпана пятнами от супа, а на юбке красовалась прожжённая дырка.
    - Здравствуй, Винки, - поприветствовал её Гарри.
    У Винки задрожали губы. А потом она, точно так же, как после финального матча, разразилась слезами, брызнувшими из огромных карих глаз на блузку.
    - О Боже, - произнесла Гермиона. Они с Роном вслед за Гарри и Добби прошли в дальний конец кухни. - Винки, не плачь, пожалуйста, не плачь...
    Но Винки только сильнее зарыдала. А Добби продолжал счастливо смотреть на Гарри.
    - Не пожелает ли Гарри Поттер чашечку чая? - спросил он визгливо и громко, чтобы перекричать всхлипывания Винки.
    - Э-э-э... да, хорошо, - согласился Гарри.
    В то же мгновение раздалось деловитое топотание, и к нему трусцой подбежали шесть домовых эльфов с огромным серебряным подносом, на котором стояли чайник, чашки для Гарри, Рона и Гермионы, кувшин с молоком и большое блюдо бисквитов.
    - Хорошо работаете! - восхитился Рон. Гермиона насупилась, поглядев на него, но эльфы выглядели польщёнными; они очень низко поклонились и ретировались.
    - А сколько ты уже здесь? - поинтересовался Гарри, когда Добби протянул ему чашку.
    - Всего неделю, Гарри Поттер, сэр! - радостно отрапортовал Добби. - Добби посетил профессора Думбльдора, сэр. Понимаете, сэр, домовому эльфу, которого уволили, сэр, очень трудно снова найти себе работу, сэр, очень-очень трудно...
    При этих словах Винки громко взвыла, из носа-томата потекло, но она не сделала ни единой попытки остановить этот ручей.
    - Добби путешествовал по стране целых два года, сэр, и всё пытался найти работу, сэр! - визгливо продолжал Добби. - Но Добби не нашёл работы, сэр, потому что ему теперь нужна заработная плата!
    Услышав это, остальные домовые эльфы, с интересом внимавшие разговору, отвели глаза, как будто Добби сказал что-то неприличное.
    Зато Гермиона, наоборот, поддержала:
    - И правильно, Добби!
    - Благодарю вас, мисс! - зубасто улыбнулся ей Добби. - Только большинство колдунов не хотят платить домовым эльфам, мисс. "С какой стати мы должны платить домовому эльфу" - вот что они говорили и захлопывали дверь прямо у Добби перед носом! Добби любит работать, но он хочет носить одежду и хочет, чтобы ему платили, Гарри Поттер... Добби нравится быть свободным!
    Весь штат домовых эльфов "Хогварца" попятился от Добби, словно узнав, что у него заразная болезнь. Одна Винки оставалась где была, но рыдания её сделались значительно громче.
    - А потом, Гарри Поттер, Добби навестил Винки и узнал, что Винки тоже дали свободу, сэр! - восторженно вскричал Добби.
    Тут Винки бросилась со стула на выложенный каменной плиткой пол и осталась лежать лицом вниз. Она била кулачками и заходилась отчаянными криками. Гермиона стремительно упала перед ней на колени и попыталась успокоить, но никакие её слова не находили у Винки ни малейшего отклика.
    Добби продолжал свой рассказ, пронзительно перекрикивая истеричные вопли.
    - А потом Добби пришла в голову одна мысль, Гарри Поттер, сэр! "А почему бы Добби и Винки не поискать работу вместе?" - сказал Добби. "Где же найдётся работа сразу для двух домовых эльфов?" - спросила Винки. Тогда Добби стал думать и придумал, сэр! В "Хогварце"! И вот Добби и Винки пришли к профессору Думбльдору, сэр, и профессор Думбльдор согласился принять нас!
    Добби засиял, и его глаза опять наполнились счастливыми слезами.
    - И профессор Думбльдор сказал, что будет платить Добби, сэр, раз уж Добби хочет получать заработную плату! И теперь Добби свободный эльф, сэр, и Добби получает галлеон в неделю и один выходной день в месяц!
    - Но это же очень мало! - возмущённо прокричала с пола Гермиона, поверх непрекращающихся рыданий и стука кулачков.
    - Профессор Думбльдор предлагал Добби десять галлеонов и два выходных в неделю, - пояснил Добби, содрогаясь, как будто перспектива подобного богатства и праздности его пугала, - но Добби сумел сбить цену, мисс... Добби любит свободу, мисс, но ему не нужно слишком много свободы, мисс, работу он любит больше.
    - А сколько профессор Думбльдор платит тебе, Винки? - ласково спросила Гермиона.
    Она жестоко ошибалась, если рассчитывала таким образом приободрить Винки. Рыдания прекратились, и бедняжка села, но её огромные глаза на мокром лице заполыхали свирепой яростью.
    - Винки, конечно, падший эльф, но не настолько, чтоб получать плату! - запищала она. - Винки никогда до такого не опустится! Винки стыдится своей свободы, как и подобает!
    - Стыдится? - непонимающе переспросила Гермиона. - Но... Винки, брось! Это мистер Сгорбс должен стыдится, а не ты! Ты не сделала ничего дурного, это он вёл себя с тобой ужасно...
    Услышав такое, Винки прижала ладошки к прорезям в шляпе, приплюснув уши к голове, чтобы ничего не слышать, и заверещала:
    - Вы не смеете оскорблять моего господина, мисс! Мистер Сгорбс хороший колдун, мисс! Мистер Сгорбс правильно уволил бедную Винки!
    - Винки плохо привыкает, Гарри Поттер, - доверительно проскрипел Добби. - Винки всё время забывает, что больше не принадлежит мистеру Сгорбсу. Ей теперь позволено говорить всё что вздумается, но она этого делать не будет.
    - Значит, домовые эльфы не могут говорить про своего хозяина то, что думают? - спросил Гарри.
    - О, нет, сэр, нет, - Добби внезапно посерьёзнел. - Таковы условия порабощения, сэр. Мы храним их секреты и наше молчание, сэр, поддерживает честь семьи, и мы никогда не говорим о них дурно - хотя профессор Думбльдор сказал Добби, что не настаивает на этом. Профессор Думбльдор сказал, мы можем даже... можем...
    Добби вдруг занервничал и поманил Гарри поближе. Гарри наклонился.
    Добби прошептал:
    - Он сказал, что мы можем даже называть его... старым маразматиком, если нам так нравится, сэр!
    Добби испуганно захихикал.
    - Только Добби такого не хочет, Гарри Поттер, - он снова заговорил нормальным голосом и потряс головой так, что уши захлопали по щекам. - Добби очень любит профессора Думбльдора, сэр, и гордится тем, что может хранить его секреты.
    - А про Малфоев ты теперь можешь говорить всё, что хочешь? - ухмыльнулся Гарри.
    В огромных глазах возник едва заметный страх.
    - Добби... мог бы, - с сомнением ответил эльф. Он пожал узкими плечиками. - Добби мог бы сказать Гарри Поттеру, что его бывшие хозяева... они... плохие чёрные маги!
    Мгновение Добби стоял, дрожа с головы до ног, потрясённый собственной смелостью - а потом бросился к ближайшему столу и начал биться об него головой с криками: "Плохой Добби! Плохой Добби!"
    Гарри схватил Добби за галстук и оттащил от стола.
    - Спасибо, Гарри Поттер, спасибо, - поблагодарил задыхающийся Добби, потирая голову.
    - Тебе просто нужна практика, - сказал Гарри.
    - Практика! - яростно взвизгнула Винки. - Стыдиться, вот что тебе нужно, Добби! Так говорить о своих хозяевах!
    - Они больше не мои хозяева, Винки! - с уверенностью заявил Добби. - Добби больше не интересно их мнение!
    - О, ты плохой эльф, Добби! - простонала Винки, и по её лицу снова потекли слёзы. - Мой бедный, бедный мистер Сгорбс, что он будет делать без своей Винки? Я ему нужна, ему нужна моя помощь! Я всю жизнь заботилась о Сгорбсах, и моя мать, и бабка... о, что бы они сказали, если бы узнали, что Винки дали свободу! О, позор, позор! - Она зарылась лицом в юбку и завыла.
    - Винки, - решительно обратилась к ней Гермиона, - я уверена, что мистер Сгорбс прекрасно справляется без тебя. Мы его недавно видели....
    - Вы видели моего господина? - беззвучно повторила Винки, поднимая залитое слезами лицо и вытаращивая на Гермиону огромные глаза, - вы видели его здесь, в "Хогварце"?
    - Да, - ответила Гермиона. - Они с мистером Шульманом - судьи на Тремудром Турнире.
    - И мистер Шульман здесь? - пискнула Винки и, к великому удивлению Гарри (да и Рона с Гермионой, судя по выражению их лиц) снова рассердилась:
    - Мистер Шульман плохой колдун! Очень плохой! Мой господин его не любит, о нет, совсем не любит!
    - Шульман - плохой? - удивился Гарри.
    - О да, - Винки часто закивала. - Мой господин доверял Винки кое-какие секреты! Но Винки не расскажет... Винки хранит секреты господина...
    И снова утонула в слезах; были слышны её горькие всхлипы: "Бедный, бедный хозяин, нет у него больше Винки, некому ему помочь!"
    Больше от Винки не удалось добиться ни единого разумного слова, и её оставили плакать. Ребята допили чай под счастливую болтовню Добби о том, как хорошо ему живётся в качестве свободного эльфа, и о его планах относительно собственных накоплений.
    - В следующий раз Добби купит себе джемпер, Гарри Поттер! - радостно объявил он, показывая на голую грудь.
    - Знаешь, Добби, что я тебе скажу, - проговорил Рон, проникшийся к эльфу большой симпатией, - я подарю тебе один из тех, что моя мама каждый раз вяжет мне на Рождество. Тебе нравится бордовый цвет?
    Добби был в восторге.
    - Может, его придётся немного усадить, чтобы он был тебе как раз, - продолжил Рон, - но он точно подойдёт к твоему чехлу.
    Когда ребята собрались уходить, к ним подбежала толпа эльфов, предлагая взять с собой угощение. Гермиона отказалась, с болью глядя на то, как они кланялись и делали реверансы, а Гарри с Роном набили карманы тянучками и пирожками.
    - Большое спасибо! - поблагодарил Гарри эльфов, столпившихся у двери, чтобы попрощаться. - Увидимся, Добби!
    - Гарри Поттер... а можно Добби иногда приходить в гости? - робко спросил Добби.
    - Конечно, можно, - ответил Гарри, и Добби просиял.
    - Знаете что? - обратился к друзьям Рон, когда они поднимались по лестнице в вестибюль. - Я все эти годы так гордился Фредом и Джорджем, как лихо они таскают с кухни еду - а оказывается, это вовсе не сложно! Они только рады раздавать её!
    - Мне кажется, это лучшее, что могло случиться с этими двумя эльфами, - сказала Гермиона на мраморной лестнице. - Я имею в виду, что Добби получил здесь работу. Другие эльфы увидят, как ему хорошо, что он свободен, и постепенно до них дойдёт, что и им тоже нужно освободиться!
    - Тогда будем надеяться, что они не станут обращать слишком много внимания на Винки, - отозвался Гарри.
    - О, она повеселеет, - заверила Гермиона, правда, в её голосе всё же звучало сомнение. - Как только пройдёт первое потрясение, и она привыкнет к "Хогварцу", она сразу поймёт, насколько ей лучше без этого Сгорбса.
    - А по-моему, она его любит, - невнятно пробурчал Рон (он только что отправил в рот кусок кремового торта).
    - Зато не любит Шульмана, заметили? - добавил Гарри. - Интересно, что такого говорил про него Сгорбс дома?
    - Например, что он плохо управляет своим департаментом, - небрежно бросила Гермиона, - и, если смотреть правде в глаза... у него есть для этого некоторые основания, не так ли?
    - И всё-таки я бы лучше работал на него, чем на на Сгорбса, - заявил Рон. - У Шульмана, по крайней мере, есть чувство юмора.
    - Главное, чтобы Перси тебя не услышал, - губы Гермионы изогнулись в лёгкой улыбке.
    - А чего такого? Перси так и так не хотел бы работать на человека с чувством юмора, правда? - Рон приступил к шоколадному эклеру. - Перси не распознал бы шутку, даже если бы она танцевала перед ним голая в Доббином чехле на чайник.

Глава 23
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ БАЛ

    Несмотря на то, что четвероклассникам на каникулы задали немыслимо много домашних заданий, Гарри, после окончания семестра, так и не смог заставить себя заниматься и провёл неделю, оставшуюся до Рождества, наслаждаясь жизнью вместе со всеми. Невзирая на каникулы, в гриффиндорской башне ничуть не убавилось народу; наоборот, казалось, что сама башня стала меньше, поскольку её обитатели вели себя куда активнее, чем во время семестра. Громадным успехом пользовались канарейские конфетки близнецов - первые дни каникул каждую минуту кто-нибудь да покрывался перьями. Очень скоро, однако, народ приучился относиться к предлагаемым угощениям с чрезвычайной осторожностью, на случай, если внутри спрятаны канарейские конфетки, и тогда Фред признался Гарри, что они с Джорджем подумывают изобрести что-нибудь новенькое. Гарри тут же сделал себе мысленную пометку не принимать от близнецов ничего, даже печенья. Он до сих пор не мог забыть Дудли и Помадку Пуд-Язык.
    И замок, и двор давно были укрыты пушистым снежным ковром. Бледно-голубая бельстэкская карета рядом с запорошённым пряничным домиком, в который превратилась хижина Огрида, казалась огромной, холодной, мороженной тыквой. Иллюминаторы дурмштранговского корабля зеледенели, снасти побелели от мороза. Домовые эльфы подавали разнообразные вкусные блюда - сытное, горячее тушёное мясо, пряные пудинги - и только одна Флёр Делакёр находила поводы для недовольства.
    - Ета 'огвагцевская еда такая тьяжёлая, - как-то раз услышали её ворчание ребята, выходя после ужина из Большого зала (Рон прятался за Гарри, чтобы Флёр его не увидела). - Я не вльезу в пагадную 'обу!
    - Скажите, пожалуйста, какая трагедия! - взорвалась Гермиона, когда Флёр вышла в вестибюль. - Не слишком ли много она о себе воображает, эта барышня?
    - Гермиона, а с кем ты идёшь на бал? - невпопад спросил Рон.
    Он неустанно задавал ей этот вопрос в самые неожиданные моменты, надеясь, что как-нибудь застанет Гермиону врасплох и тогда получит ответ. Гермиона же только нахмурилась и ответила:
    - Не скажу, вы будете надо мной смеяться.
    - Ты шутишь, Уэсли? - вмешался Малфой, случайно оказавшийся сзади. - Только не говори, что кто-то решился пригласить это на бал? Только не это длиннозубое мугродье!
    Гарри с Роном дружно развернулись на месте, а Гермиона спокойно и громко сказала, помахав кому-то за спиной у Малфоя:
    - Здравствуйте, профессор Хмури!
    Малфой побледнел и отскочил назад, дико озираясь - но Хмури всё ещё сидел за учительским столом, управляясь с тушёным мясом.
    - Экий ты, оказывается, трусливый хорёк, Малфой, - уничтожающе бросила Гермиона, и они с Гарри и Роном со смехом стали подниматься по мраморной лестнице.
    - Гермиона, - Рон, искоса погладев на неё, вдруг наморщил лоб, - а твои зубы...
    - Что мои зубы? - спросила она.
    - Ну... они как-то изменились... я только что заметил...
    - Конечно, изменились! А ты что хотел, чтобы я оставила себе эти бивни, которыми наградил меня Малфой?
    - Нет, я имел в виду, что они изменились по сравнению с тем, какими были до его заклятия.... они такие... прямые и... и... нормального размера.
    Гермиона вдруг очень хитро улыбнулась, и тогда Гарри тоже заметил: эта улыбка отличалась от той, какой он её помнил.
    - Дело в том... я тогда пришла к мадам Помфри, чтобы их уменьшить, а она поставила передо мной зеркало и велела сказать, когда зубы станут такими же как раньше, - объяснила Гермиона. - И я просто... остановила её чуточку позже. - Она заулыбалась ещё шире. - Мама с папой вряд ли обрадуются. Я уже миллион лет умоляла их позволить мне уменьшить себе зубы, а они настаивали, чтобы я продолжала носить скобки. Понимаете, они же зубные врачи, они считают, что зубы и магия - две вещи... Смотрите-ка! Свинринстель вернулся!
    На вершине запорошённых волшебным инеем перил часто-пречасто трепыхал крылышками крошечный совёнок. К его ноге был привязан пергаментный свиток. Проходившие мимо школьники показывали на него пальцами и смеялись, а какие-то третьеклассницы даже остановились и принялись восклицать: "Ой, смотрите, какая крошка! Ну разве не прелесть!"
    - Дурак пернатый! - зашипел Рон, бросаясь вверх по лестнице и хватая птичку. - Письма надо носить прямо адресату, понял? А не устраивать из этого представление!
    Свинринстель, чья маленькая головка едва высовывалась из кулака Рона, ответил радостным уханием. Третьеклассницы были шокированы.
    - Идите отсюда! - напустился на них Рон, замахиваясь кулаком, в котором держал Свинринстеля. Тот так и зашёлся от счастья. - Вот - держи, Гарри, - вполголоса добавил он. Третьеклассницы с видом оскорблённого достоинства бросились прочь. Рон снял письмо Сириуса с лапки Свинринстеля, Гарри спрятал его в карман, и они поспешили в гриффиндорскую башню, чтобы поскорее прочитать его.
    Находившиеся в общей гостиной гриффиндорцы были слишком озабочены тем, чтобы выпустить излишки каникулярного пара, у них не было времени обращать внимание на других. Гарри, Рон и Гермиона сели подальше от остальных у тёмного окна, постепенно засыпаемого снегом, и Гарри стал читать:
    Дорогой Гарри!
    Поздравляю с успешным завершением первого состязания! Не знаю, кто поместил в чашу твою заявку, но только он сейчас должен быть жутко недоволен! Сам я хотел предложить использовать Конъюнктивное заклятие, потому что глаза у драконов - самое слабое место...
    - Это то, что сделал Крум! - прошептала Гермиона.
    ...но ты придумал ещё лучше, я просто в восторге.
    Однако, не расслабляйся, Гарри. Это было всего лишь первое испытание; у тех, кто вовлёк тебя в участие в Турнире, будет ещё много возможностей причинить тебе вред, если они захотят. Держи глаза открытыми - особенно, когда рядом тот, о ком мы говорили - и сосредоточься на том, чтобы не вляпаться в неприятности.
    Непременно пиши мне, особенно если случится что-то необычное.
    Сириус
    - Он прямо как Хмури, - тихим голосом заметил Гарри, пряча письмо во внутренний карман, - "Неусыпная бдительность!" Можно подумать, я расхаживаю по школе с закрытыми глазами, натыкаясь на стены...
    - Но он прав, Гарри, - сказала Гермиона, - у тебя впереди ещё целых два состязания. И тебе, знаешь, действительно нужно подумать над яйцом, попытаться разгадать эту загадку...
    - Гермиона, у него впереди ещё сто лет! - напал на неё Рон. - Хочешь поиграть в шахматы, а, Гарри?
    - Давай, - охотно согласился Гарри. Потом, заметив выражение лица Гермионы, добавил:
    - Да ладно тебе! Как, по-твоему, я должен думать над ним, когда кругом так шумно? Я даже не услышу его завываний.
    - Да уж, не услышишь, - вздохнула она и села смотреть шахматный матч, завершившийся тем, что Рон при посильном участии двух отчаянно храбрых пешек и одного очень жестокого слона поставил Гарри потрясающий мат.

***

    В рождественское утро Гарри проснулся внезапно. Не понимая, чем вызвано такое резкое возвращение из мира грёз, он открыл глаза и увидел, что на него из тьмы светят огромные, круглые, зелёные фонари, и что они находятся очень близко, практически у самого его носа!
    - Добби! - вскричал Гарри, отшатнувшись от эльфа с такой силой, что чуть не упал с кровати. - Не делай так никогда!
    - Добби извиняется, сэр! - виновато проскрипел Добби, прижав длинные пальцы ко рту и отпрыгивая. - Добби только хотел сказать Гарри Поттеру: "Счастливого Рождества!" и подарить ему подарок, сэр! Гарри Поттер разрешил Добби иногда приходить в гости, сэр!
    - Ладно, всё нормально, - сказал Гарри. Он всё ещё учащённо дышал, но сердечный ритм уже восстанавливался, - только - на будущее - толкни меня или ещё что-нибудь, не нависай так надо мной...
    Гарри отдёрнул шторы балдахина, взял с тумбочки очки и надел их. Его вопли разбудили Рона, Симуса, Дина и Невилля. Все они, встрёпанные, с опухшими глазами, выглядывали сквозь щёлочки в своих занавесках.
    - На тебя кто-то напал, Гарри? - сонно спросил Симус.
    - Нет, это Добби, - пробормотал Гарри, - спите дальше.
    - А-а... подарочки! - Симус заметил гору свёртков в ногах своей постели. Рон, Дин и Невилль тоже решили, что, раз уж они всё равно проснулись, то могут заняться подарками. Гарри повернулся к Добби, нерешительно замеревшего у его постели, встревоженного тем, что побеспокоил Гарри. С петельки на чехле для чайника свисала ёлочная игрушка.
    - Можно Добби подарить свой подарок Гарри Поттеру? - робко спросил эльф.
    - Конечно, можно, - ответил Гарри. - А у меня... м-м-м... для тебя тоже кое-что есть.
    Это была не правда, он ничего не купил для Добби, но, по-быстрому открыв сундук, вытащил оттуда скатанную в клубок пару носков горчичного цвета. Эти носки были самые старые и плохие, все в затяжках, раньше они принадлежали дяде Вернону. А в затяжках они были потому, что вот уже больше года Гарри использовал их для заворачивания горескопа. Он вытащил горескоп и протянул Добби носки со словами:
    - Извини, я забыл их упаковать...
    Но Добби пришёл в истинный восторг.
    - Из всей одежды Добби больше всего, больше всего любит носки, сэр! - вскричал он, снимая с ног свои разные носки и надевая носки дяди Вернона. - У меня их уже семь, сэр... но, сэр... - глаза эльфа расширились, когда он полностью натянул носки, и они достигли края шорт, - в магазине ошиблись, они дали Гарри Поттеру два одинаковых!
    - Какой ужас, Гарри, как же ты мог этого не заметить! - Рон ухмылялся со своей кровати, заваленной упаковочной бумагой. - Знаешь что, Добби - вот тебе - возьми ещё эти два, и тогда у тебя будет две правильные пары. А вот и твой свитер.
    Он кинул Добби пару только что распакованных фиолетовых носков и свитер ручной работы - подарки от миссис Уэсли.
    Добби был просто потрясён.
    - Сэр очень добрый! - пискнул он, и его глаза наполнились слезами. Он низко поклонился Рону. - Добби знал, что сэр должен быть великий колдун, поскольку сэр - лучший друг Гарри Поттера, но Добби не знал, что он так щедр, так благороден, так бескорыстен...
    - Это всего лишь носки, - у Рона немного покраснели уши, но он тем не менее был очень доволен. - Ух ты, Гарри! - он открыл подарок от Гарри, шляпу "Пуляющих Пушек". - Здорово! - он нахлобучил шляпу на голову, отчего мгновенно выявилось ужасное несоответствие её цвета цвету волос Рона.
    Теперь настала очередь Добби протянуть Гарри маленький свёрток, в котором оказались - носки.
    - Добби их сам связал, сэр! - счастливым голосом объявил эльф. - Он купил шерсть на свою зарплату, сэр!
    Левый носок был ярко-красный, с узором из мётел; правый - зелёный, с узором из Проныр.
    - Они такие... просто очень... спасибо, Добби, - поблагодарил Гарри и надел носки, а Добби ещё сильнее залучился от счастья.
    - Добби должен идти, сэр, мы в кухне уже готовим рождественский ужин! - сообщил Добби и побежал из спальни, помахав на прощание Рону и всем остальным.
    Другие подарки, которые получил Гарри, оказались гораздо интереснее непарных носков - за исключением, разумеется, подарка от Дурслеев, представлявшего собой бумажный носовой платок. Пожалуй, ничего хуже они ещё не дарили. Видимо, никак не могли забыть Помадку Пуд-Язык. Гермиона подарила книжку "Квидишные команды Британии и Ирландии", Рон - громадный пакет навозных бомб, Сириус - очень удобный ножичек с приспособлениями для открывания любых замков и развязывания любых узлов, а Огрид прислал немыслимых размеров коробищу с любимыми Гарриными сладостями: всевкусными орешками Берти Ботт, шоколадушками, взрывачкой Друблиса и шипучими шмельками. Среди свёртков был, конечно же, и подарок от миссис Уэсли - новый джемпер (зелёный, с вывязанным на груди драконом-видимо, Чарли в подробностях рассказал ей о шипохвосте) и много-много пирожков с мясом.
    Гарри и Рон встретились с Гермионой в гостиной и вместе отправились на завтрак. Первую половину дня они провели в гриффиндорской башне, где все возились со своими подарками, а потом снова пошли в Большой зал. Там был устроен потрясающий обед - на столах стояло великое множество индеек, рождественских пудингов и большие стопки волшебных карточных крекеров.
    После обеда ребята вышли во двор. Снежный покров был совершенно нетронут, если не считать глубоких тоннелей, прорытых бэльстэковцами и дурмштранговцами от своих обиталищ к замку. Гермиона не захотела присоединиться к игре в снежки, затеянной Гарри с Роном, и наблюдала со стороны, а в пять часов сказала, что ей нужно возвращаться, чтобы подготовиться к балу.
    - Как, тебе нужно целых три часа? - Рон разинул рот и немедленно за это поплатился, получив снежком, который бросил Джордж, по голове. - А с кем ты идёшь? - проорал он вслед удаляющейся Гермионе, но она только помахала рукой и, поднявшись по каменной лестнице, скрылась в замке.
    Чаепития сегодня не устраивали, потому что бал включал в себя также и пир, поэтому в семь часов, когда стало трудно как следует прицеливаться, мальчики прекратили сражение и дружной толпой подвалили к общей гостиной. Толстая Тётя сидела за своей рамой с подругой Виолеттой с нижнего этажа. Обе были уже изрядно навеселе. На полу картины валялось множество пустых коробок из-под шоколадных конфет с ликёром.
    - Китайские фонарики, это как раз то, что нужно! - хихикнула она, услышав пароль, и впустила пришедших.
    Гарри, Рон, Симус, Дин и Невилль поднялись в спальню и переоделись в парадные робы. У всех сделался смущённый вид. Рон чувствовал себя ещё более неловко, чем остальные, он с крайним отвращением осмотрел себя в большом, висевшем в углу, зеркале. Закрыть глаза на то, что его парадная роба больше походила на женское платье, было невозможно. В отчаянной попытке придать ей более мужественный вид, Рон применил к воротнику и манжетам Обрывное заклятие. Оно сработало довольно удачно, во всяком случае, от кружев не осталось и следа, но, поскольку Рон не проявил достаточной аккуратности, обтрёпанные края сильно напоминали бахрому. С тем ему и пришлось пойти вниз.
    - Я так и не могу понять, как вам удалось заполучить двух самых симпатичных девочек нашей параллели, - проворчал Дин.
    - Животный магнетизм, - хмуро ответил Рон, выдёргивая нитки из манжет.
    Общая гостиная, полная народу в разноцветных вместо привычного чёрного одеждах, выглядела необычно. Парватти дожидалась Гарри у подножия лестницы. Она и в самом деле была очень хорошенькая в своей ярко-розовой робе, с украшенными золотом косичками и золотыми браслетами, сверкающими на запястьях. Гарри с облегчением увидел, что она не хихикает.
    - А ты... м-м-м... прекрасно выглядишь, - неловко сделал комплимент он.
    - Спасибо, - кивнула Парватти. - Падма будет ждать тебя в вестибюле, - добавила она, обращаясь к Рону.
    - Ладно, - буркнул Рон, оглядываясь. - А где Гермиона?
    Парватти пожала плечами.
    - Ну что, пойдём вниз, Гарри?
    - Пошли, - сказал Гарри, больше всего на свете желая никогда не покидать общей гостиной. Но он направился к портретному отверстию и по дороге прошёл мимо Фреда - который подмигнул ему.
    Вестибюль тоже был полон школьников. Они толпились там в ожидании восьми часов, когда должны были открыться двери в Большой зал. Те, чьи партнёры учились в других колледжах, рыскали в толпе в поисках друг друга. Парватти нашла свою сестру Падму и подвела её к Гарри с Роном.
    - Привет, - поздоровалась Падма, такая же хорошенькая, как и Парватти, только в ярко-бирюзовом. Впрочем, она была не особенно довольна Роном как партнёром; она осмотрела его сверху донизу, и её тёмные глаза с неодобрением задержались на бахромчатых краях воротника и манжет его парадной робы.
    - Привет, - бросил Рон, не глядя на неё, но озираясь вокруг. - О, нет...
    Он слегка согнул колени, чтобы спрятаться за Гарри - мимо проплыла ослепительная Флёр Делакёр в одеждах серебристого-серого шёлка, сопровождаемая капитаном квидишной команды "Равенкло" Роджером Дэвисом. Когда они удалились, Рон выпрямился и снова начал озираться.
    - Ну где же Гермиона? - опять спросил он.
    По лестнице из подземелья вышла компания слизеринцев. Шествие возглавлял Малфой. В чёрной бархатной робе с высоким воротником он был ужасно похож на викария. Под руку с Малфоем, прильнув к нему, шла Панси Паркинсон в бледно-розовой робе со множеством оборок. Краббе с Гойлом нарядились в зелёное и напоминали покрытые мхом булыжники. Ни один из них, с удовольствием отметил про себя Гарри, не нашёл себе пары.
    Распахнулись парадные дубовые двери. Все головы повернулись посмотреть, как входят учащиеся "Дурмштранга", ведомые профессором Каркаровым. Первым шёл Крум с какой-то красивой девочкой в голубой робе; Гарри её не знал. Поверх голов дурмштранговцев он увидел, что часть газона перед замком превратилась в просторный грот, увешанный китайскими фонариками - тысячи настоящих живых фей сидели в наколдованных розовых кустах, а также висели, трепеща крылышками, у статуй - кажется, Деда Мороза и его оленей.
    Затем раздался голос профессора МакГонаголл:
    - Чемпионы, сюда, пожалуйста!
    Сияющая Парватти поправила браслеты. Они с Гарри сказали: "Увидимся позже" Рону и Падме и прошли вперёд. Оживлённо болтающие ребята расступались, пропуская их. Профессор МакГонаголл в парадной робе в красную клетку, украсившая край своей шляпы довольно уродливым венком из чертополоха, попросила их подождать возле двери, пока все остальные пройдут в зал. Процессия чемпионов и их сопровождающих должна была войти после того, как все усядутся. Флёр Делакёр и Роджер Дэвис стояли ближе всего к дверям. Дэвис был так потрясён своей счастливой участью стать кавалером Флёр, что не мог ни на минуту отвести от неё глаз. Седрик и Чу тоже были рядом, Гарри отвёл глаза, чтобы не пришлось с ними разговаривать. В результате он случайно взглянул на девочку, пришедшую с Крумом. И тут у него отвисла челюсть.
    Это была Гермиона.
    Но она была совершенно не похожа на себя. Она сделала что-то такое со своими волосами, отчего они больше не стояли дыбом, а были стянуты в блестящий, гладкий, элегантный узел на затылке. Гермиона была одета в робу из летящего материала цвета барвинка и держалась как-то иначе - возможно, из-за того, что на плече у неё не висел рюкзак с двадцатью учебниками, как обычно. И она улыбалась - да, очень нервно, конечно - но уменьшение размера передних зубов сразу бросалось в глаза. Гарри никак не мог понять, как же он не замечал этого раньше.
    - Привет, Гарри! - сказала она. - Привет, Парватти!
    Парватти уставилась на Гермиону с не слишком лестным изумлением. И не она одна. После того, как открылись двери в Большой зал, мимо прошагал Крумов фэн-клуб, по пути обдав Гермиону волнами глубочайшего презрения. Панси Паркинсон, пройдя мимо с Малфоем, чуть ли не икнула от потрясения, но даже её спутник не нашёлся, что сказать, как оскорбить Гермиону. А вот Рон прошёл мимо Гермионы, даже не посмотрев в её сторону.
    Как только в зале все уселись, профессор МакГонаголл велела чемпионам и их сопровождающим выстроиться парами и проходить. Они так и сделали, и зал зааплодировал, как только они вошли внутрь и начали медленно двигаться по направлению к большому круглому столу в конце зала, за которым сидели судьи.
    Стены покрывал слой сверкающего серебристого инея; усеянный звёздами чёрный потолок украшали сотни гирлянд из плюща и омелы. Столы колледжей исчезли, вместо них повсюду стояли небольшие столики человек на двенадцать с горящими на них фонариками.
    Гарри был поглощён тем, чтобы не споткнуться. Парватти, кажется, наслаждалась происходящим, она посылала всем вокруг сияющие улыбки и вела Гарри так властно, что он чувствовал себя собакой на выставке. Подходя к главному столу, он вдруг увидел Рона и Падму. Рон прищуренными глазами следил за Гермионой. Падма глядела мрачно.
    При виде приближающихся чемпионов Думбльдор радостно заулыбался. Каркаров глядел на Крума и Гермиону с тем же выражением, что и Рон. Людо Шульман, одетый по случаю праздника в ярко-бордовую с жёлтыми звёздами робу, хлопал в ладоши с энтузиазмом школьника, а мадам Максим, сменившая форменное платье из чёрного шёлка на красиво ниспадающее, тоже шёлковое, платье цвета лаванды, аплодировала с очень вежливым выражением. А мистера Сгорбса, как вдруг понял Гарри, здесь не было. Пятый стул за столом занимал Перси Уэсли.
    Когда чемпионы и их партнёры подошли к столу, Перси выдвинул стоящий рядом с ним свободный стул и многозначительно посмотрел на Гарри. Тот понял его намёк и сел возле Перси, одетого в новую, с иголочки, парадную робу цвета морской волны и всем своим видом выражавшего редкостное самодовольство.
    - Меня повысили, - провозгласил он раньше, чем Гарри успел что-либо сказать, и по его тону можно было подумать, что он объявляет о своём избрании на пост Главного Правителя Вселенной. - Я теперь личный помощник мистера Сгорбса, и здесь я присутствую от его имени.
    - А сам он почему не приехал? - спросил Гарри. Ему не улыбалось весь вечер слушать лекции про днища.
    - К сожалению, мистер Сгорбс, боюсь, очень неважно себя чувствует, очень и очень неважно. С самого финала кубка. И неудивительно - он переутомлён. Он уже не так молод - хотя, разумеется, он по-прежнему прекрасный руководитель, и память замечательная, нисколько не ухудшилась. Но организация финального матча оказалась полным фиаско для всего министерства, к тому же мистер Сгорбс испытал настоящее потрясение из-за неповиновения этого его домового эльфа, Блинки или как-бишь-её-там. Естественно, он её тут же уволил, но - как я обычно говорю - ему тем не менее надо жить, за ним нужен уход и, мне кажется, после её увольнения он почувствовал дома существенное снижение уровня комфортности. А нам тем не менее нужно было организовывать Турнир и исправлять последствия произошедшего на финале кубка - эта отвратительная Вритер вилась вокруг нас как муха - нет, он, бедняга, заслужил спокойное, тихое Рождество. Я очень рад, что он знает, что у него есть на кого положиться, есть кому заступить на его пост, и может быть спокоен.
    У Гарри зачесался язык спросить у Перси, перестал ли уже мистер Сгорбс называть его "Уэзерби", но он сдержался.
    На золотых тарелках пока не было еды, перед каждым прибором лежало маленькое меню. Гарри неуверенно взял карточку в руки и осмотрелся - официантов нигде не было. Думбльдор, однако, внимательно изучил своё меню, а затем, обращаясь к тарелке, отчётливо произнёс:
    - Свиную отбивную, пожалуйста!
    И появилась свиная отбивная. Уловив, как нужно действовать, все остальные за столом тоже сделали заказы своим тарелкам. Гарри покосился на Гермиону: интересно, как она отреагирует на этот новый, более сложный, способ питания - очевидно, из-за него у домовых эльфов значительно прибавится работы - но Гермиона, ради праздника, на время забыла про П.У.К.Н.И. Она оживлённо беседовала с Виктором Крумом и едва ли замечала, что ест.
    Гарри внезапно пришло в голову, что он никогда раньше не слышал, чтобы Крум разговаривал, но сейчас он определённо именно этим и занимался, причём с огромной охотой.
    - Что ше, - говорил он Гермионе, - у нас тоше замок, не такой болшой как ваш и не такой уютный. У нас всего шетыре эташа, а камины разшигаются только для волшебных целей. Но территория у нас болше шем ваша - правда, зимой ми имеем ошень мало света, и не мошем много гулять. А вот летом ми летаем кашштый день, над озёрами и горами...
    - Виктор, Виктор! - одёрнул Каркаров с улыбкой, так и не достигшей его холодных глаз. - Не выдавай уж нас, пожалуйста, не то твоя очаровательная подруга сразу догадается, где нас можно найти!
    Думбльдор улыбнулся и сверкнул глазами.
    - Игорь, вся эта конспирация... можно подумать, вы не рады гостям.
    - Знаете, Думбльдор, - отозвался Каркаров, демонстрируя жёлтые зубы, - всем нам свойственно защищать свои частные владения, не так ли? Не все ли мы ревниво охраняем палаты просвещения, вверненные нашему попечению? Разве не правы мы в том, что гордимся тем, что только нам одним известны секреты наших школ, разве не правы в желании сохранить их?
    - Что вы, Игорь, я и не мечтаю узнать все секреты "Хогварца", - дружелюбно возразил Думбльдор. - Вот сегодня утром, например, я не туда повернул по дороге в ванную и оказался в очень красивой комнате, безупречной архитектуры, оказавшейся вместилищем превосходной коллекции ночных горшков. А когда я потом вернулся, чтобы исследовать повнимательнее, комната исчезла. Но я теперь буду следить. Возможно, доступ в неё открыт лишь в пять тридцать утра. А может быть, она появляется лишь при видимой четверти луны - или когда у того, кто её ищет, особенно сильно переполнен мочевой пузырь.
    Гарри хрюкнул в гуляш. Перси нахмурился, но - Гарри готов был дать голову на отсечение - Думбльдор едва заметно подмигнул ему.
    Тем временем, Флёр Делакёр, обращаясь к Роджеру Дэвису, критиковала праздничное убранство "Хогварца".
    - Ето всьё пустьяки, - уничижительно заявила она, обводя глазами сверкающие стены Большого зала. - У нас во двогце Бэльстэк в 'ождьество по всьему обедьенному залу гасставльены льедяные скульптугы. Коньечно, они не таят... Они как г'омадные алмазные статуи, зальивают сиянием всьё вок'уг. А еда пгосто вьеликольепна! И ми не имеем всех этих ужасных доспьехов по стьенам, а ужье если би полтеггейст вздумаль явиться в Бэльстэк, его викинули би вот так! - и она с силой хлопнула по столу ладонью.
    Роджер Дэвис слушал её как заворожённый и всё время попадал не туда вилкой, тыкая себя в щёку. У Гарри создалось впечатление, что любование Флёр отнимает у Роджера остатки разума, и он не понимает ни слова из того, что она говорит.
    - Совершенно верно, - быстро поддакнул он, тоже хлопая по столу, - вот так! Да.
    Гарри оглядел зал. Огрид сидел за одним из преподавательских столов, снова в своём кошмарном волосатом костюме. Он неотрывно смотрел на главный стол. Гарри заметил, как он украдкой помахал рукой, и, оглянувшись, увидел, что мадам Максим помахала в ответ, сверкнув опалами.
    Гермиона теперь обучала Крума правильно произносить своё имя, а то он называл её "Херми-овна".
    - Гер - ми - о - на, - медленно и чётко говорила она.
    - Херм - иоун - нина.
    - Ну почти что, - она поймала взгляд Гарри и усмехнулась.
    Когда пир подошёл к концу, Думбльдор встал и попросил учеников сделать то же самое. По мановению его палочки, столы отлетели к стенам, освободив пространство в центре зала, и тогда директор возле правой стены соорудил сцену. На ней находилась ударная установка, а также несколько гитар, лютня, виолончель и волынка.
    Под бешеные аплодисменты на сцену в искусно разорванных чёрных робах взошли "Чёртовы Сестрички" с дикими копнами волос. Они взяли в руки инструменты, и Гарри, который с таким интересом следил за ними, что на время забыл, что его ждёт, вдруг увидел: фонарики погасли, а другие чемпионы и их партнёры поднимаются из-за столов.
    - Вставай же! - свистящим шёпотом поторопила Парватти. - Мы же должны танцевать!
    Вставая, Гарри наступил на подол собственной робы. Чёртовы Сестрички затянули печальную, траурную мелодию; Гарри вышел в ярко освещённый центр зала, тщательно избегая чьих-либо взглядов (и тем не менее увидел, что ему машут ухмыляющиеся Дин и Симус), а в следующее мгновение Парватти схватила его за руки, одну из них обвила вокруг своей талии, а вторую цепко держала наолёте.
    Всё не так ужасно, как могло бы быть, думал Гарри, медленно вращаясь на месте (в танце вела Парватти). Он упорно смотрел поверх голов наблюдающей за танцем толпы. Вскоре многие из них тоже вышли на освещённую площадку, и чемпионы перестали быть центром внимания. Рядом танцевали Джинни и Невилль - было видно, как Джинни морщится, когда Невилль наступает ей на ногу. Думбльдор вальсировал с мадам Максим. Рядом с ней он казался карликом - верхушка его остроконечной шляпы периодически щекотала ей подбородок, и всё же, для такой огромной женщины, она двигалась на удивление грациозно. Шизоглаз, в паре с профессором Зловестрой, выделывал какой-то чрезвычайно неэлегантный тустеп; Зловестра испуганно уворачивалась от агрессивной деревянной ноги.
    - Симпатичные носочки, Поттер, - пророкотал Хмури, оказавшись рядом. Его волшебный глаз смотрел сквозь подол Гарри.
    - А? Да, это мне Добби связал, домовый эльф, - улыбнулся в ответ Гарри.
    - Он такой жуткий! - шёпотом воскликнула Парватти, когда Хмури уцокал в сторону. - По-моему, этот его глаз надо запретить!
    Тут Гарри с облегчением услышал последнюю дрожащую ноту, изданную волынкой. Чёртовы Сестрички закончили играть, зал в очередной раз разразился рукоплесканиями, и Гарри сразу же отстранился от Парватти.
    - Может, пойдём, посидим?
    - О - но - эта тоже очень хорошая! - стала возражать Парватти. Чёртовы Сестрички заиграли новую мелодию, гораздо более динамичную, чем предыдущая.
    - Нет, мне не нравится, - соврал Гарри и, мимо Фреда с Ангелиной, отплясывавших столь лихо, что люди шарахались от них, опасаясь получить травму, повёл Парватти с танцевальной площадки к столику, за которым сидели Рон и Падма.
    - Как дела? - спросил Гарри у Рона, присаживаясь рядом и открывая бутылку усладэля.
    Рон не ответил. Он гневно следил за Гермионой и Крумом, кружившихся неподалёку. Падма сидела скрестив руки и ноги. Одна ступня подёргивалась в такт музыке. Периодически она бросала на Рона недовольные взгляды - на что Рон не обращал ни малейшего внимания. Парватти села по другую сторону от Гарри, тоже скрестила руки-ноги и уже через пару минут была приглашена на танец мальчиком из "Бэльстэка".
    - Ты не возражаешь, Гарри? - спросила она.
    - Что? - не понял Гарри, наблюдавший за Чу и Седриком.
    - Ничего! - рассердилась Парватти и удалилась со своим новым кавалером. Когда танец закончился, она не вернулась.
    Подошла Гермиона и села на освободившееся место Парватти. От танцев она порозовела.
    - Привет, - сказал Гарри. Рон промолчал.
    - Жарко, да? - Гермиона обмахивалась рукой. - Виктор пошёл за напитками.
    Рон бросил на неё испепеляющий взгляд.
    - Виктор? - повторил он. - А он ещё не просил тебя называть его Викки?
    Гермиона посмотрела с удивлением.
    - Что это с тобой? - спросила она.
    - Раз сама не знаешь, - злобно огрызнулся Рон, - то и я тебе объяснять не намерен.
    Гермиона непонимающе воззрилась на него, потом на Гарри. Тот пожал плечами.
    - Рон, в чём?...
    - Он из "Дурмштранга", вот в чём! - взвился Рон. - Он выступает против Гарри! Против "Хогварца"! А ты... а ты... - Рон не сразу смог подобрать достаточно сильные слова, чтобы описать преступление Гермионы, - братаешься с врагом, вот что ты делаешь!
    Гермиона разинула рот от изумления.
    - Ты что, с ума сошёл? - произнесла она после паузы. - С врагом! Я тебя умоляю! Кто из нас чуть с ума не сошёл, когда он приехал? Кто мечтал взять у него автограф? У кого в спальне стоит его фигурка?
    Всё это Рон решил проигнорировать.
    - Он, наверное, пригласил тебя, когда вы были одни в библиотеке?
    - Совершенно верно, - розовые пятна на щеках Гермионы загорелись ярче. - И что?
    - А что ты сделала? Попыталась завербовать его в пукни?
    - Ничего подобного! Если уж ты действительно хочешь знать, он... он сказал, что ходил в библиотеку каждый день, чтобы поговорить со мной, но никак не мог решиться!
    Всё это Гермиона выпалила очень быстро, после чего покраснела так сильно, что стала одного цвета с парадной робой Парватти.
    - Ну, конечно - это его версия, - противным голосом процедил Рон.
    - И что ты хочешь этим сказать?
    - Всё очевидно, не так ли? Он же ученик Каркарова, правильно? И он знает, с кем ты общаешься... Он просто хочет подобраться поближе к Гарри - чтобы получить о нём информацию изнутри - или чтобы навести на него порчу...
    Гермиона вздрогнула, как будто Рон её ударил. Когда она наконец заговорила, голос у неё дрожал:
    - Если хочешь знать, он ни слова не спросил у меня о Гарри, ни единого...
    Рон со скоростью света выдвинул другую версию.
    - Значит, он рассчитывает получить от тебя помощь с этим яйцом! Вы, небось, уже не раз склоняли над этой загадкой головы в уютненькой библиотечке!
    - Я ни за что не стала бы помогать ему с загадкой! - рассвирипела Гермиона. - Ни за что. Как ты можешь говорить мне такие вещи - я хочу, чтобы Турнир выиграл Гарри. И Гарри это прекрасно знает, правда, Гарри?
    - Ты только выбрала очень интересный способ показать это, - раздул ноздри Рон.
    - Сам этот Турнир устроен для того, чтобы мы познакомились и подружились с колдунами из других стран! - пронзительно закричала Гермиона.
    - Нет! - заорал Рон. - Он устроен для того, чтобы в нём выиграть!
    На них уже начали оборачиваться.
    - Рон, - тихо сказал Гарри, - я вовсе не возражаю, что Гермиона пришла сюда с Крумом...
    Рон и на него не обратил никакого внимания.
    - Почему бы тебе не пойти к своему Викки, он уж, поди, тебя заждался! - язвительно выкрикнул он.
    - Не называй его Викки! - Гермиона вскочила, бросилась прочь прямо по танцевальной площадке и скрылась в толпе.
    Рон следил за ней со смешанным выражением злости и удовлетворения на лице.
    - Ты вообще собираешься со мной танцевать? - обратилась к нему Падма.
    - Нет, - отрезал Рон, всё ещё яростно глядя туда, где исчезла Гермиона.
    - Отлично, - разозлилась Падма. Она встала и ушла к Парватти и бэльстэковскому мальчику, который волшебным образом заставил одного из своих друзей присоединиться к ним, причём с такой скоростью, что Гарри готов был поклясться: для этой цели использовалось Призывное заклятие.
    - А где ше Херм-иоу-нина? - раздался голос.
    К их столику подошёл Крум с двумя порциями усладэля.
    - Понятия не имею, - набычился Рон, поглядев на него. - Потерял её?
    Крум тоже помрачнел.
    - Что ше, если увидите её, передайте, што я взял напитки, - попросил он и косолапо отошёл.
   - Подружился с Виктором Крумом, да, Рон?
    К столу, потирая руки, вихрем подлетел в высшей степени помпезный Перси.
    - Отлично! Это же как раз то, что нужно - международное магическое сотрудничество!
    К великому раздражению Гарри, Перси немедленно занял место Падмы. За главным столом никого не было. Профессор Думбльдор танцевал со Спаржеллой, Людо Шульман с профессором МакГонаголл, вальсирующие Огрид и мадам Максим прорубали среди танцующих широкую просеку, а Каркарова нигде не было видно. Закончилась очередная мелодия. Все снова зааплодировали, и Гарри увидел, как Людо Шульман поцеловал руку профессору МакГонаголл и пошёл назад сквозь толпу, где его и перехватили Фред с Джорджем.
    - Они что, совсем с ума сошли, приставать к высшему составу министерства? - зашипел Перси, подозрительно наблюдая за братьями. - Никакого уважения...
    Людо Шульман, однако, с относительной лёгкостью избавился от Фреда и Джорджа и, заметив Гарри, подошёл к нему.
    - Надеюсь, мои братья не очень вам докучали, мистер Шульман? - сразу же спросил Перси.
    - Что? Ах, это! Нет, вовсе нет! - отмахнулся Шульман. - Нет, они просто рассказали мне кое-что ещё об этих своих фальшивых палочках. Спрашивали, не могу ли я им дать совет по маркетингу. Я обещал связать их с нужными людьми в хохмазине Зонко...
    Перси отнюдь не порадовала эта информация, и Гарри готов был держать пари на что угодно, что, стоит ему добраться до дома, он немедленно доложит обо всём миссис Уэсли. Значит, за последнее время амбиции близнецов сильно возросли, раз они собрались продавать свою продукцию по-настоящему.
    Шульман открыл было рот, чтобы о чём-то спросить Гарри, но Перси снова вмешался:
    - Как, по вашему мнению, проходит Турнир, мистер Шульман? Наш департамент вполне удовлетворён - разумеется, происшествие с Огненной чашей, - он бросил взгляд на Гарри, - было не самым приятным, но с тех пор, кажется, всё проходит гладко, вы не считаете?
    - О, да, - весело подтвердил мистер Шульман, - всё ужасно здорово. А как делишки у старины Барти?
    - О, я уверен, что мистер Сгорбс встанет на ноги в самое ближайшее время, - с важностью заявил Перси, - но пока что я вполне в состоянии закрыть собой амбразуру. Разумеется, мне приходится не только посещать балы, - он позволил себе легкомысленно посмеяться собственной шутке, - ничего подобного, нужно заниматься делами, которые пришли в полное расстройство за время его отсутствия - вы слышали, что Али Башир был пойман при попытке контрабандного ввоза в страну партии ковров-самолётов? Кроме того, мы пытаемся уговорить трансильванцев ввести международный запрет на дуэли, после Нового года у меня назначена встреча с главой их департамента магического сотрудничества...
    - Пойдём погуляем, - тихо предложил Рон, - подальше от Перси...
    Притворившись, что пошли за напитками, Гарри с Роном встали из-за стола, пробрались по краешку танцевальной площадки и выскользнули в вестибюль. Дубовые двери были настежь распахнуты. Гарри с Роном стали спускаться по парадной лестнице. В розовом саду мерцали и подмигивали китайские фонарики. Вскоре Гарри и Рон уже шли по красиво вьющимся тропинкам среди кустов и больших каменных статуй. Где-то рядом раздавался плеск воды, видимо, там бил фонтан. Повсюду на каменных скамейках сидели парочки. Гарри с Роном двинулись было по одной из тропинок, но, успев отойти совсем ненамного, услышали до отвращения знакомый голос:
    - ... не вижу повода для беспокойства, Игорь.
    - Злодеус, мы не можем делать вид, что ничего не происходит! - встревоженный голос Каркарова звучал приглушённо, как будто он специально старался, чтобы его не услышали. - Вот уже многие месяцы он становится всё отчётливее и отчётливее, не стану отрицать, я напуган...
    - Тогда беги, - оборвал его Злей. - Беги, я что-нибудь придумаю в оправдание. Но сам я останусь в "Хогварце".
    Из-за угла показались Злей с Каркаровым. Злей, с гнуснейшим выражением на лице, вытащил палочку и раздвинул ближайшие розовые кусты. Из многих кустов понёсся испуганный визг, а после выскочили тёмные фигуры.
    - Минус десять баллов с "Хуффльпуффа", Фоссет! - рыкнул Злей на прошмыгнувшую мимо девочку. - А также, минус десять баллов с "Равенкло", Стэббинс! - когда следом за ней прошмыгнул мальчик. - А вы двое что тут делаете? - добавил Злей, заметив впереди себя на дорожке Гарри и Рона. Каркаров, как понял Гарри, при виде них несколько смутился. Его рука нервно потянулась к бородке, и он начал завивать её пальцами.
    - Мы гуляем, - коротко заявил Рон, обращаясь к Злею. - Это пока не запрещено законом?
    - Гуляете? Ну и гуляйте! - снова рыкнул Злей и стремительно прошёл мимо. Длинная чёрная мантия развевалась сзади. Каркаров поспешил за Злеем. Гарри с Роном побрели дальше.
    - Чего это Каркаров так засуетился? - пробормотал Рон.
    - И с каких это пор они со Злеем на "ты"? - задумчиво добавил Гарри.
    Они дошли уже до большого каменного оленя, над которым били высокие сверкающие струи фонтана. Над каменной скамьёй высились два огромных силуэта, глядящих на воду в лунном свете. Вдруг до Гарри донеслись слова Огрида:
    - Я, как вас увидал, в момент понял, - произнёс он странным глухим голосом.
    Гарри с Роном застыли на месте. Как-то сразу им стало понятно, что это не та сцена, на которую можно просто так взять и набрести... Гарри оглянулся назад и увидел, что там, наполовину скрытые в розовых кустах, стоят Флёр Делакёр и Роджер Дэвис. Он похлопал Рона по плечу и дёрнул головой в их сторону, имея в виду, что они могут легко скрыться в том направлении, не будучи замечены (Флёр и Роджер были очень сильно заняты собой), но глаза Рона при виде Флёр в ужасе расширились, он отчаянно затряс головой и затащил Гарри ещё глубже в тень от оленя.
    - Что же ви поняли, Ог'ид? - заинтересовалась мадам Максим, и в её низком голосе отчётливо прозвучали мурлыкающие нотки.
    Гарри не желал ничего этого слышать; он знал, что Огрид пришёл бы в ужас, узнав, что его подслушивают в такой ситуации (по крайней мере, сам Гарри точно бы пришёл) - если бы это было возможно, он заткнул бы уши пальцами и начал бы громко мычать, но, реально, это был не выход. Вместо этого Гарри попытался заинтересовать себя жуком, ползущим по спине северного оленя, но, к несчастью, жук оказался недостаточно увлекательным существом, чтобы заставить забыть о следующих словах Огрида:
    - Я просто понял, что... что вы такая же как я... у вас это кто, мама или папа?
    - Я... не понимаю, о чём ви, Ог'ид...
    - У меня - мама, - тихо сказал Огрид, - она была одна из последних в Британии. Яс'дело, я её не больно-то хорошо помню... ушла она от нас, понимаете. Мне тогда было три. Не было у неё материнских чувств... Ну, да у них это не в натуре, правда? Не знаю, чего с ней сталось... может, уж померла, откуда мне знать...
    Мадам Максим промолчала. И Гарри, вопреки всем своим намерениям, оторвался от изучения жука и, глядя поверх оленьих рогов, стал слушать... раньше Огрид никогда не вспоминал о своём детстве.
    - Отцу она разбила сердце. Он был маленький такой, папаша мой. К шести годам я уж мог его поднять и поставить на комод, когда он меня уж очень доставал. Он тогда хохотал... - голос Огрида сорвался. Мадам Максим слушала неподвижно, видимо, глядя на воду. - Папаша растил меня один.... а потом помер, как раз когда я в школу пошёл. Там уж мне самому пришлось пробиваться. Думбльдор очень мне помог. Очень он ко мне добрый...
    Огрид достал большой шёлковый платок в горошек и трубно высморкался.
    - Ну да неважно... хватит про меня-то уж. А вы? У вас-то это с какой стороны?
    Мадам Максим вдруг вскочила со скамьи.
    - Становится прохладно, - произнесла она - но, что бы там не происходило с погодой, она не была такой холодной, как её голос. - Думаю, мне пора.
    - А? - тупо отозвался Огрид. - Нет, не уходите! Я ж раньше никогда не встречал... других!
    - Каких таких дгугих? - ледяным тоном осведомилась мадам Максим.
    Гарри, например, сразу понял, что Огриду лучше бы не отвечать; он стоял, сжав зубы, и изо всех сил надеялся, что тот промолчит - но всё было напрасно.
    - Других полугигантов, конечно же! - воскликнул Огрид.
    - Да как ви смеете! - завизжала мадам Максим. Её визг трубным гласом прорезал мирную тишину ночи; Гарри услышал, как сзади Флёр с Роджером отскочили от розового куста. - Мне ещё никогда не наносили такого оскогбления! Полугигант? Муа? У меня... у меня.... пгосто шигокая кость!
    Она сорвалась с места, распугивая с кустов разноцветные облачка фей. Огрид оторопело сидел на скамейке и глядел ей вслед. Было слишком темно, и выражение его лица нельзя было различить. Затем, минуту или даже больше спустя, он встал и побрёл прочь, не к замку, а через чёрный двор по направлению к своей хижине.
    - Всё, - сказал Гарри, - пошли...
    Но Рон не шевелился.
    - Что такое? - спросил Гарри, поглядев на него.
    Рон повернулся к Гарри с самым серьёзным видом.
    - Ты знал? - прошептал он. - Что Огрид полугигант?
    - Нет, - пожал плечами Гарри, - а что такого?
    По тому, каким взглядом ответил ему Рон, он сразу понял, что в очередной раз продемонстрировал полную неосведомлённость в делах колдовского мира. Воспитанный Дурслеями, Гарри не имел ни малейшего представления о таких вещах, которые для колдунов являлись само собой разумеющимися, правда, чем дальше Гарри учился в школе, чем реже сталкивался с подобными явлениями. Но сейчас было ясно, что ни один нормальный колдун не сказал бы: "а что такого", узнав, что у одного из его друзей мать была гигантесса.
    - Объясню в замке, - еле слышно сказал Рон, - пошли...
    Флёр с Роджером куда-то скрылись, возможно, в некую более уединённую кущу. Гарри с Роном вернулись в Большой зал. Парватти с Падмой сидели теперь очень далеко, окружённые целой толпой бэльстэковских мальчиков, а Гермиона снова танцевала с Крумом. Гарри и Рон выбрали столик подальше от танцевальной площадки и сели.
    - Итак? - понукнул Гарри Рона. - Что за дела с этими гигантами?
    - Ну, они... они... - Рон мучительно подыскивал слова, - не очень хорошие, - неловко закончил он.
    - Ну и что? - не понял Гарри. - Огрид-то сам хороший!
    - Я знаю, но... чёрт, неудивительно, что он держит это в секрете! - Рон покачал головой. - Я-то всегда думал, что он в детстве попался под злое Дутое заклятие... не хотел спрашивать...
    - Но кому какое дело, что его мать гигантесса? - спросил Гарри.
    - Ну... его знакомым - никакого, они же знают, что он неопасный, - медленно проговорил Рон. - Но только... Гарри, понимаешь, они злые, гиганты. Как сказал сам Огрид, это у них в натуре, они как тролли... им просто нравится убивать, и всё. Правда, в Британии их не осталось.
    - А куда они делись?
    - Они так и так вымирали, а потом ещё многих поубивали авроры. Впрочем, считается, что за границей они ещё есть... скрываются в горах...
    - Не знаю в таком случае, кого хочет обмануть Максим, - Гарри посмотрел на печальную мадам Максим, сидящую за судейским столом. - Если Огрид полугигант, то она уж точно. Широкая кость... шире кости только у динозавра.
    Остаток бала Гарри с Роном, не имея ни малейшего желания танцевать, провели в уголке за обсуждением гигантов. Гарри старался не замечать Чу и Седрика. Когда он их видел, у него появлялось желание хорошенько что-нибудь пнуть.
    В полночь Чёртовы Сестрички прекратили играть, и их проводили очень громкими аплодисментами. Потом все двинулись к вестибюлю. Многие выражали сожаление, что бал не продлился дольше, но Гарри с радостью думал о том, чтобы пойти спать, на его взгляд, вечер был не такой уж замечательный.
    В вестибюле Гарри с Роном увидели Гермиону, прощавшуюся с Крумом, который должен был возвращаться на дурмштранговский корабль. Она очень холодно посмотрела на Рона и молча прошла мимо него к мраморной лестнице. Гарри и Рон направились следом, но на полдороге кто-то вдруг окликнул:
    - Эй! Гарри!
    Это был Седрик Диггори. Чу ждала его внизу, в вестибюле.
    - Да? - холодно ответил Гарри, а Седрик уже взбегал к нему по лестнице.
    По виду Седрика было ясно, что он не хочет говорить в присутствии Рона. Тот недовольно пожал плечами и продолжил подниматься.
    - Слушай, - Рон уже отошёл, но Седрик всё равно понизил голос. - Я перед тобой в долгу за подсказку про драконов. Так вот, про золотое яйцо... Твоё вопит, когда его открываешь?
    - Да, - кивнул Гарри.
    - Так... прими ванну, ладно?
    - Что?
    - Прими ванну и возьми... м-м-м... яйцо с собой и... м-м-м... хорошенько всё обдумай в горячей воде. Это поможет тебе... сосредоточиться. Поверь мне.
    Гарри молча смотрел на него.
    - И знаешь что? - добавил Седрик, - пойди в ванную комнату для старост. На пятом этаже, четвёртая дверь налево от статуи Бориса Бессмысленного. Пароль "хвойный освежающий". Ну всё, мне надо идти... хочу попрощаться...
    Он ещё раз улыбнулся Гарри и помчался вниз по лестнице к Чу.
    Гарри одиноко отправился в гриффиндорскую башню. Очень странный совет. Как ванна может помочь ему разгадать загадку воплей яйца? Может, Седрик старается ему помешать? Или хочет выставить его дураком, чтобы в сравнении с ним понравится Чу ещё больше?
    Толстая Тётя и её приятельница Ви клевали носом. Гарри пришлось громко проорать: "Китайские фонарики!", иначе они никак не хотели просыпаться, но, когда он наконец разбудил их своим криком, обе были жутко недовольны. Он вскарабкался в общую гостиную и обнаружил там жуткую сцену. Рон и Гермиона, стоя на расстоянии десяти футов друг от друга с багровыми от крика лицами, страшно скандалили.
    - Знаешь что? Знаешь что? Раз тебе всё это так не нравится, ты же знаешь, что нужно делать? Знаешь? - орала Гермиона. Её элегантный пучок растрепался, лицо перекосило от злости.
    - Ах, вот как? - орал в ответ Рон. - И что же это такое мне надо делать?
    - Когда в следующий раз будет бал, пригласить меня раньше других и не в качестве спасительной соломинки!
    Пока Рон, наподобие золотой рыбки, вынутой из аквариума, открывал и закрывал рот, Гермиона развернулась на каблуках и бросилась к спальням девочек. Рон обернулся к Гарри.
    - Это, - потрясённо захлебнувшись, начал он, - это... лишний раз доказывает... она ничего не понимает...
    Гарри ничего не сказал. Он слишком ценил их с Роном примерение, чтобы высказывать сейчас своё мнение - но ему почему-то показалось, что в данном случае Гермиона поняла всё куда лучше Рона.

Глава 25
ГЛАЗ И ЯЙЦО

    Гарри не знал, как долго ему придётся принимать ванну, прежде чем он сумеет разгадать загадку, и поэтому, чтобы не ограничивать себя во времени, решил сделать это ночью. Кроме того, хоть ему и не хотелось полностью повиноваться Седрику, он всё-таки решил пойти в ванную комнату для старост; туда допускалось гораздо меньшее число людей, так что ему вряд ли могли там помешать.
    Гарри спланировал своё путешествие со всей возможной тщательностью. Однажды ночью, во время блужданий по школе, он уже попадался смотрителю Филчу, и повторять этот опыт не было ни малейшего желания. Главная надежда, конечно, на плащ-невидимку, а в качестве вспомогательного средства он возьмёт Карту Мародёра - тоже очень ценный предмет в деле нарушения школьных правил. Карта показывала весь замок целиком, со всеми его секретными переходами и короткими путями, а самое главное - на ней, в виде крошечных, поименованных точек показывалось, кто где находится, так что, если кто-то соберётся посетить ванную, Гарри будет знать об этом заранее.
    Ночью в четверг Гарри тихонько выбрался из кровати, надел плащ, прокрался вниз и, точно также как в ту ночь, когда Огрид показывал ему драконов, подождал пока откроется отверстие за портретом. На этот раз снаружи стоял Рон, он и сказал Толстой Тёте пароль ("блинчики с бананом"). "Удачи!" - уголком рта пожелал Рон, пролезая в общую гостиную мимо выходившего Гарри.
    Двигаться под плащом сегодня было неудобно, потому что подмышкой одной руки у него было зажато тяжёлое яйцо, а другой он держал перед собой карту. К счастью, в освещённых коридорах было тихо и безлюдно, к тому же, он через равные промежутки времени проверял карту и мог быть абсолютно уверен, что не столкнётся ни с кем из тех, кого следует избегать. Дойдя до статуи Бориса Бессмысленного, колдуна, стоявшего с потерянным видом в перчатках не на ту руку, Гарри нашёл нужную дверь, близко к ней наклонился и, согласно инструкции Седрика, прошептал: "хвойный освежающий".
    Дверь со скрипом отворилась. Гарри проскользнул внутрь, закрыл щеколду, снял плащ-невидимку и осмотрелся.
    Первой его реакцией было: да, ради возможности пользоваться этой ванной имеет смысл стать старостой. Красивую комнату неярко освещали свечи в великолепных канделябрах, всё здесь было сделано из белого мрамора, в том числе и прямоугольное углубление в полу посредине - видимо, бассейн. По краям бассейна имелось множество золотых кранов, инкрустированных драгоценными камнями, каждый из которых был разного цвета. Здесь был также и трамплин для ныряния. Окна закрывали длинные белые шторы; в углу высилась стопка белых пушистых полотенец. Кроме того, на стене висела одна-единственная картина, изображающая русалку со светлыми волосами, уснувшую на скале. Русалка посапывала, отчего длинная прядь, упавшая на лицо, легонько шевелилась.
    Гарри опустил на пол плащ, карту и яйцо, и прошёл вперёд, оглядываясь по сторонам. Его шаги гулким эхом отражались от стен. Какой бы прекрасной ни была комната - и как бы ему не хотелось попробовать открыть парочку-троечку этих красивых кранов - теперь, когда он находился здесь, у него возникло сильнейшее опасение, что Седрик его надул. Каким образом это может помочь разгадать загадку? Тем не менее, он поместил одно из полотенец, плащ, карту и яйцо на край ванны-бассейна, затем встал на колени и повернул сразу несколько кранов.
    Сразу стало понятно, что из каждого льётся вода, смешанная с пеной своего цвета, но пена была не такая, к какой привык Гарри. Из одного крана ползли розовые и голубые пузыри размером с футбольный мяч, из другого струилась пена настолько густая, что Гарри показалось, что она могла бы при необходимости выдержать его вес, из третьего вырывался сильно надушенный пурпурный пар, повисавший над поверхностью воды. Гарри некоторое время забавлялся тем, что открывал и закрывал краны. Особенно ему понравился тот, струя которого, отталкиваясь от воды, расходилась широкими арками. А между тем, глубокий бассейн уже наполнился горячей водой, пеной и пузырями (причём, учитывая размеры бассейна, это заняло на удивление мало времени). Гарри закрыл все краны, снял халат, пижаму, шлёпанцы и погрузился в воду.
    Там было так глубоко, что ноги еле-еле доставали до дна, и он не отказал себе в удовольствии проплыть пару раз туда и обратно. Потом подплыл к бортику и принялся бродить у края бассейна, уставившись на яйцо. Но, несмотря на то, что находиться в горячей, разноцветной, душистой пене было в высшей степени приятно, на него не снизошло ничего мало-мальски похожего на озарение.
    Гарри протянул мокрые руки, взял яйцо и открыл его. Омерзительный вой заметался по ванной комнате, отражаясь от мраморных стен и оставаясь так же непонятен, как раньше, а может быть, даже больше из-за эха. Он поскорее захлопнул злополучный предмет, испугавшись, что завывания привлекут Филча, и заодно задумавшись, не в этом ли заключается коварный план Седрика - и тогда, заставив его вздрогнуть от неожиданности с такой силой, что он выронил яйцо (немедленно укатившееся в сторону), кто-то заговорил:
    - На твоём месте я бы открыла его под водой.
    От ужаса Гарри поскользнулся и изрядно наглотался пены. Потом, отплёвываясь, выровнялся и увидел призрак очень хмурой барышни, восседавшей, скрестив ноги, на одном из кранов. Это была Меланхольная Миртл, чей плач обыкновенно можно было слышать в туалете тремя этажами ниже.
    - Миртл! - возмущённо закричал Гарри. - Я... на мне ничего нет!
    Пена была такая густая, что вряд ли это имело хоть какое-то значение, но у него возникло кошмарное подозрение, что Миртл шпионила за ним из крана с того самого момента, как он здесь появился.
    - Когда ты вошёл, я закрыла глаза, - сказал призрак, заморгав глазами за толстыми стёклами очков. - Ты не навещал меня уже тыщу лет.
    - Да... точно... - пробормотал Гарри, сгибая колени, чтобы Миртл уж точно ничего не увидела, кроме его головы. - Но мне ведь и не полагается ходить в ваш туалет, правда? Он же женский.
    - Когда-то тебя это не смущало, - несчастным голосом упрекнула Миртл. - Ты сидел там всё время.
    Это была истинная правда. В своё время неработающий туалет Миртл очень пригодился Гарри, Рону и Гермионе для тайного изготовления Всеэссенции - запрещённого зелья, с помощью которого Гарри с Роном на час превратились в двойников Краббе и Гойла и сумели пробраться в общую гостиную "Слизерина".
    - Меня отругали за то, что я туда ходил, - объяснил Гарри. Это была почти правда; действительно, один раз на выходе оттуда его изловил Перси. - И я подумал, что мне, наверное, лучше там не появляться.
    - А... понятно... - угрюмо ковыряя прыщ на подбородке, протянула Миртл. - Ладно... неважно... Я бы опустила яйцо в воду. Седрик Диггори поступил именно так.
    - Значит, ты и за ним шпионила? - возмутился Гарри. - Ты что же это, пробираешься сюда по вечерам посмотреть, как старосты принимают ванну?
    - Иногда, - хитро ответила Миртл, - но до этого я ни с кем не заговаривала.
    - Я польщён, - мрачно бросил Гарри. - Закрой глаза!
    Он удостоверился, что Миртл как следует прикрыла очки ладошками, и только тогда выскочил из ванны. Накрепко обмотавшись полотенцем, он пошёл за яйцом.
    Когда он снова оказался в воде, Миртл посмотрела сквозь пальцы и сказала:
    - Давай же... открой его под водой!
    Гарри опустил яйцо под слой пены и открыл его... на этот раз оно не завыло. Из него полилась булькающая, как будто кто-то полоскал под водой горло, песня. Слова различить было невозможно.
    - Голову тоже опусти под воду, - распорядилась Миртл, получавшая явное наслаждение оттого, что имеет возможность им командовать. - Давай!
    Гарри глубоко вдохнул и соскользнул вниз - и теперь, сидя на мраморном дне наполненной пеной ванны, он услышал из открытого яйца, которое держал в руках, хор дребезжащих, неземных голосов:
    Иди на голос, но усвой:
    Не можем петь мы над землей.
    А взяли то, чего тебе
    Хватать не будет на земле.
    И у тебя всего лишь час,
    Чтоб это отобрать у нас..
    Пройдёт часок и всё, привет, - Оно уж не увидит свет.
    Гарри позволил своему телу всплыть, и его голова вырвалась на поверхность над слоем пузырьков. Он убрал с глаз мокрые волосы.
    - Слышал? - спросила Миртл.
    - Да... "Иди на голос"... пойду, куда деваться... подожди, я ещё раз послушаю... - он снова скрылся под водой.
    За три подводных прослушивания он запомнил стихи, а затем, глубоко задумавшись, побродил в воде. Миртл сидела и наблюдала за ним.
    - Нужно найти людей, чьи голоса не слышны над землёй... - медленно проговорил он. - Э-э-э... кто же это такие?
    - Ну ты и тугодум!
    Он никогда не видел Миртл такой довольной, если не считать того раза, когда у Гермионы от приёма Всеэссенции покрылось шерстью лицо и вырос хвост.
    Гарри, напряжённо размышляя, водил глазами по стенам комнаты... раз голоса слышны только под водой, значит, логично думать, что они принадлежат неким подводным существам. Он поделился своей теорией с Миртл, которая ухмыльнулась в ответ.
    - То же самое говорил и Диггори, - кивнула она. - Он тут лежал и разговаривал сам с собой лет сто, не меньше. А может, и тыщу... почти все пузыри осели...
    - Под водой... - задумчиво проговорил Гарри. - Миртл... кто, кроме гигантского кальмара, живёт в озере?
    - Кто только не живёт, - ответила она. - Я иногда туда спускаюсь... иногда просто нет выбора, когда кто-то неожиданно спускает воду...
    Стараясь не думать о Миртл, вместе с содержимым унитаза улетающей по канализационным трубам в озеро, Гарри продолжил:
    - Хорошо, кто-нибудь с человеческими голосами там живёт? Подожди-ка...
    Взгляд Гарри упал на изображение спящей русалки.
    - Миртл, русалки там есть?
    - О-о-о, какой ты молодец! - похвалила она, сверкнув очками. - Диггори думал гораздо дольше! При том, что она не спала, - Миртл с мрачным неодобрением дёрнула головой в сторону русалки, - хохотала, выпендривалась, трясла плавниками...
    - Значит, всё правильно? - обрадовался Гарри. - Второе задание состоит в том, чтобы найти в озере русалок и... и...
    Внезапно до него дошёл смысл им же самим сказанного, и радость стремительно вылилась из него, как будто кто-то вытащил из живота затычку. Плавает-то он не очень хорошо, у него никогда не было возможности как следует научиться. Когда они были маленькие, Дудли водили на уроки плавания, а Гарри - ни разу, видимо, в надежде, что в один прекрасный день он утонет. Поплавать в этой ванне ещё туда-сюда, но в озере... оно такое большое, такое глубокое... а русалки наверняка живут на самом дне...
    - Миртл, - тихо позвал Гарри, - а как же мне там дышать?
    При этих словах глаза Миртл вдруг снова наполнились слезами.
    - Какая бестактность! - пробормотала она и полезла в карман за носовым платком.
    - Почему бестактность? - не понял Гарри.
    - Говорить со мной о дыхании! - взвилась Миртл, и её пронзительный крик громким эхом отозвался в ванной комнате. - Когда я сама не могу... когда я уже... много лет... - Она зарылась лицом в платок и громко захлюпала носом.
    Гарри вспомнил, как обидчива становится Миртл при любом упоминании о том, что она мертва - никакое другое привидение не поднимало по этому поводу столько шума.
    - Прости, - сказал он нетерпеливо, - я не имел в виду... я просто забыл...
    - Конечно, очень просто забыть о том, что Миртл мертва, - икая от плача, Миртл посмотрела на него опухшими глазами. - Никто про меня не помнил, даже когда я была жива. Сколько времени им понадобилось, чтобы обнаружить моё тело - вечность! - уж я-то знаю, сколько я сидела, их дожидалась! В туалет зашла Оливия Хорнби - "Ты опять здесь, Миртл? Всё дуешься?" - спросила она. - "А то профессор Диппет велел мне тебя найти..." И тут она увидела моё тело... О-о-о, этого она не забудет до смертного часа, уж будьте уверены... уж я постаралась... всё ходила за ней и напоминала, даже на свадьбе её брата...
    Но Гарри не слушал; он снова задумался о русалочьей песне. "А взяли то, чего тебе хватать не будет на земле". Видимо, они что-то украдут, что-то, что ему придётся у них отобрать. Но что именно?
    - ... потом, конечно же, она обратилась в министерство магии, чтобы мне велели прекратить её преследовать, и тогда мне пришлось вернуться сюда и жить в туалете.
    - Здорово, - невпопад отреагировал Гарри. - Что ж, теперь я продвинулся дальше... будь добра, закрой опять глаза, я выйду.
    Он поднял яйцо со дна бассейна, вышел из воды, вытерся, потом надел пижаму и халат.
    - Ты ещё когда-нибудь придёшь в туалет навестить меня? - трагическим тоном вопросила Миртл, когда Гарри наклонился за плащом-невидимкой.
    - М-м-м... постараюсь, - ответил Гарри, прекрасно зная, что сделает это только в том случае, если все остальные туалеты в замке сломаются. - Увидимся, Миртл... Спасибо за помощь.
    - Пока-пока, - мрачно сказала она. Гарри надел плащ и увидел, как Миртл стремительно всосалась в кран.
    Снова оказавшись в тёмном коридоре, Гарри стал внимательно изучать Карту Мародёра, чтобы удостовериться, что путь свободен. Так. Точки, обозначающие Филча и миссис Норрис, благополучно сидят в кабинете смотрителя... Больше вроде бы нет никого, кроме Дрюзга, скачущего по трофейной этажом выше... Гарри уже сделал первый шаг по направлению к гриффиндорской башне, но тут кое-что на Карте привлекло его внимание... кое-что явно подозрительное.
    Двигалась не только точка, обозначавшая Дрюзга. По комнате в левом нижнем углу - кабинету Злея - металась ещё одна точка. Но она не была помечена "Злодеус Злей"... под ней было написано: "Бартемиус Сгорбс".
    Гарри в изумлении уставился на Карту. Мистер Сгорбс считается тяжело больным - настолько больным, что не смог приехать на Рождественский бал - так что же он делает в "Хогварце" в час ночи? Гарри следил за точкой, без устали кружившей по кабинету и лишь на мгновение останавливающейся в разных местах.
    Гарри постоял в нерешительности... а потом любопытство победило. Он развернулся и зашагал в противоположном направлении, к ближайшей лестнице. Ему необходимо знать, что затевает Сгорбс.
    Гарри спускался по лестнице насколько мог тихо. Несмотря на это, лица на некоторых портретах удивлённо поворачивались на скрип ступенек, на шорох пижамы. Внизу он прокрался по коридору примерно до середины, толкнул гобелен и стал спускаться по узкой лесенке - это был короткий путь, позволявший быстро спуститься ещё на два этажа. Гарри не забывал посматривать на Карту и всё время напряжённо думал... как-то не вяжется с характером мистера Сгорбса, такого правильного, законопослушного, то, что он среди ночи шарит в чужом кабинете...
    И вот тут-то - когда Гарри не думал ни о чём другом, кроме непонятного поведения мистера Сгорбса - его нога провалилась на той самой злополучной ступеньке, которую вечно забывал перепрыгивать Невилль. Гарри глупо замахал руками, и золотое яйцо, всё ещё влажное, выскользнуло у него из подмышки - он рванулся, чтобы поймать его, но не успел; яйцо покатилось вниз по длинной лестнице, с грохотом ударяясь о каждую ступеньку. Плащ-невидимка стал соскальзывать, Гарри судорожно схватился за него и выпустил Карту Мародёра. Та съехала на шесть ступенек вниз. У Гарри, провалившегося по колено, не было никакой возможности её достать.
Золотое яйцо выкатилось за гобелен у подножия лестницы, распахнулось и завопило на весь замок. Гарри вытащил палочку и попытался коснуться Карты, чтобы стереть изображение, но она была слишком далеко.
    Гарри поправил плащ, выпрямился и, зажмурив глаза от страха, внимательно прислушался... и почти сразу же услышал:
    - ДРЮЗГ!
    Это, вне всякого сомнения, был охотничий клич смотрителя Филча. До Гарри донеслись его быстрые, шаркающие шаги. С каждой секундой они становились всё громче. Пронзительный голос Филча звенел от ярости:
    - Это что ещё за шум? Хочешь перебудить весь замок, да? Я тебе покажу, Дрюзг, я тебе покажу, ты у меня... а это ещё что такое?
    Шаги Филча замерли; раздался металлический лязг, и вой прекратился - Филч подобрал яйцо и захлопнул его. Гарри, с ногой, зажатой в капкане волшебной ступеньки, застыл на месте, вслушиваясь в каждый звук. Филч вот-вот отодвинет гобелен, ожидая найти за ним Дрюзга... Дрюзга он не найдёт... но, если он хоть немного поднимется по лестнице, то заметит Карту Мародёра... а та, несмотря ни на какой плащ-невидимку, покажет "Гарри Поттера" на том самом месте, где он сейчас и находится...
    - Яйцо? - донёсся тихий голос Филча от подножия лестницы. - Моя дорогая! - с ним, очевидно, была миссис Норрис. - Это же загадка Тремудрого Турнира! Оно принадлежит кому-то из чемпионов!
    Гарри затошнило, сердце колотилось быстро-быстро...
    - ДРЮЗГ! - возликовал Филч. - Это ты украл!
    Он рванул гобелен, и Гарри увидел выпученные белёсые глаза с отвратительными мешками, всматривающиеся в темноту пустой (для Филча) лестницы.
    - Спрятался? - вкрадчиво заговорил смотритель. - Сейчас я тебя поймаю, Дрюзг... Надо же, украл Тремудрую загадку... Смотри, мерзкий ворюга, Думбльдор тебе за это устроит...
    Филч начал взбираться по лестнице. За ним по пятам бесшумно двигалась костлявая кошка цвета пыли. Огромные глаза-фонари миссис Норрис, столь похожие на глаза её хозяина, были прикованы к Гарри. Однажды у него уже возникали подозрения по поводу того, что плащ-невидимка не действует на кошек... Чувствуя себя больным от нехороших предчувствий, он смотрел на старый фланелевый халат приближающегося Филча - и судорожно дёрнул ногой, попытавшись её высвободить, но она только глубже застряла - Филч вот-вот увидит Карту или наткнётся прямо на него...
    - Филч? Что здесь происходит?
    Филч остановился за несколько ступенек от Гарри и обернулся. Внизу возле лестницы стоял единственный на всю школу человек, способный максимально ухудшить положение, в котором оказался Гарри - Злей. Он был одет в длинную серую ночную рубашку и имел крайне недовольный вид.
    - Да это всё Дрюзг, профессор, - злорадно прошептал Филч. - Он сбросил с лестницы вот это яйцо.
    Злей быстро поднялся по лестнице и остановился рядом с Филчем. Гарри сжал зубы, убеждённый, что его сейчас же обнаружат по громкому стуку сердца...
    - Дрюзг? - тихо повторил Злей, задумчиво глядя на яйцо, которое держал в руках Филч. - Но Дрюзг не мог пробраться в мой кабинет...
    - Яйцо было в вашем кабинете, профессор?
    - Разумеется, нет, - отрезал Злей, - я услышал грохот и завывание...
    - Да, профессор, это яйцо...
    - Я вышел проверить...
    - Его Дрюзг сбросил, профессор...
    - ...а когда проходил мимо своего кабинета, увидел, что там зажжены факелы и дверца шкафа приоткрыта! Кто-то там рылся!
    - Но Дрюзг не мог...
    - Вот именно, не мог, Филч! - рявкнул Злей. - Я закрываю свой кабинет с помощью такого заклинания, снять которое способен только колдун! - Злей посмотрел сначала вверх по лестнице, прямо сквозь Гарри, а потом вниз по коридору. - Филч, прошу вас пойти со мной и помочь отыскать взломщика.
    - Я... конечно, профессор... но...
    Филч с вожделением поглядел наверх, тоже сквозь Гарри, и тот понял, что смотритель безумно хотел бы воспользоваться случаем прижать полтергейста. Уходи, молил про себя Гарри, иди за Злеем... уходи... У ног Филча крутилась миссис Норрис... У Гарри возникла уверенность, что она чует его запах... ну зачем он налил в ванну столько ароматической пены?
    - Понимаете, профессор, - печально начал Филч, - на этот раз директор просто обязан будет ко мне прислушаться! Дрюзг украл вещь, принадлежащую ученику, это, может быть, мой единственный шанс, чтобы его вышвырнули из замка раз и навсегда...
    - Филч, мне плевать, что будет с вашим дебильным полтергейстом, меня волнует мой кабинет...
    Клац. Клац. Клац.
    Злей внезапно замолчал. Они с Филчем одновременно посмотрели вниз. Между их голов Гарри увидел, как в поле зрения, хромая, появился Шизоглаз Хмури, как всегда, опирающийся на посох. Поверх ночной рубашки была накинута старая дорожная мантия.
    - У нас тут что, вечеринка в пижамах? - пророкотал он снизу.
    - Мы с профессором Злеем слышали какой-то шум, - немедленно отозвался Филч. - Дрюзг, как всегда, швыряется чем попало... а ещё профессор Злей обнаружил, что кто-то вломился к нему в кабинет...
    - Замолчите! - шёпотом прикрикнул Злей на Филча.
    Хмури приблизился к лестнице ещё на один шаг. Гарри видел, как волшебный глаз пробежался по Злею, а потом, вне всяких сомнений, по нему самому.
    Сердце Гарри, жутко содрогнувшись, оборвалось. Хмури способен видеть сквозь плащи-невидимки... он единственный способен понять, насколько странную сцену застал... Злей в ночной рубашке, Филч прижимает к себе яйцо, а он, Гарри, застрял в ловушке. Косой рот-надрез раскрылся от удивления. Несколько секунд Хмури и Гарри глядели друг другу в глаза. Потом Хмури закрыл рот и снова перевёл голубой глаз на Злея.
    - Я правильно расслышал, Злей? - с расстановкой спросил он. - Кто-то вломился в ваш кабинет?
    - Кто-то из учеников, насколько я понимаю, - ответил Злей. Гарри было видно, как на жирной коже у виска преподавателя отчаянно бьётся жилка. - Это и раньше случалось. Из моего личного хранилища уже пропадали кое-какие вещества... без сомнения, кто-то затеял приготовить запрещённое зелье...
    - Думаете, они искали ингредиенты для зелья? - продолжал допрос Хмури. - А вы, случайно, ничего этакого у себя не прячете, а?
    Желтоватое лицо Злея приобрело отвратительный кирпичный оттенок, жилка на виске забилась быстрее.
    - Вам лучше других известно, Хмури, что мне нечего прятать, - вкрадчиво, но угрожающе ответил он, - поскольку вы и сами тщательно обыскали мой кабинет.
    Лицо Хмури искривилось в улыбке.
    - По праву аврора, Злей. Думбльдор велел послеживать...
    - Так уж случилось, что Думбльдор мне доверяет, - сквозь зубы процедил Злей. - Я отказываюсь поверить, что он отдал приказ обыскать мой кабинет!
    - Конечно, Думбльдор вам доверяет, - урчаще подтвердил Хмури. - Он вообще доверчивый, не так ли? Верит в "ещё один шанс". Что же касается меня... я бы сказал, есть пятна, Злей, которые не смываются. Несмываемые пятна, понимаете, что я имею в виду?
    Злей отреагировал очень странно. Он вдруг схватился правой рукой за левую, над запястьем, словно почувствовал внезапную боль.
    Хмури засмеялся.
    - Возвращайтесь в постель, Злей.
    - Вы не уполномочены указывать, что мне делать! - зашипел Злей, отпуская собственную руку и как будто злясь сам на себя. - У меня есть такое же право ходить ночью по школе, как и у вас!
    - Вот и идите отсюда, - ответил Хмури голосом, полным угрозы. - Надеюсь, мы встретимся как-нибудь в тёмном коридорчике... Кстати, вы что-то уронили...
    Гарри словно нож вонзился в сердце, когда он увидел, что Хмури показывает на Карту Мародёра, по-прежнему лежащую шестью ступеньками ниже. Злей с Филчем повернулись к Карте, а Гарри, отбросив всяческую предосторожность, поднял под плащом руки и принялся размахивать ими, чтобы привлечь внимание Хмури, беззвучно крича: "Это моё! Моё!"
    Злей потянулся за Картой. Гадкая физиономия постепенно озарялась пониманием...
    - Ассио пергамент!
    Карта, проскользнув меж пальцев Злея, взмыла над ступеньками и полетела вниз прямо в руку Хмури.
    - Извините, ошибся, - спокойно произнёс тот. - Это моё... должно быть, раньше обронил...
    Однако, чёрные глаза Злея быстро забегали от яйца в руке Филча к пергаменту в руке Хмури, и Гарри стало ясно, что Злей, со свойственной ему проницательностью, уже помножил два на два...
    - Поттер, - тихо сказал он.
    - Что такое? - по-прежнему спокойно спросил Хмури, сворачивая Карту и пряча её в карман.
    - Поттер! - взревел Злей. Он повернул голову и посмотрел прямо туда, где и в самом деле стоял Гарри, словно вдруг обрёл способность видеть его. - Это яйцо принадлежит Поттеру. Этот лист пергамента тоже принадлежит Поттеру. Я видел его раньше, я узнал его! Поттер где-то здесь! В плаще-невидимке!
    Злей, как слепец, вытянул руки и стал подниматься по лестнице. Его неестественно большие ноздри раздувались в попытке почуять Гарри - застрявший в ловушке, бедняга изо всех сил отклонялся назад, чтобы кончики пальцев Злея не дотронулись до него... всего пара миллиметров, и...
    - Там никого нет, Злей! - гаркнул Хмури. - Но я буду рад доложить директору, что вы сразу же постарались свалить всё на Поттера!
    - Что вы хотите этим сказать? - повернув голову к Хмури, рявкнул Злей. Его руки были всё ещё вытянуты вперёд и почти касались груди Гарри.
    - Я хочу сказать, что Думбльдора очень интересует, кто в школе до такой степени ненавидит мальчика! - Хмури подковылял ближе к лестнице. - И меня тоже, к слову сказать... очень интересует... - Мерцающий свет факела озарил уродливое лицо, отчётливо прорисовав морщины и выемку в носу.
    Злей смотрел вниз на Хмури, и Гарри не мог видеть выражения его лица. Какое-то время все молчали и не шевелились. Затем Злей медленно опустил руки.
    - Я только подумал, - с вынужденным спокойствием заговорил Злей, - что, если Поттер снова разгуливает по школе в неположенное время... есть у него такая дурная привычка... то его следует остановить. Для его же блага.
    - Ах, я понимаю, - мягко ответил Хмури. - Блюдём интересы Поттера?
    Снова повисло молчание. Злей и Хмури сверлили друг друга взглядами. Миссис Норрис, высунувшись из-за ноги Филча, громко мяукнула, силясь найти источник запаха пены для ванн.
    - Думаю, мне пора спать, - коротко бросил Злей.
    - Первая здравая мысль за весь день, - съязвил Хмури. - А теперь, Филч, позвольте яйцо...
    - Нет! - Филч, словно первенца, прижал яйцо к груди. - Профессор Хмури, это вещественное доказательство, что Дрюзг совершил кражу!
    - Это имущество чемпиона, у которого он совершил кражу, - возразил Хмури. - Передайте его мне, будьте добры.
    Злей стремительно спустился и прошёл мимо Хмури, не сказав более ни слова. Филч чирикнул что-то миссис Норрис, которая ещё несколько секунд неподвижно глядела на Гарри, прежде чем развернуться и отправиться за хозяином. Гарри дышал очень часто, не в силах успокоиться. До него донеслись удаляющиеся шаги Злея по коридору. Филч отдал яйцо Хмури и тоже скрылся из виду, бормоча миссис Норрис: "Ничего, моя дорогая... мы пойдём к Думбльдору утром... расскажем ему про Дрюзга..."
    Хлопнула дверь. Гарри остался наедине с Хмури. Тот аккуратно положил посох на нижнюю ступеньку и начал с трудом взбираться по лестнице, на каждом втором шаге глухо клацая деревянной ногой.
    - Чуть не попался, Поттер, - проворчал он.
    - А... да... я... спасибо, - ослабевшим голосом пролепетал Гарри.
    - Что это такое? - вынув из кармана Карту Мародёра и развернув её, спросил Хмури.
    - Карта "Хогварца", - ответил Гарри, очень надеясь, что Хмури его освободит - нога ужасно болела.
    - Мерлинова борода, - прошептал Хмури, уставившись на Карту. Волшебный глаз словно взбесился. - Вот так... вот так карта, Поттер!
    - Да, она... очень полезная, - сказал Гарри. От боли у него уже слёзы проступили на глазах. - М-м-м... профессор Хмури, вы не могли бы мне помочь...
    - Что? О! Да... разумеется...
    Хмури взял Гарри под руки и потянул. Нога высвободилась из капкана, и Гарри поскорее перепрыгнул на одну ступеньку выше.
    Хмури не отрывал глаз от Карты.
    - Поттер, - медленно проговорил он, - а ты, случайно, не видел, кто вломился в кабинет к Злею? На этой карте, я имею в виду?
    - Э-э-э... вообще-то, видел... - признался Гарри. - Это был мистер Сгорбс.
    Волшебный глаз стремительно просканировал поверхность карты. Хмури вдруг ужасно встревожился.
    - Сгорбс? - повторил он. -Ты.. уверен в этом, Поттер?
    - Абсолютно, - подтвердил Гарри.
    - Хм. Больше его здесь нет, - волшебный глаз не переставал бегать по карте. - Сгорбс... весьма... весьма интересно.
    Почти минуту он молча изучал карту. Гарри было ясно, что эта новость что-то означает для Хмури, и очень хотел бы знать, что именно. Он задумался, не спросить ли, и не мог решиться. Хмури пугал его... но ведь он уже не раз помогал ему...
    - Э-м-м... профессор Хмури... а зачем, как вы думаете, мистеру Сгорбсу понадобилось обыскивать кабинет Злея?
    Волшебный глаз оторвался от карты и, подрожав, застыл на лице Гарри. Взгляд был пронизывающий, и у Гарри создалось ощущение, что Хмури обдумывает про себя, стоит ли отвечать вообще, и если да, то сколько он может рассказать.
    - Скажем так, Поттер, - пробормотал наконец Хмури, - как ты знаешь, поговаривают, что старина Шизоглаз одержим манией преследования... повсюду ловит чёрных магов... но Шизоглаз ничто - ничто - в сравнении с Барти Сгорбсом.
    Он вернулся к изучению карты. Гарри одолевало желание узнать больше.
    - Профессор Хмури! - снова обратился он к учителю. - А вам не кажется... что это может иметь отношение к... вдруг мистер Сгорбс считает, что здесь... что-то происходит?...
    - Что, например? - резко спросил Хмури.
    Гарри не знал, на что решиться. Он не хотел, чтобы Хмури догадался, что у него есть источник информации вне "Хогварца" - это могло привести к ненужным расспросам про Сириуса.
    - Не знаю, - пролепетал он в конце концов, - в последнее время случилось много всего странного, правда же? Это и в "Прорицательской" было... Смертный Знак во время финального матча, Упивающиеся Смертью и всё прочее...
    Оба глаза Хмури расширились.
    - А ты умный паренёк, Поттер, - сказал он. Волшебный глаз уехал вниз, к карте. - Сгорбс, наверно, тоже так думает, - медленно продолжал он, - очень может быть... в последнее время ходит много всяких загадочных слухов... не без помощи Риты Вритер, разумеется. Думаю, многие из-за этого нервничают. - Печальная улыбка перекосила кривой рот. - Ох, Гарри, если есть на свете что-то, что я ненавижу, - пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Гарри, причём волшебный глаз упорно смотрел в левый нижний угол карты, - так это Упивающийся Смертью, который разгуливает на свободе...
    Гарри уставился на него. Неужели Хмури имеет в виду именно то, что он подумал?
    - А теперь я хочу кое о чём тебя спросить, Поттер, - вдруг очень по-деловому произнёс Хмури.
    Сердце у Гарри упало; он знал, что сейчас будет. Хмури спросит, откуда он взял карту - являвшуюся весьма сомнительным магическим предметом - а история того, как эта карта попала к нему в руки, ставила в ряды преступников не только его самого, но и его родного отца, Фреда и Джорджа Уэсли, и профессора Люпина, прошлогоднего преподавателя защиты от сил зла. Хмури помахал перед Гарри картой, тот внутренне сжался...
    - Можно мне одолжить её у тебя?
    - О! - воскликнул Гарри. Ему, конечно, было жалко отдавать Карту, но, с другой стороны, он чувствовал сейчас такое облегчение, что Хмури не спросил, откуда она взялась, к тому же, безусловно, надо чем-то отплатить Хмури за помощь. - Да, конечно.
    - Хороший мальчик, - пророкотал Хмури. - Уж я ею воспользуюсь... это именно то, чего мне не хватало... так, всё, Поттер, спать, немедленно спать...
    Они вместе поднялись по лестнице. Хмури не переставал смотреть на карту, словно это было сокровище, подобного которому он никогда не видел. Они молча дошли до двери в кабинет Хмури. Там учитель остановился и взглянул на Гарри.
    - Ты никогда не думал о карьере аврора, а, Поттер?
    - Нет, - Гарри никак не ожидал такого вопроса.
    - А зря, - Хмури стоял, кивая, и задумчиво смотрел на Гарри. - Да, в самом деле... и, кстати... я подозреваю, что ты сегодня не просто так вывел яйцо погулять?
    - Хм... нет... - Гарри улыбнулся. - Я отгадывал загадку.
    Хмури подмигнул, и волшебный глаз снова закрутился как сумасшедший.
    - Для размышлений, Поттер, ещё не придумано ничего лучше хорошей ночной прогулки... увидимся утром... - и он, уткнувшись в Карту Мародёра, вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь.
    Гарри медленно побрёл в гриффиндорскую башню, глубоко задумавшись о Злее, о Сгорбсе, о том, что всё это означает... Почему Сгорбс притворяется больным, а сам, когда нужно, вполне способен добраться до "Хогварца"? И что он искал в кабинете Злея?
    А Хмури считает, что ему, Гарри, следует стать аврором! Интересная мысль... правда, когда Гарри десять минут спустя забрался в свою постель - плащ и яйцо наконец-то были надёжно спрятаны в сундуке - ему подумалось, что, прежде чем решиться выбрать этот жизненный путь, хорошо бы сначала выяснить, много ли шрамов у других авроров.

Глава 27
ВОЗВРАЩЕНИЕ МЯГКОЛАПА

    После второго состязания все жаждали услышать подробности о том, что случилось на дне озера, и Рон в кои-то веки тоже купался в лучах славы. Гарри заметил, что с каждым пересказом Ронова версия произошедшего постепенно меняется. Сначала он, судя по всему, говорил правду, по крайней мере, его история совпадала с историей Гермионы - Думбльдор в кабинете профессора МакГонаголл погрузил заложников в зачарованный сон, заверив их предварительно, что они будут в полной безопасности и проснутся только тогда, когда вновь окажутся над водой. Однако, уже через неделю от Рона можно было слышать леденящее душу повествование о похищении, в котором участвовало пятьдесят вооружённых до зубов русалов - Рон, разумеется, сражался до последнего, и русалы смогли его связать только после того, как сильно избили.
    - Но у меня в рукаве была спрятана волшебная палочка, - уверял он Падму Патил (теперь, когда Рон сделался знаменитостью, она проявляла к нему значительно больший интерес и при встречах частенько останавливалась поболтать). - Если б я захотел, я бы им показал, этим русалидиотам.
    - Что бы ты им показал? Как ты храпишь? - ядовито вмешалась Гермиона. Её последнее время совсем задразнили, дескать, вот кого Виктору Круму так не хватает на земле, и она постоянно пребывала во взвинченном состоянии.
    У Рона покраснели уши, и в дальнейшем он снова начал рассказывать про зачарованный сон.
    В марте погода стала суше, но дули пронизывающие ветра, во время занятий во дворе буквально сдиравшие кожу с лиц и рук. Почту приносили с опозданием - сов сдувало с курса. Сова, с которой Гарри послал Сириусу сообщение о дне похода в Хогсмёд, вернулась в пятницу к завтраку. Перья у птицы топорщились во все стороны. Не успел Гарри забрать ответ, как она в ужасе улетела, явно испугавшись, что её могут снова отправить с поручением.
    Письмо было практически таким же коротким, как и предыдущее.
    Приходи к мостику через изгородь в конце дороги из Хогсмёда (за магазином Дервиша и Гашиша) в два часа в субботу. Принеси еды, сколько сможешь.
    - Неужели он вернулся в Хогсмёд? - неверяще прошептал Рон.
    - Похоже на то, - ответила Гермиона.
    - Не могу поверить, что он на это решился, - тревожно сказал Гарри, - если его поймают...
    - До сих пор ведь не поймали, - откликнулся Рон, - к тому же дементоров там больше нет.
    Гарри задумчиво свернул письмо. Если уж быть до конца честным, ему очень хотелось, чтобы Сириус вернулся. Поэтому, на последний урок - сдвоенное зельеделие - в подземелье он спускался, чувствуя себя значительно веселее, чем обычно.
    У дверей толклись Малфой, Краббе, Гойл, Панси Паркинсон и её подружки. Все они, довольно ухмыляясь, что-то рассматривали. Когда подошли Гарри, Рон и Гермиона, мопсоподобная Панси выглянула из-за широкой спины Гойла.
    - Вот они, вот они! - захихикала она, и кучка слизеринцев расступилась. Гарри увидел в руках у Панси журнал - "Ведьмополитен". На обложке двигалось изображение кудрявой, зубасто улыбающейся ведьмочки, указывающей волшебной палочкой на большой бисквитный торт.
    - Здесь, Грэнжер, ты найдёшь кое-что интересненькое! - громко объявила Панси и швырнула журнал Гермионе. Та, ничего не понимая, схватила его. В это время дверь подземелья отворилась, и Злей поманил учеников внутрь.
    Гермиона, Гарри и Рон, как всегда, направились к одной из задних парт. Едва только Злей повернулся спиной к классу, чтобы записать на доске состав сегодняшнего зелья, как Гермиона принялась судорожно листать под партой журнал. Наконец, в середине, она нашла, что искала. Гарри с Роном наклонились поближе. Цветная фотография Гарри иллюстрировала короткую статью, озаглавленную "Тайная сердечная рана Гарри Поттера":
    Мальчик, возможно, совершенно не похожий на других - и всё же мальчик, подверженный естественным переживаниям юности, писала Рита Вритер. Со времени трагической потери родителей лишённый любви и ласки, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашёл утешение в постоянных отношениях со своей девушкой, муглорождённой Гермионой Грэнжер. Бедняжка не знал, что вскоре ему предстоит новый удар - как будто бы в его жизни мало тяжёлых потерь.
    Мисс Грэнжер, простая, но амбициозная особа, судя по всему, обладает непреодолимой тягой к общению со знаменитостями, тягой, удовлетворить которую одному Гарри Поттеру не под силу. С момента прибытия в "Хогварц" Ищейки болгарской квидишной команды Виктора Крума, героя последнего мирового чемпионата, мисс Грэнжер играла чувствами обоих юношей. Крум, не скрывающий того, что наголову разбит чарами лицемерки Грэнжер, уже пригласил её приехать к нему в Болгарию на летние каникулы, уверяя, что "не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке".
    Однако, интерес обоих мальчиков, возможно, вызван вовсе не природными (весьма сомнительными) достоинствами мисс Грэнжер.
    "Она ужасная, правда, ужасная" - уверяет Панси Паркинсон, симпатичная и весёлая девчушка-четвероклассница, - "но она довольно-таки умная и, должно быть, хорошо умеет готовить любовное зелье. Думаю, именно так она их и завлекает".
    Разумеется, в "Хогварце" приготовление любовного зелья запрещено, и, без сомнеения, Альбусу Думбльдору следовало бы прислушаться к этим сведениям. А тем временем, людям, желающим добра Гарри Поттеру, остаётся лишь надеяться, что в следующий раз он подарит своё сердце более достойной кандидатке.
    - Говорил я тебе! - шёпотом вскричал Рон, обращаясь к Гермионе, тупо уставившейся в журнал. - Говорил, что не надо раздражать Риту Вритер! Вот она из тебя и сделала какую-то... ночную бабочку!
    Гермиона перестала таращиться на статью и громко фыркнула.
  - Ночную бабочку? - повторила она, давясь от хохота и округлившимися глазами глядя на Рона.
    - Моя мама их так называет, - пробормотал он, и его уши снова покраснели.
    - Если это всё, что может Рита, то она определённо теряет хватку, - Гермиона, продолжая смеяться, бросила "Ведьмополитен" на незанятый стул рядом с собой. - Какая феноменальная чушь.
    Бросив взгляд на слизеринцев, пристально следящих за ней и за Гарри, Гермиона саркастически улыбнулась и помахала им рукой, после чего, вместе с Гарри и Роном, принялась доставать компоненты, необходимые для умострильного зелья.
    - Но кое-что действительно странно, - пробормотала Гермиона минут через десять, и её пестик завис над чашкой со скарабеями. - Откуда Рита узнала?...
    - Узнала что? - тут же спросил Рон. - Ты, случайно, не готовила любовного зелья?
    - Не говори глупостей, - отрезала Гермиона, вновь принимаясь растирать скарабеев. - Нет, просто... как она узнала, что Виктор приглашал меня к себе на каникулы?
    Сказав это, Гермиона густо покраснела. Она тщательно избегала смотреть Рону в глаза.
    - Что? - Рон с грохотом уронил пестик.
    - Он попросил об этом, как только вытащил меня из озера, - смущённо пробормотала Гермиона, - как только избавился от акульей головы. Мадам Помфри дала нам обоим одеяла, и тогда он отвёл меня в сторону от судей, чтобы они не услышали, и сказал, что если у меня пока нет планов на лето, может быть, мне будет интересно прие...
    - А ты что? - перебил Рон. Он подобрал пестик и с силой вкручивал его в стол, на расстоянии добрых шести дюймов от чашки, не сводя глаз с Гермионы.
    - И он действительно сказал, что не испытывал ничего подобного ни к кому другому, - теперь уж Гермиона покраснела так, что Гарри физически ощущал идущий от неё жар, - но как Рита Вритер могла это услышать? Её там не было... или была? Может быть, у неё в самом деле есть плащ-невидимка, может быть, она проникла на территорию, чтобы посмотреть второе состязание...
    - А ты что сказала? - повторил Рон и так вдавил пестик в поверхность стола, что от него осталась вмятина.
    - Ну, я тогда так беспокоилась за тебя и за Гарри, что...
    - Какой бы увлекательной не была ваша личная жизнь, мисс Грэнжер, - раздался за их спинами ледяной голос, - я вынужден попросить вас не обсуждать её у меня на уроке. Минус десять баллов с "Гриффиндора".
    Оказывается, пока они разговаривали, Злей незаметно проскользнул к их столу. Все повернулись и уставились на них, а Малфой воспользовался мгновением, чтобы напомнить Гарри о том, что "ПОТТЕР - ВОНЮЧКА".
    - Ах вот что... мы ещё и журнальчики под столом почитываем! - Злей схватил "Ведьмополитен". - Ещё десять баллов с "Гриффиндора"... ах, ну конечно... - Чёрные глаза Злея сверкнули, упав на статью Риты Вритер, - когда же ещё Поттеру собирать вырезки...
    Подземелье сотряс хохот слизеринцев. Губы Злея изогнулись в неприятной улыбке. К возмущению Гарри, учитель принялся читать статью вслух.
    - Тайная сердечная рана Гарри Поттера... боже, боже, что ещё с тобой стряслось, Поттер? Мальчик, возможно, совершенно не похожий на других...
    Гарри ощущал, как горит у него лицо. В конце каждого предложения Злей делал паузу, чтобы слизеринцы могли всласть посмеяться. В исполнении Злея статья звучала в десять раз ужаснее.
    - людям, желающим добра Гарри Поттеру, остаётся лишь надеяться, что в следующий раз он подарит своё сердце более достойной кандидатке. Как трогательно, - осклабился Злей, закрывая журнал под непрекращающиеся взрывы хохота. - Что ж, тогда мне, пожалуй, лучше рассадить вас, чтобы вы думали об уроке, а не о ваших запутанных любовных отношениях. Уэсли, вы останетесь здесь. Мисс Грэнжер, сюда, рядом с мисс Паркинсон. Поттер - за парту перед моим столом. Побыстрее. Ну же.
    Кипя от гнева, Гарри пошвырял в котёл компоненты для зелья и рюкзак и потащил всё это в начало кабинета к пустой парте. Злей прошёл следом, опустился за свой стол и стал следить, как Гарри разгружает котёл. Намеренно не обращая внимания на учителя, Гарри продолжил растирать скарабеев, на месте каждого из них представляя противную рожу Злея.
    - От внимания прессы, Поттер, твоё непомерно раздутое самомнение, того и гляди, лопнет, - тихо промолвил Злей, как только класс успокоился.
    Гарри не ответил. Он понимал, что это провокация, Злей и раньше так поступал. Очевидно, он ищет повод вычесть у "Гриффиндора" ещё как минимум пятьдесят баллов.
    - Ты, может быть, уверен, что весь колдовской мир от тебя в полном восторге, - продолжал Злей почти беззвучно, так, что никто кроме Гарри его не слышал (а Гарри усердно растирал жуков, хотя они и так уже превратились в пыль), - а вот мне безразлично, как часто твоя физиономия появляется в газетах. Ты, Поттер, для меня не более чем гадкий мальчишка, считающий, что правила придуманы не для него.
    Гарри высыпал порошок в котёл и начал резать имбирный корень. Руки его дрожали от злости, но он упорно не поднимал глаз, словно не слыша обидных слов Злея.
    - Поэтому я тебя предупреждаю, Поттер, - не унимался Злей. Голос его стал ещё тише и ещё страшнее, - знаменитость ты или нет - если я тебя поймаю, когда ты в следующий раз соберёшься взламывать мой кабинет...
    - Да не подходил я к вашему кабинету! - взорвался Гарри, забыв о своей притворной глухоте.
    - Не лги, - прошипел Злей, и его бездонные чёрные глаза вбурились в Гаррины. - Шкурка бумсленга. Жаброводоросли. И то, и другое - из моего личного хранилища, и я прекрасно знаю, кто их взял.
    Гарри не отводил взгляда, изо всех сил стараясь не моргать и не выглядеть виноватым. Вообще-то, он не крал ни того, ни другого. Шкурку бумсленга, ещё во втором классе, украла Гермиона - это было нужно для приготовления Всеэссенции - и, хотя Злей всю дорогу подозревал Гарри, он так и не смог ничего доказать. А жаброводоросли украл Добби.
    - Не знаю, о чём вы говорите, - с равнодушным выражением соврал Гарри.
    - Ты не был в спальне в ту ночь, когда взломали мой кабинет! - всё так же шёпотом вскричал Злей. - Я это знаю, Поттер! Может быть, Шизоглаз Хмури и вступил в твой фэн-клуб, но я не намерен мириться с твоим поведением! Ещё одна ночная прогулка в мой кабинет, Поттер, и ты за это поплатишься!
    - Хорошо, - невозмутимо ответил Гарри, возвращаясь к нарезанию имбирного корня. - Я это учту, если у меня возникнет непреодолимое желание туда попасть.
    Глаза Злея полыхнули огнём. Он быстро сунул руку под робу. На какое-то безумное мгновение Гарри испугался, что Злей сейчас вытащит палочку и наложит на него проклятие - но потом увидел, что учитель достал маленький хрустальный пузырёк с абсолютно прозрачной жидкостью. Гарри уставился на него.
    - Знаешь, что это такое, Поттер? - с угрожающим блеском в глазах осведомился Злей.
    - Нет, - ответил Гарри, на сей раз совершенно честно.
    - Это признавалиум - исповедальное зелье, такое сильное, что хватит и трёх капель, чтобы ты раскрыл перед всем классом свои самые сокровенные секреты, - страшным голосом сказал Злей. - Использование этого зелья строжайшим образом контролируется министерством магии. Но, если только ты не будешь вести себя как следует, то - может так случиться - моя рука дрогнет как раз над твоим бокалом с тыквенным соком. И тогда, Поттер.... мы узнаем, был ты в моём кабинете или нет.
    Гарри ничего не ответил. Он снова повернулся к имбирному корню, взял нож и стал резать. Ему совершенно не понравилось то, что он услышал про исповедальное зелье, а главное, он не сомневался, что Злей вполне способен подлить ему пару капель. При мысли о том, что он рассказал бы, если бы Злей действительно так сделал, Гарри содрогнулся, но сумел не показать этого... мало того, что он подставил бы других - для начала, Добби и Гермиону - у него ведь были и другие секреты... контакты с Сириусом, а также... внутри всё сжалось при одной только мысли - его чувства к Чу... Он ссыпал корни в котёл и задумался, не взять ли ему пример с Хмури и не начать ли пить исключительно из персональной фляжки.
    В дверь постучали.
    - Войдите, - нормальным голосом сказал Злей.
    Весь класс повернулся к двери. Вошёл профессор Каркаров. Все смотрели, как он идёт к учительскому столу. Он был сильно взволнован и крутил пальцем бородку.
    - Нужно поговорить, - отрывисто произнёс Каркаров, подойдя к столу. Ему так не хотелось, чтобы кто-нибудь его услышал, что он едва шевелил губами; создавалось впечатление, что перед ними очень неумелый чревовещатель. Гарри не отрывал глаз от имбирного корня и внимательно прислушивался.
    - Поговорим после урока, Каркаров... - начал было Злей, но Каркаров перебил:
    - Я хочу поговорить сейчас, чтобы вы не могли улизнуть, Злодеус. Вы меня избегаете.
    - После урока, - отрезал Злей.
    Под предлогом того, что смотрит на просвет, достаточно ли желчи броненосца он налил в мерный стаканчик, Гарри бросил осторожный взгляд на обоих. Каркаров был до крайности встревожен, Злей выглядел недовольным.
    Остаток занятия Каркаров провисел над Злеем. Очевидно, он задался целью не дать последнему ускользнуть после урока. Страстно желая услышать, о чём будет говорить Каркаров, Гарри, за пару минут до колокола, нарочно опрокинул бутылку с желчью броненосца, и это дало ему повод присесть за котёл и начать вытирать лужу. Остальные ученики тем временем шумно покидали класс.
    - Отчего такая срочность? - донеслось до него шипение Злея.
    - Вот от этого, - ответил Каркаров, и Гарри, выглянувший из-за котла, увидел, что Каркаров закатал левый рукав и показал Злею что-то на внутренней стороне руки.
    - Ну? - Каркаров по-прежнему старался не шевелить губами. - Видите? Оно давно не было таким чётким, с тех самых пор как...
    - Спрячьте! - резко приказал Злей, стремительным взором обводя кабинет.
    - Но вы должны были заметить... - взволнованно начал Каркаров.
    - Мы можем поговорить об этом позже, Каркаров! - оборвал Злей. - Поттер! Вы что тут делаете?
    - Вытираю желчь броненосца, профессор, - невинно захлопал глазами Гарри, выпрямляясь и показывая мокрую тряпку.
    Каркаров развернулся на каблуках и вылетел из кабинета с видом одновременно обеспокоенным и сердитым. Не желая оставаться наедине с исключительно злобным Злеем, Гарри побросал книжки и ингредиенты зелий назад в рюкзак и со всех ног побежал рассказывать Рону и Гермионе о сцене, свидетелем которой только что оказался.

***

    На следующий день они вышли из замка в полдень. Слабое серебристое солнце освещало двор. Погода была довольно приятная, и к Хогсмёду они подошли, сняв мантии и закинув их за плечи. Еда, о которой просил Сириус, лежала у Гарри в рюкзаке. Им удалось сташить с обеда дюжину куриных бёдрышек, буханку хлеба и кувшин тыквенного сока.
    Ребята завернули в модный магазин О'Требьена, чтобы купить подарок для Добби, и с удовольствием провели там время, выбирая самые безумные носки, в том числе с рисунком из мигающих золотых и серебряных звёзд, и ещё одни, которые громко кричали, как только начинали слишком сильно пахнуть. Затем, в половине второго, они направились по Высокой улице мимо магазина Дервиша и Гашиша к выходу из деревни.
    Гарри никогда здесь раньше не был. Извилистая дорога вела к диким лесам, окружающим Хогсмёд. Коттеджей становилось всё меньше, садов - всё больше; ребята всё ближе подходили к горе, у подножия которой и лежала деревня. Они завернули за угол и увидели в конце улицы мостик через изгородь. Положив лапы на верхнюю ступеньку, их дожидался очень знакомый, огромный лохматый чёрный пёс, державший в зубах газеты.
    - Привет, Сириус, - сказал Гарри, подходя к собаке.
    Пёс с оживлением обнюхал его рюкзак, махнул хвостом, потом повернулся и затрусил по поросшей редким кустарником земле, вверх к каменистому подножию горы. Гарри, Рон и Гермиона перешли через изгородь и последовали за ним.
    Сириус подвёл их к самой горе. Земля вокруг была усеяна большими камнями. Псу, с его четырьмя лапами, это путешествие ничего не стоило, но ребята скоро выбились из сил. Они полезли за Сириусом вверх, на гору и почти полчаса, потея на солнце, взбирались по отвесной, каменистой, вьющейся тропе, следуя за высоко поднятым, колышущимся из стороны в сторону хвостом. Лямка рюкзака больно врезалась Гарри в плечо.
    Затем Сириус исчез из виду, и ребята, дойдя до того места, откуда он испарился, увидели узкую расщелину. Проскользнув в неё, они очутились в прохладной, скудно освещённой пещере. В дальнем конце стоял гиппогриф Конькур, стреноженный верёвкой, обвязанной вокруг большого камня. Наполовину серая лошадь, наполовину гигантский орёл, Конькур сверкнул на гостей свирепым оранжевым глазом. Все трое склонились перед ним в низком поклоне. Конькур некоторое время важно глядел на них, а потом опустился на чешуйчатые колени и позволил Гермионе подбежать и погладить его оперённую шею. Гарри, между тем, смотрел на чёрную собаку, только что превратившуюся в его крёстного отца.
    Сириус был одет в драную серую робу, ту самую, которую носил, когда сбежал из Азкабана. Чёрные волосы отросли с момента встречи у камина, и снова запутались и потускнели. Он очень похудел.
    - Курица! - воскликнул он хрипло, вынимая изо рта старые экземпляры "Прорицательской газеты" и бросая их на пол пещеры.
    Гарри развязал рюкзак и протянул ему свёрток с курицей и хлебом.
    - Спасибо, - сказал Сириус, разворачивая свёрток, хватая ножку, усаживаясь на пол и отрывая зубами огромный кусок мяса. - Последнее время питаюсь крысами. Не могу красть много еды из Хогсмёда, это привлекло бы слишком много внимания.
    Он улыбнулся Гарри, но Гарри ответил на улыбку неохотно.
    - Что ты здесь делаешь, Сириус? - спросил он.
    - Выполняю обязанности крёстного отца, - ответил Сириус, совсем по-собачьи вгрызаясь в куриную кость. - Не беспокойся обо мне, я исполняю роль очень симпатичного бродячего пёсика.
    Он по-прежнему улыбался, но, заметив беспокойство на лице Гарри, продолжил уже более серьёзно:
    - Хочу быть рядом. В твоём последнем письме... словом, дела становятся всё хуже. Я постоянно краду газеты, как только кто-то их выбрасывает, и, судя по всему, встревожен не я один.
    Он кивнул на валяющиеся на полу пожелтевшие номера "Прорицательской". Рон подобрал газеты и развернул их.
    Но Гарри не отрывал взгляда от Сириуса.
    - А что, если тебя поймают? Что, если тебя увидят?
    - Здесь в округе только вы трое да ещё Думбльдор знают, что я анимаг, - пожал плечами Сириус, жадно пожирая курицу.
    Рон пихнул Гарри в бок и передал ему газеты. Их было две, в первой главным заголовком шло "Загадочное заболевание Бартоломеуса Сгорбса", а во второй - "Сотрудница министерства до сих пор не найдена - министр магии берёт дело под личный контроль"
    Гарри просмотрел статью о Сгорбсе. Некоторые фразы сами бросались ему в глаза: с ноября не появлялся на публике... дом кажется брошенным... В больнице св. Лоскута - институте причудливых повреждений и патологий - отказываются комментировать происходящее... Министерство не подтверждает слухи об опасном заболевании...
    - По их словам выходит, будто он умирает, - задумчиво произнёс Гарри, - но он не может быть настолько болен, он же добрался сюда...
    - Мой брат работает личным помощником Сгорбса, - сообщил Сириусу Рон. - Он утверждает, что у мистера Сгорбса переутомление, потому что он слишком много работает.
    - Хотя, правду сказать, последний раз, когда я видел его вблизи, он действительно показался мне больным, - всё так же медленно проговорил Гарри, не переставая читать. - В ту ночь, когда Огненная чаша объявила моё имя...
    - Получил по заслугам за то, что уволил Винки, - холодно заявила Гермиона. Она поглаживала Конькура, хрустевшего куриными косточками. - Готова поспорить, теперь он жалеет, что так поступил - понял, каково это, когда о тебе некому позаботиться.
    - У Гермионы пунктик по поводу домовых эльфов, - тихо пояснил Рон, обращаясь к Сириусу, и мрачно глянул на Гермиону.
    Сириус, однако, проявил интерес:
    - Сгорбс уволил своего домового эльфа?
    - Да, на финальном матче, - подтвердил Гарри и поведал о появлении Смертного Знака, о том, как Винки нашли с его палочкой в руках и о том, как разъярился мистер Сгорбс.
    Когда Гарри закончил, Сириус уже снова был на ногах и расхаживал по пещере взад и вперёд.
    - Давайте-ка разберёмся по порядку, - сказал он спустя некоторое время, размахивая очередной куриной ножкой, - Сначала вы видели эльфа в Высшей ложе. Она держала место для Сгорбса, верно?
    - Верно, - хором ответили Гарри, Рон и Гермиона.
    - Но Сгорбс так на матче и не появился?
    - Нет, - покачал головой Гарри. - Кажется, он сказал, что был слишком занят.
    Сириус молча походил по пещере, а затем спросил:
    - Гарри, ты проверял карманы, после того как вышел из ложи? Палочка была на месте?
    - Хм-м-м... - Гарри напряг память. - Нет, - ответил он наконец. - Она мне была не нужна, а понадобилась только в лесу. Тогда я сунул руку в карман, а там был один омниокуляр. - Он посмотрел на Сириуса. - Ты думаешь, тот, кто создал Знак, украл мою палочку ещё в Высшей ложе?
    - Возможно, - только и ответил Сириус.
    - Винки не могла украсть палочку! - пронзительным голосом воскликнула Гермиона.
    - В ложе были и другие, не только эльф, - Сириус, нахмурив брови, продолжал расхаживать по пещере. - Кто ещё сидел сзади тебя?
    - Да куча народу... - протянул Гарри. - Какие-то болгарские министры... Корнелиус Фудж... Малфои...
    - Малфои! - вдруг закричал Рон. Его голос эхом отозвался в пещере, и Конькур нервно вскинул голову. - Спорим, это Люциус Малфой!
    - Кто-нибудь ещё? - спросил Сириус.
    - Больше никого, - ответил Гарри.
    - Почему, там ещё был Людо Шульман, - напомнила Гермиона.
    - Ах да...
    - Про Шульмана я ничего не знаю, кроме того, что он был Отбивалой "Обормутских ос", - не останавливаясь, сказал Сириус. - Что он за человек?
    - Нормальный, - заверил Гарри, - всё время предлагает мне помощь с Тремудрым Турниром.
    - Вот как? - Сириус нахмурился ещё сильнее. - Интересно, с какой стати?
    - Говорит, я ему понравился, - объяснил Гарри.
    - Хм-м-м, - задумчиво промычал Сириус.
    - Мы встретили его в лесу, как раз перед тем, как появился Смертный Знак, - сообщила Сириусу Гермиона. - Помните? - обратилась она к Рону с Гарри.
    - Да, но он же не остался в лесу, - возразил Рон. - Как только мы рассказали ему про погром в лагере, он бросился туда.
    - А откуда ты знаешь? - словно выстрелила в ответ Гермиона. - Откуда ты знаешь, куда он дезаппарировал?
    - Да ладно тебе, - отмахнулся Рон, - не думаешь же ты, что Смертный Знак создал Людо Шульман?
    - Скорее он, чем Винки, - упрямо заявила Гермиона.
    - Я же говорил, - Рон многозначительно посмотрел на Сириуса, - помешалась на домовых...
    Но Сириус поднял руку, призывая Рона замолчать.
    - После того, как появился Смертный Знак и эльфа обнаружили с Гарриной палочкой в руках, что сделал Сгорбс?
    - Пошёл поискать кого-нибудь в кустах, - ответил Гарри, - но там никого не было.
    - Разумеется, - пробормотал Сириус, меряя шагами пещеру, - разумеется, ему хотелось повесить это на кого угодно, только не на своего домового эльфа... а потом он её уволил?
    - Да, - сразу же разгорячилась Гермиона, - уволил только потому, что она не осталась в палатке и не позволила себя растоптать...
    - Гермиона, ты можешь на время угомониться со своей Винки! - вскричал Рон.
    Но Сириус покачал головой и сказал:
    - Она понимает Сгорбса лучше, чем ты, Рон. Если хочешь узнать, что перед тобой за человек, обрати внимание на то, как он обращается со своими подчинёнными, а не с равными.
    Он в глубокой задумчивости провёл ладонью по небритому лицу.
    - Все эти его исчезновения... Сначала он специально позаботился о том, чтобы домовый эльф держал для него место в ложе, а потом даже не соизволил явиться на матч. Сначала он в поте лица трудится над организацией Тремудрого Турнира, а потом и на него перестаёт являться... не похоже на Сгорбса. Если мне скажут, что до этого он хоть один день отсутствовал на работе по болезни, я съем Конькура.
    - Значит, ты знаешь Сгорбса? - заинтересовался Гарри.
    Лицо Сириуса потемнело и вдруг стало таким же зловещим, как в ту ночь, когда Гарри встретился с ним впервые - тогда он ещё считал Сириуса убийцей.
    - О, я прекрасно знаю Сгорбса, - тихо проговорил он. - Это он отдал приказ отправить меня в Азкабан - без суда.
    - Что? - в один голос закричали Рон и Гермиона.
    - Не может быть! - воскликнул Гарри.
    - Ещё как может, - Сириус откусил громадный кусок курицы. - Сгорбс в то время был главой департамента защиты магического правопорядка, не знали?
    Ребята отрицательно покачали головами.
    - Его прочили в министры магии, - продолжал Сириус. - Он великий колдун, Барти Сгорбс, исключительной колдовской силы - и любящий власть. О, нет, он никогда не поддерживал Вольдеморта, - сказал он, правильно истолковав выражение на лице Гарри. - Нет, Барти Сгорбс всегда открыто заявлял о своём неприятии чёрной магии. Но потом многие, кто тоже не желал переходить на сторону сил зла... вы этого не поймёте... вы слишком маленькие...
    - То же самое говорил мой папа на чемпионате, - с некоторым раздражением воскликнул Рон, - может, всё-таки испытаешь нас?
    Улыбка на мгновение озарила худое лицо Сириуса.
    - Что ж, испытаю...
    Он снова отошёл в дальний конец пещеры, вернулся и тогда начал:
    - Представьте, что Вольдеморт находится у власти сейчас. Вы не знаете, кто на его стороне, не знаете, кто работает на него, а кто нет; вам известно, что он умеет так управлять людьми, что они, не в силах сопротивляться, творят самые жуткие вещи. Вы боитесь за себя, за свою семью, за друзей. Каждую неделю приходят всё новые сообщения о чьей-то смерти, о чьём-то исчезновении, о новых пытках... в министерстве магии полный разброд, там не знают, что делать, стараются сохранить всё в тайне от муглов, а тем временем, муглы тоже погибают. Повсюду террор... паника... путаница... вот так тогда и было.
    - В такие времена в одних людях просыпается всё самое лучшее, а в других худшее. Возможно, вначале принципы Сгорбса были хороши - не знаю. Он сделал стремительную карьеру в министерстве и стал применять самые суровые меры в отношении приспешников Вольдеморта. Авроры получили новые полномочия - например, был такой приказ, что лучше убивать, чем брать в плен. Я был не единственным, кого без суда и следствия передали в лапы дементорам. Сгорбс боролся с насилием с помощью насилия, он разрешил применение к подозреваемым Непоправимых проклятий. Я бы сказал, что он стал таким же безжалостным, жестоким, как и многие из тех, кто был на стороне сил зла. Учтите, у него имелось множество почитателей - они одобряли его политику, считали, что он действует правильно, многие колдуны и ведьмы требовали его избрания на пост министра магии. Когда Вольдеморт исчез, казалось, что избрание Сгорбса - лишь вопрос времени. Но потом случилась одна крайне неприятная вещь... - Сириус хмуро усмехнулся. - Его собственный сын был схвачен вместе с группой Упивающихся смертью, которые умудрились избежать Азкабана. Они, вроде бы, хотели найти Вольдеморта и вернуть его к власти.
    - Сына Сгорбса схватили? - ужаснулась Гермиона.
    - Угу, - Сириус швырнул косточку Конькуру, плюхнулся на землю возле буханки хлеба и разорвал её пополам. - Какой удар для старины Барти, могу себе представить. Ему бы следовало больше времени проводить со своей семьёй, не так ли? Иногда пораньше уходить с работы... поближе узнать родного сына.
    Он по-волчьи вгрызся в хлебный мякиш.
    - А его сын был Упивающимся Смертью? - спросил Гарри.
    - Понятия не имею, - Сириус безостановочно поглощал хлеб, - я сам был в Азкабане, когда его туда посадили. Так что всё это я узнал уже потом. Мальчика в самом деле схватили в компании таких людей, которые - голову готов дать на отсечение - точно были Упивающимися Смертью, хотя, возможно, он просто оказался не в том месте и не в то время, как домовый эльф.
    - А Сгорбс не пробовал его вызволить? - прошептала Гермиона.
    Сириус издал смешок, более всего напоминавший лай.
    - Сгорбс? Вызволить своего сына? А я-то ещё думал, что ты всё про него поняла, Гермиона! Всё, что угрожало его репутации, должно было исчезнуть с его пути, он же всю свою жизнь посвятил тому, чтобы стать министром магии. Ты же видела, как он не задумываясь уволил преданного домового эльфа лишь за то, что из-за неё его имя снова оказалось связано со Смертным Знаком - разве это тебе ничего о нём не говорит? Отцовской привязанности Сгорбса хватило лишь на то, чтобы устроить показательный суд над собственным сыном и, судя по всему, для Сгорбса это был только лишний повод показать, как сильно он ненавидит мальчика... а потом он отправил его прямиком в Азкабан.
    - Отдал собственного сына дементорам? - еле слышно ахнул Гарри.
    - Совершенно верно, - невозмутимо ответил Сириус. - Я видел, как дементоры привели его, я смотрел сквозь решётку в двери. Ему было не больше девятнадцати. Его поместили в камеру рядом с моей. Он кричал, до самой ночи звал мать. Через несколько дней затих... там все в конце концов затихают... правда, во сне он продолжал кричать...
    На какое-то время глаза Сириуса погасли, как будто внутри закрылись какие-то шторки.
    - Значит, сейчас он в Азкабане? - спросил Гарри.
    - Нет, - без выражения ответил Сириус, - его там больше нет. Он умер примерно через год после того как его посадили.
    - Умер?
    - Не он один, - горько отозвался Сириус. - Большинство там сходит с ума, и очень многие перестают есть. Теряют волю к жизни. Причём всегда понятно, что скоро кто-то умрёт, дементоры чуют это, они возбуждаются. А тот мальчик и с самого начала выглядел больным. Поскольку Сгорбс был в министерстве важной шишкой, им с женой разрешили навестить сына перед смертью. Тогда я последний раз видел Барти Сгорбса, он чуть ли не на руках нёс свою жену мимо моей камеры. Она тоже умерла, кажется, вскоре после сына. От горя. Угасла, совсем как он. Сгорбс не появился, чтобы забрать тело сына. Дементоры похоронили его недалеко от крепости, я видел это своими глазами.
    Сириус отбросил кусок хлеба, который поднёс было ко рту, схватил вместо него фляжку с тыквенным соком и осушил её.
    - Так что старина Сгорбс всё потерял, как раз тогда, когда думал, что всего достиг, - продолжил он, утерев рот тыльной стороной ладони. - Только что, герой, который вот-вот станет министром... и тут же, сын умер, жена умерла, честь семьи запятнана, а популярность, как я слышал уже после побега, резко упала. Стоило мальчику умереть, как люди начали жалеть его, задаваться вопросом, как это милый молодой человек из хорошей семьи мог так ужасно оступиться. Естественно, общественность пришла к выводу, что отец совсем не заботился о нём. Так что пост достался Корнелиусу Фуджу, а Сгорбса отодвинули в сторону, в департамент международного колдовского сотрудничества.
    Повисло долгое молчание. Гарри вспоминал, как выкатились из орбит глаза Сгорбса, когда в лесу после финала квидишного кубка он смотрел на ослушавшегося домового эльфа. Значит, вот почему Сгорбс так бурно отреагировал на то, что Винки обнаружили под Смертным Знаком. Это напомнило ему о сыне, о старом скандале, об опале в министерстве.
    - Хмури говорит, что Сгорбс как сумасшедший всюду выискивает чёрных магов, - сказал Сириусу Гарри.
    - Да, я слышал, у него это что-то вроде мании, - кивнул Сириус. - Если вы спросите моё мнение, то, кажется, он считает, что, если поймает ещё одного Упивающегося Смертью, сможет вернуть себе былую популярность.
    - Вот он и пробрался сюда, чтобы обыскать кабинет Злея! - с триумфом выкрикнул Рон, поглядев на Гермиону.
    - Да, только я не вижу в этом никакого смысла, - заметил Сириус.
    - А зря! - в волнении воскликнул Рон.
    Но Сириус покачал головой.
    - Если Сгорбсу понадобилось проводить расследование в отношении Злея, почему же он не выполняет обязанности судьи на Турнире? Это был бы идеальный предлог для регулярных визитов в "Хогварц", возможность следить за ним?
    - Так ты думаешь, что Злей что-то затевает? - задал вопрос Гарри, но тут вмешалась Гермиона:
    - Знаете, мне всё равно, что вы говорите, Думбльдор Злею доверяет...
    - Брось, Гермиона, - нетерпеливо перебил Рон, - Думбльдор, конечно, гений и всё такое, но это ещё не значит, что по-настоящему сильный колдун не может его обмануть...
    - А зачем же тогда Злей спас Гарри жизнь в первом классе? Почему не дал ему умереть тогда?
    - Откуда я знаю - может, боялся, что Думбльдор его выкинет...
    - А ты как думаешь, Сириус? - громко спросил Гарри, и Рон с Гермионой прекратили препираться и прислушались.
    - Я думаю, что вы оба в чём-то правы, - Сириус задумчиво посмотрел на Рона и Гермиону. - С тех пор, как я узнал, что Злей здесь преподаёт, я всё гадал, почему Думбльдор взял его на работу. Злей всегда обожал чёрную магию, он ещё в школе этим славился. Скользкий, хитрый, вечно с грязными волосами, вот какой он был, - добавил Сириус, и Гарри с Роном с улыбкой переглянулись, - он ещё до школы знал столько проклятий, сколько не знает иной семиклассник, и дружил с теми из слизеринцев, которые почти все стали Упивающимися Смертью.
    Сириус поднял руку и начал загибать пальцы.
    - Розье и Вилкс - обоих убили авроры за год до падения Вольдеморта. Лестранги - супружеская пара - сидят в Азкабане. Эйвери - насколько я слышал, как-то выпутался, сказал, что был под воздействием проклятия подвластья - до сих пор в порядке. Но, насколько я знаю, самого Злея ни разу не обвиняли в принадлежности к Упивающимся Смертью - правда, это ничего не значит. Многих ведь так и не поймали. А Злей достаточно умён и хитёр, чтобы не попасться.
    - Злей хорошо знаком с Каркаровым, но не хочет, чтобы об этом знали, - заметил Рон.
    - Точно, видел бы ты лицо Злея, когда Каркаров вчера объявился на зельеделии! - встрепенулся Гарри. - Каркаров пришёл поговорить со Злеем, сказал, что тот его избегает. Вид у него был очень встревоженный. Он показал Злею что-то у себя на руке, только я не видел, что.
    - Показал Злею что-то на руке? - переспросил Сириус с совершенно ошарашенным видом. Он рассеянно пробежал рукой по грязным волосам, потом снова пожал плечами. - Понятия не имею, что это может значить... но если Каркаров сильно встревожен и при этом приходит к Злею за разъяснениями...
    Сириус уставился на стену пещеры, затем сделал разочарованную гримасу.
    - И всё же, факт остаётся фактом - Думбльдор верит Злею. Я знаю, что Думбльдор верит многим, кому никто другой ни за что бы не поверил, но... не могу представить, чтобы он разрешил Злею преподавать в "Хогварце", если бы тот когда-либо служил Вольдеморту.
    - А почему тогда и Хмури, и Сгорбс так стремятся попасть к нему в кабинет? - упрямо спросил Рон.
    - Ну, - протянул Сириус, - от Хмури вполне можно был ожидать, что, как только он попадёт в "Хогварц", сразу обыщет все кабинеты. Этот старикан очень серьёзно относится к защите от сил зла. Не думаю, что он вообще кому-нибудь верит, что неудивительно, учитывая, сколько ему пришлось повидать. Хотя, должен сказать в его защиту, он никогда никого не убивал, если этого можно было избежать. По возможности, всегда доставлял людей живыми. Да, он бывал жесток, но никогда не опускался до уровня Упивающихся Смертью. А вот Сгорбс... это другое дело... действительно ли он болен? Если да, чего же тогда он притащился в кабинет к Злею? А если нет... тогда что он затевает? Что такое важное он делал во время финального матча, что даже не появился в ложе? Чем занимался в то время, когда должен был судить Турнир?
    Сириус погрузился в молчание, по-прежнему глядя в стену. Конькур топтался на каменистом полу, выискивая косточки, которые он мог не заметить.
    Наконец, Сириус поднял глаза на Рона.
    - Ты говоришь, твой брат личный помощник Сгорбса? Ты не мог бы у него узнать, видел ли он Сгорбса в последнее время?
    - Попробую, - с сомнением протянул Рон. - Но лучше не говорить, что я подозреваю Сгорбса в чем-то нехорошем. Перси его обожает.
    - Можешь, кстати, выяснить заодно, нашли ли они хоть какие-то следы Берты Джоркинс, - Сириус сделал движение в направлении второй газеты.
    - Шульман говорил, что нет, - сразу же вставил Гарри.
    - Да, его слова и в статье цитируют, - Сируис кивнул на газету. - Шульман всё твердит, какая у Берты плохая память. Может, конечно, она сильно изменилась с тех пор, как я её знал, но та Берта вовсе не была забывчивой - совсем наоборот. Туповата, да, но на всякие сплетни память у неё была отменная. Из-за этого она вечно попадала в неприятности, не умела держать рот на замке. Могу себе представить, сколько было из-за неё проблем в министерстве... может, Шульман поэтому так долго не хотел её искать...
  Сириус тяжко вздохнул и потёр усталые глаза.
    - Который час?
    Гарри посмотрел на часы и сразу же вспомнил: после часа, проведённого в озере, они не работают.
    - Полчетвёртого, - сказала Гермиона.
    - Вам пора возвращаться в школу, - Сириус встал. - И вот ещё что, послушайте... - он особенно пристально поглядел на Гарри, - я не хочу, чтобы вы сбегали сюда из школы, понятно? Посылайте записки. Я должен узнавать обо всём необычном. Но ты не должен выходить из замка без разрешения, это создаёт идеальные условия для нападения.
    - Никто на меня в последнее время не нападал, кроме дракона и парочки загрыбастов, - отмахнулся Гарри.
    Сириус посмотрел на него недовольно.
    - Какая разница... Свободно вздохнуть я смогу только после Турнира, а это будет нескоро, в июне. И ещё, будете говорить обо мне между собой, зовите меня Шлярик, хорошо?
    Он протянул Гарри пустую флягу и салфетку.
    - Дойду с вами окраины, - сказал Сириус, подходя к Конькуру, чтобы потрепать его на прощание. - Вдруг удастся раздобыть ещё газет.
    Перед выходом из пещеры он превратился в большого чёрного пса, и они пошли вниз по усеянной камнями земле, обратно к мостику. Там он позволил каждому потрепать себя по голове, после чего повернулся и потрусил вдоль окраины деревни.
    Гарри, Рон и Гермиона через Хогсмёд отправились к "Хогварцу".
    - Интересно, знает ли Перси историю Сгорбса? - проговорил Рон, когда они шли по подъездной дороге к замку. - Может, ему всё равно... может, он от этого ещё больше им восхищается. Да, Перси любит правила. Он бы сказал, хорошо, что Сгорбс не захотел нарушать их ради сына.
    - Перси никого из своей семьи не отдал бы дементорам, - яростно вскричала Гермиона.
    - Не знаю, - возразил Рон, - если бы он думал, что мы мешаем его карьере... знаешь, Перси очень честолюбивый...
    Они поднялись по парадной лестнице в вестибюль, и их встретили вкусные запахи, доносящиеся из Большого зала.
    - Бедняга Шлярик, - глубоко вдохнув, проговорил Рон. - Он, наверное, очень сильно любит тебя, Гарри... только представь, питаться крысами...

Глава 29
СОН

    - Короче, получается следующее, - Гермиона потёрла лоб, - либо мистер Сгорбс напал на Виктора, либо кто-то ещё напал на обоих, а Виктор его не видел.
    - Скорее всего, это Сгорбс, - немедленно отозвался Рон, - поэтому-то его и не было, когда Гарри привёл Думбльдора. Он сбежал.
    - Не думаю, - покачал головой Гарри. - Он был такой слабый - по-моему, у него и сил не было на то, чтобы дезаппарировать или что-нибудь ещё...
    - С территории "Хогварца" дезаппарировать нельзя, ну сколько раз можно повторять! - не выдержала Гермиона.
    - Ну хорошо... а как вам такая версия, - возбуждённо выкрикнул Рон:
    - Крум напал на Сгорбса - нет, послушайте! - а потом сам себя ударил Сногсшибателем!
    - А мистер Сгорбс после этого испарился, да? - холодно проговорила Гермиона.
    - Ах, да...
    Это происходило на рассвете. Гарри, Рон и Гермиона тихонько вышли из своих спален очень рано утром и побежали в совяльню посылать записку Сириусу. Теперь они стояли и смотрели на туманный двор. У всех троих были опухшие глаза и бледные щёки, поскольку вечером они допоздна обсуждали случившееся.
    - Расскажи ещё раз, Гарри, - попросила Гермиона, - что именно говорил мистер Сгорбс?
    - Я же уже сказал, он говорил очень непонятно, - ответил Гарри. - Говорил, что хочет о чём-то предупредить Думбльдора. Определённо упоминал Берту Джоркинс. Похоже, он считает, что она умерла. И всё время твердил, что это его вина... говорил о своём сыне.
    - Что ж, это действительно его вина, - презрительно процедила Гермиона.
    - Он был не в себе, - продолжал Гарри, - половину времени он как будто думал, что его жена и сын живы, и ещё всё время разговаривал с Перси про работу, отдавал ему всякие распоряжения.
    - А... напомни мне, как он сказал про Сам-Знаешь-Кого, - боязливо попросил Рон.
    - Я же говорил, - без выражения повторил Гарри, - он сказал, что тот становится сильнее.
    Повисло молчание.
    Потом Рон с фальшивой уверенностью заявил:
    - Но он же был не в себе, ты сам сказал, поэтому как минимум половина из всего - бред...
    - Когда он говорил о Вольдеморте, то казался почти нормальным, - возразил Гарри, не обращая внимания на гримасу ужаса, исказившую лицо Рона, - Он с трудом мог связать два слова, но зато понимал, где он и что ему нужно. Он всё твердил, что должен видеть Думбльдора.
    Гарри отвернулся от окна и уставился на стропила. Большинство насестов пустовало, но в оконные проёмы то и дело влетали возвращающиеся с ночной охоты совы с мышками в клювах.
    - Если бы Злей меня не задержал, - горько сказал Гарри, - мы могли бы успеть. - "Директор занят, Поттер... Что за ерунда, Поттер?" Трудно было не лезть?
    - Может, он не хотел, чтобы вы успели! - сразу же закричал Рон. - Может - подожди - а за сколько, как ты думаешь, он мог добраться до леса? Ты не думаешь, что он мог опередить вас с Думбльдором?
    - Нет, если только не превратился в летучую мышь, - ответил Гарри.
    - С него станется, - буркнул Рон.
    - Нужно повидать Хмури, - решила Гермиона. - Нужно узнать, нашёл ли он мистера Сгорбса.
    - Если у него была с собой Карта Мародёра, то ничего сложного в этом не было, - повёл плечом Гарри.
    - Если Сгорбс не удрал за пределы территории, - заметил Рон, - она же показывает только внутри границ...
    - Ш-ш-ш! - вдруг цыкнула Гермиона.
    Кто-то взбирался в совяльню. Гарри слышал приближение двух спорящих друг с другом голосов:
    - ... это шантаж, вот что это такое, из-за этого у нас могут быть жуткие неприятности...
    - ... вежливыми мы уже были, а теперь пора показать зубы, как он. Он же не захочет, чтобы в министерстве узнали, чем он...
    - Говорю тебе, если написать это в письме, то будет шантаж!
    - Да-а, но если мы после этого получим кучу денег, ты же не будешь возражать, правильно?
    Дверь в совяльню с шумом распахнулась. Через порог переступили Фред с Джорджем и застыли на месте при виде Гарри, Рона и Гермионы.
    - Вы что тут делаете? - одновременно спросили Рон и Фред.
    - Посылаем письмо, - в унисон ответили Гарри и Джордж.
    - Как, в такое время? - выпалили Гермиона и Фред.
    Фред ухмыльнулся.
    - Отлично - мы вас не спрашиваем, а вы - нас.
    В руках он держал запечатанный конверт. Гарри бросил на него быстрый взгляд, но Фред, то ли случайно, то ли нарочно, переместил пальцы и закрыл имя адресата.
    - Что ж, не смеем вас задерживать, - клоунски-вежливо поклонился Фред и показал на дверь.
    Рон не пошевелился.
    - Кого вы шантажируете? - спросил он.
    Улыбка исчезла с лица Фреда. Гарри заметил, что Джордж кинул на Фреда еле заметный взгляд, прежде чем улыбнуться Рону.
    - Ты что, с ума сошёл, я просто пошутил, - небрежно махнул рукой он.
    - Непохоже, - не поверил Рон.
    Близнецы переглянулись.
    Потом Фред с резкостью ответил:
    - Я тебе уже говорил, Рон: не суй свой нос не в своё дело, если тебе нравится его теперешняя форма. Сомневаюсь, конечно, что это так, но...
    - Если вы кого-то шантажируете, это моё дело, - упёрся Рон. - Джордж прав, из-за этого у вас могут быть страшные неприятности.
    - Говорю тебе, я пошутил, - заверил Джордж. Он подошёл к Фреду, вытащил письмо из его руки и стал привязывать к лапке ближайшей амбарной совы. - Ты становишься похож на нашего дорогого старшего брата, вот что я тебе скажу, Рон. Продолжай в том же духе, и тебя назначат старостой.
    - Ничего не назначат! - горячо возразил Рон.
    Джордж отнёс сову к окну, и та улетела.
    Он развернулся и усмехнулся, глядя на Рона:
    - Тогда перестань всех учить, кому что делать. Всё, до новых встреч!
    Они с Фредом ушли. Гарри, Рон и Гермиона посмотрели друг на друга.
  - Вы не думаете, что они что-то знают? - зашептала Гермиона. - Про Сгорбса и всё такое?
    - Нет, - покачал головой Гарри, - если бы они узнали что-то настолько серьёзное, они бы кому-нибудь рассказали. Они бы рассказали Думбльдору.
    У Рона, тем не менее, был неуверенный вид.
    - Что такое? - спросила его Гермиона.
    - Ну... - медленно начал Рон, - я не знаю, сказали бы они или нет. Они... В последнее время у них навязчивая идея, они хотят заработать денег, я это заметил, когда общался с ними... когда... когда... ну, вы понимаете...
    - Когда мы с тобой не разговаривали, - закончил за него Гарри. - Да, но шантаж...
    - Это из-за хохмазина, - счёл нужным объяснить Рон, - я сначала думал, что они так говорят просто чтобы поддразнить маму, но они и в самом деле хотят его открыть. В "Хогварце" им остался всего год, они без конца твердят, что пора подумать о будущем, что папа им помочь не сможет, и что надо же с чего-то начинать.
    Теперь смутилась Гермиона.
    - Да, но... они ведь не пойдут против закона, чтобы добыть деньги. Нет?
    - Не пойдут? - скептически произнёс Рон. - Откуда я знаю... они не очень-то задумываются, когда нарушают правила, разве нет?
    - Да, но это же закон, - испуганно воскликнула Гермиона. - Это вам не глупые школьные правила... наказанием за шантаж будет не какое-нибудь жалкое взыскание! Рон... может, тебе лучше сказать Перси...
    - Ты в своём уме? - взвился Рон. - Сказать Перси! Он немедленно превратится в Сгорбса и сдаст их властям! - он посмотрел в проём, куда улетела сова Фреда с Джорджем, а потом закончил:
    - Пойдём завтракать.
    - Как вы думаете, ещё рано идти к профессору Хмури? - спросила Гермиона, когда они спускались по винтовой лестнице.
    - Да, - уверенно ответил Гарри, - он, наверное, вышибет нас сквозь дверь, если мы его разбудим на рассвете. Он подумает, что мы хотим напасть на него во сне. Давайте подождём до перемены.
    Ещё никогда история магии не тянулась так долго. Гарри беспрестанно смотрел на часы Рона - свои он в конце концов перестал носить - но их стрелки двигались так медленно! Гарри готов был поклясться, что эти часы тоже не работают. Все трое чувствовали такую усталость, что с радостью положили бы головы на парты и поспали; даже Гермиона ничего не записывала, а сидела, положив подбородок на руки, и мутным взором глядела на профессора Биннза.
    Когда колокол наконец прозвонил, они помчались по коридорам к кабинету защиты от сил зла и увидели выходящего оттуда профессора Хмури. Он выглядел таким же утомлённым, как они сами. Веко нормального глаза было полузакрыто, из-за чего лицо казалось перекошенным больше обычного.
    - Профессор Хмури! - позвал Гарри. Ребята спешно продирались к нему сквозь толпу.
    - Здравствуй, Поттер, - пророкотал Хмури. Волшебный глаз провернулся, следуя за движением двух первоклашек, которые испуганно ускорили шаг. Глаз вкатился внутрь головы и следил за малышами, пока те не завернули за угол. Тогда Хмури снова заговорил:
    - Заходите.
    Он отступил в сторону, пропуская ребят внутрь, потом, хромая, вошёл за ними и притворил дверь.
    - Вы нашли его? - спросил Гарри безо всякой преамбулы. - Мистера Сгорбса?
    - Нет, - ответил Хмури. Он подошёл к своему столу, сел, с лёгким стоном вытянул деревянную ногу и вытащил фляжку.
    - А вы пользовались картой? - спросил Гарри.
    - Разумеется, - Хмури отхлебнул из фляжки, - Следую твоему примеру, Поттер. Призвал её из кабинета в лес. Его на ней не было.
    - Значит, он дезаппарировал? - встрял Рон.
    - С территории "Хогварца" нельзя дезаппарировать, Рон! - гавкнула Гермиона. - Но есть и другие способы исчезнуть, да, профессор?
    Волшебный глаз, подрожав, остановился на Гермионе.
    - Ты тоже могла бы подумать о карьере аврора, - сказал он ей, - у тебя, Грэнжер, голова правильно работает.
    Гермиона вспыхнула от удовольствия.
    - По крайней мере, он не был невидим, - проговорил Гарри, - невидимок карта показывает. Значит, покинул территорию.
    - Вот только сам ли? - с готовностью подхватила Гермиона. - Или потому, что кто-то его заставил?
    - Да, кто-то мог бы... например, втащил его на метлу и улетел вместе с ним, да? - поспешно выдвинул версию Рон и с надеждой уставился на Хмури, не предложит ли тот и ему избрать карьеру аврора.
    - Похищение исключать нельзя, - проворчал Хмури.
    - Значит, - продолжил Рон, - вы думаете, он может быть в Хогсмёде?
    - Да где угодно, - покачал головой Хмури. - Единственное, что мы знаем точно, так это то, что здесь его нет.
    Он зевнул, обнаружив нехватку порядочного количества зубов в перекошенном рту, да так широко, что шрамы на лице натянулись. Затем проворчал:
    - Вот что. Думбльдор говорил, что вы трое любите изображать из себя сыщиков. Только для Сгорбса вы ничего не можете сделать. Теперь его поисками займётся министерство, Думбльдор им сообщил. Поттер, тебе бы лучше сосредоточиться на третьем задании.
    - Что? - сразу и не понял Гарри. - А, да...
    С того момента, как они с Крумом вчера вечером вышли из лабиринта, он ни разу даже не вспомнил о третьем состязании.
    - Это, должно быть, как раз по твоей части, - Хмури поглядел на Гарри и почесал изрезанный шрамами подбородок. - Судя по тому, что говорит Думбльдор, ты через такое проходил не один раз. В первом классе пробился ведь к философскому камню, да?
    - Мы ему помогли, - опять вмешался Рон, - мы с Гермионой помогли.
    Хмури ухмыльнулся.
    - Что ж, помогите ему подготовиться к этому заданию, и я не очень удивлюсь, если он выиграет. А тем временем.... Неусыпная бдительность, Поттер. Неусыпная бдительность. - Он ещё раз надолго приложился к фляжке, а волшебный глаз повернулся к окну. Там виднелся самый верхний парус дурмштранговского корабля.
    - А вы двое, - нормальный глаз смотрел на Рона и Гермиону:
    - будьте с ним рядом, ладно? Я за всем слежу, но всё-таки... Для слежки лишних глаз не бывает.

***

    Сириус прислал сову обратно на следующее же утро. Она, трепеща крыльями, села перед Гарри одновременно с рыжеватой совой, приземлившейся перед Гермионой со свежим номером "Прорицательской газеты" в клюве. Гермиона взяла газету, пробежала глазами первые несколько страниц, сказала: "Ха! Про Сгорбса она ничего не узнала!", а затем вместе с Гарри и Роном принялась читать письмо Сириуса. Тот о таинственных событиях предпоследней ночи думал следующее:
    Гарри - о чём, спрашивается, ты думал, когда пошёл в лес с Виктором Крумом? Я требую, чтобы ты дал мне клятву - с ответной совой - что ты больше ни с кем не будешь разгуливать по ночам. В "Хогварце" находится какой-то очень и очень опасный человек. Я абсолютно уверен в том, что он или они собирались воспрепятствовать встрече Сгорбса с Думбльдором, и они, скорее всего, были в каком-нибудь футе от тебя, а ты их в темноте не заметил. Тебя могли убить.
    Твоя заявка попала в Огненную чашу не случайно. И, если кто-то действительно намеревается на тебя напасть, то у них остаётся последний шанс. Будь всё время рядом с Роном и Гермионой, не выходи вечером из гриффиндорской башни, готовься к третьему состязанию. Попрактикуйся со Сногсшибателями и Разоружателями. Выучи пару-тройку проклятий, не повредит. Помочь Сгорбсу ты ничем не можешь. Вообще, позаботься о себе, не высовывайся. Жду от тебя письма с обещанием больше не покидать территории школы.
    Сириус
    - Кто он такой, чтобы учить меня послушанию? - возмутился Гарри. Он свернул письмо Сириуса и спрятал его в кармане робы. - После того, что он сам творил в школе!
    - Он о тебе беспокоится! - сразу же устроила ему выговор Гермиона. - Так же, как Хмури и Огрид! Вот и слушайся их!
    - За весь год никто не сделал ни единой попытки на меня напасть, - попытался вразумить её Гарри, - никто мне ничего не сделал...
    - Всего-навсего поместил в чашу твою заявку, - сказала Гермиона. - Это было сделано вовсе не просто так. Шлярик прав. Возможно, всё это время они выжидали. И очень возможно, они собираются напасть на тебя именно во время последнего состязания.
    - Послушай, - нетерпеливо перебил Гарри, - допустим, Шлярик прав: кто-то ударил Крума Сногсшибателем, чтобы похитить Сгорбса. Что ж, в таком случае они действительно должны были прятаться в кустах, где-то рядом, правильно? Но они же дождались, пока я ушёл, и только тогда стали действовать, правильно? Непохоже, чтобы они охотились за мной, тебе не кажется?
    - Если бы тебя убили в лесу, это никак нельзя было выдать за несчастный случай! - воскликнула Гермиона. - А вот если ты умрёшь во время выполнения задания...
    - Но ведь на Крума они напали не задумываясь? - возразил Гарри. - Чего бы им и меня не пришибить заодно? Они могли бы представить дело так, как будто бы у нас с Крумом была дуэль, например.
    - Гарри, я и сама этого не понимаю, - с отчаянием признала Гермиона. - Знаю только, что творится что-то странное, и мне это совсем не нравится... Хмури прав - и Шлярик прав - тебе нужно начинать готовиться к третьему состязанию, немедленно. И, пожалуйста, напиши Шлярику, пообещай в одиночку никуда не выходить.

***

    Никогда ещё окрестности "Хогварца" не выглядели такими привлекательными, как сейчас, когда Гарри вынужден был сидеть в помещении. Следующие несколько дней всё свободное время они с Роном и Гермионой проводили либо в библиотеке, выискивая разные полезные проклятия, либо в свободных классных комнатах, куда тайком пробирались потренироваться. Гарри сконцентрировал усилия на Сногсшибальном заклятии, которым раньше никогда не пользовался. Трудность заключалась в том, что его освоение требовало известного самопожертвования со стороны Рона и Гермионы.
    - Может, похитим миссис Норрис? - предложил Рон во время обеденного перерыва в понедельник, лежа на спине посреди кабинета заклинаний. Гарри только что привёл его в чувство - уже пятый раз подряд. - Давайте посшибаем её. А ещё можно позвать Добби, я уверен, он для тебя всё что хочешь сделает. Нет, я не жалуюсь, - он пружинисто вскочил, потирая спину, - но у меня уже всё болит...
    - А что же ты падаешь мимо! - недовольно воскликнула Гермиона, поправляя стопку подушек, которыми они пользовались при изучении Отсыльного заклятия. - Постарайся падать на спину, не отклоняясь!
    - Знаешь, Гермиона, после того, как тебя ударят Сногсшибателем, довольно трудно как следует прицелиться! - разозлился Рон. - Может, сама попробуешь?
    - Мне кажется, Гарри уже в любом случае всё понял, - поспешно сказала Гермиона. - А по поводу Разоружателей можно не беспокоиться, он это давным-давно умеет... Думаю, вечером надо приступать к проклятиям.
    Она просмотрела список, который они составили в библиотеке.
    - Мне нравится вот это, - она показала пальцем, - Помехова порча. Кто бы не попытался на тебя напасть, она замедлит его движение. Начнём с него.
    Зазвонил колокол. Ребята торопливо пошвыряли подушки обратно в шкафчик и незаметно выскользнули из класса.
    - Увидимся за ужином! - Гермиона помчалась на арифмантику. Гарри с Роном направились в сторону Северной башни, на прорицание. Коридор пересекали широкие полосы ослепительно-золотого, льющегося в высокие окна, солнечного света. Ярко-голубое небо казалось эмалевым.
    - У Трелани в кабинете, наверное, настоящая баня! Она же никогда не гасит камин, - заметил Рон, когда они начали взбираться по серебряной лесенке к люку в полу.
    Он оказался прав. В сумрачной комнате стояла невыносимая жара. Камин как никогда интенсивно источал ароматические пары. Стоило Гарри направиться к одному из занавешенных окон, как у него сразу же закружилась голова. Пока профессор Трелани снимала шаль с одной из ламп, он незаметно приоткрыл створку и сел в обитое ситцем кресло, так, чтобы лёгкий ветерок обдувал лицо. Это было удивительно приятно.
    - Мои дорогие, - начала профессор Трелани, усаживаясь в высокое кресло с подлокотниками лицом к классу и неестественно огромными глазами вглядываясь в лица ребят, - мы почти закончили нашу работу над предсказаниями, основанными на движениях планет. Тем не менее, сегодня нам предоставляется исключительно удачная возможность изучить влияние Марса, ибо в настоящее время он расположен наиболее интересным образом. Если вам будет угодно взглянуть вот сюда, я притушу огни...
    Она взмахнула волшебной палочкой, и лампы погасли. Огонь камина был теперь единственным источником света. Профессор Трелани нагнулась и достала из-под своего кресла миниатюрную модель солнечной системы, заключённую под стеклянным куполом. Это была удивительно красивая вещь; возле каждой из девяти планет посверкивали её спутники, свирепо полыхало солнце, и всё это свободно парило в воздухе под стеклом. Гарри лениво следил за профессором Трелани, демонстрирующей восхитительно интересный угол, образуемый Марсом по отношению к Нептуну. На него попеременно накатывали то приторно-ароматные пары, то свежий ветерок из окна. За плотной шторой негромко жужжало какое-то насекомое. Веки сами собой начали закрываться...
    В ясном голубом небе, на спине орлиного филина, он летел по направлению к старому, увитому плющом дому, стоящему высоко на холме. Они спускались всё ниже и ниже - ветер приятно обдувал лицо Гарри - и наконец подлетели к тёмному разбитому окну на верхнем этаже. Проникли внутрь. И вот уже они летят по сумрачному коридору в самый его конец... попадают через дверь в мрачную комнату с заколоченными окнами...
    Гарри слез со спины птицы... она, трепеща крыльями, полетела к какому-то креслу, повёрнутому задней стороной... у его подножия на коврике видны две непонятные фигуры... они шевелятся...
    Одна из них гигантская змея... другая - человек... маленький, лысеющий человечек с водянистыми глазками и острым носом... он дышит с присвистом и всхлипывает...
    - Тебе повезло, Червехвост, - раздаётся высокий ледяной голос из глубин кресла, на спинку которого приземлился филин. - Тебе очень-очень повезло. Твоя ошибка не сумела всего испортить. Он умер.
    - Милорд! - всхлипывает человечек с полу. - Милорд, я... так рад... и так виноват...
    - Нагини, - продолжает ледяной голос, - а тебе не повезло. Видимо, пока я не стану скармливать тебе Червехвоста... но ничего, ничего... у тебя ещё остаётся Гарри Поттер...
    Змея зашипела. Показалось трепещущее жало.
    - А сейчас, Червехвост, - снова заговорил ледяной голос, - мы вспомним, почему тебе больше нельзя допускать никаких ошибок...
    - Милорд... нет... умоляю вас...
    Из-за кресла показался кончик волшебной палочки, указавший на Червехвоста.
    - Крусио, - произнёс голос.
    Червехвост закричал. Он кричал так, как будто каждый нерв его тела горел страшным огнём, крик проник Гарри в уши, заполнил голову, шрам заломило от боли, и он тоже стал кричать... Сейчас Вольдеморт услышит, поймёт, что он здесь...
    - Гарри! Гарри!
    Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в кабинете профессора Трелани, прижимая руки к лицу. Шрам болел так сильно, что глаза непроизвольно наполнялись слезами. Боль была реальной. Вокруг собрался весь класс. Рон с испуганным видом стоял рядом на коленях.
    - Ты в порядке? - спросил он.
    - Разумеется, нет! - вскричала профессор Трелани, очень оживившаяся. Огромными глазами она пялилась на Гарри. - Что это было, Поттер? Предзнаменование? Призрак? Что ты видел?
    - Ничего, - соврал Гарри. Он сел. Его колотила дрожь. Он не смог удержаться от того, чтобы не обернуться, назад, в полумрак - голос Вольдеморта звучал так близко...
    - Ты хватался за шрам! - закричала профессор Трелани. - Катался по полу и хватался за шрам! Не темни, Поттер, у меня есть опыт в таких делах!
    Гарри посмотрел на неё.
    - Кажется, мне нужно в больницу, - сказал он. - Ужасно болит голова.
    - Мой дорогой, но ведь очевидно, что уникальные флюиды моего обиталища стимулировали у тебя способности к ясновидению! - не отставала профессор Трелани. - Если ты сейчас уйдёшь, то потеряешь возможность заглянуть дальше, чем тебе когда-либо уда...
    - Ничего не хочу видеть, кроме лекарства от головы, - отрезал Гарри.
    Он встал. Ребята отступили. Все выглядели встревоженными.
    - До встречи, - пробормотал Гарри, обращаясь к Рону, взял рюкзак и двинулся к люку, не обращая внимания на профессора Трелани. У той на лице было написано безмерное разочарование, словно ей отказали в особом редком удовольствии.
    Гарри спустился по серебряной лесенке, но пошёл вовсе не в больницу. Он туда и не собирался. Сириус говорил, что нужно делать, если шрам заболит снова, и Гарри намеревался последовать его совету: он направился прямиком в кабинет Думбльдора. Он шагал по коридорам, размышляя об увиденном во сне... сон был такой же яркий, как тот, что разбудил его летом на Бирючиновой аллее... Гарри перебирал в памяти все подробности, чтобы ничего не забыть... значит, Вольдеморт обвинял Червехвоста в допущенной ошибке... но сова принесла хорошие новости, ошибка была исправлена, кто-то умер... и Червехвоста не станут скармливать змее... вместо этого скормят его, Гарри...
    Гарри прошёл прямо мимо каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет Думбльдора, не заметив её. Он поморгал, озираясь по сторонам, осознал, в чём дело, и отступил назад, встав перед мордой чудовища. И тогда вспомнил, что не знает пароля.
    - Лимонный шербет? - попробовал он неуверенно.
    Горгулья не пошевелилась.
    - Ладно, - Гарри задумчиво посмотрел на неё. - Грушевый леденец. М-м-м... Лакричная волшебная палочка. Шипучая шмелька. Надувачка Друблиса. Всевкусные орешки Берти Ботт.... ах нет, он их не любит... Эй, не валяй дурака, открывайся! - сердито закричал он. - Мне очень нужно его видеть, срочно!
    Горгулью это нисколько не волновало.
    Гарри пнул её ногой, не добившись при этом ничего, кроме непреносимой боли в большом пальце на ноге.
    - Шоколадушка! - заорал он злобно, стоя на одной ноге. - Сахарное перо! Тараканьи гроздья!
    Горгулья ожила и отпрыгнула в сторону. Гарри оторопело замигал.
    - Тараканьи гроздья? - недоумённо повторил он. - Я же пошутил...
    Он быстро шагнул в образовавшийся проём в стене, а затем и на винтовой каменный эскалатор, неспешно ползущий вверх. Стена медленно закрылась за ним. Эскалатор доставил Гарри к полированной дубовой двери с медным дверным молотком.
    Из кабинета доносились голоса. Гарри сошёл с эскалатора и остановился в нерешительности.
    - Думбльдор, боюсь, я не вижу никакой связи! - сказал голос министра магии Корнелиуса Фуджа. - Людо утверждает, что Берта вполне могла потеряться сама, это в её духе! Я согласен, по идее, мы давно должны были бы её найти, но всё равно, нет оснований подозревать, что дело нечисто, совсем нет. А чтобы её исчезновение было связано с исчезновением Барти Сгорбса!..
    - А что, по вашему мнению, случилось с Барти Сгорбсом, министр? - прорычал голос Хмури.
    - Я вижу две возможности, Аластор, - ответил Фудж. - Либо Сгорбс наконец свихнулся - а это, как, я уверен, вы оба согласитесь, более чем вероятно, учитывая его личные проблемы - и теперь где-то бродит...
    - В таком случае, он бродит с исключительно большой скоростью, Корнелиус, - спокойно заметил Думбльдор.
    - Или... хм-м... - в голосе Фуджа прозвучало смущение, - я лучше придержу своё мнение до тех пор, пока не осмотрю место происшествия, но, вы говорите, это совсем недалеко от кареты "Бэльстэка"? Думбльдор, вам известно, кто эта женщина?
    - Я считаю её превосходным директором - и прекрасной партнёршей по танцам, - невозмутимо отозвался Думбльдор.
    - Прекратите, Думбльдор! - взвился Фудж. - Вам не кажется, что из-за Огрида вы относитесь к ней предвзято? Может, они не все такие уж безобидные - если, конечно, Огрида можно назвать безобидным, с его-то пунктиком, с этими монстрами...
    - Мадам Максим я подозреваю ничуть не больше, чем Огрида, - всё так же спокойно возразил Думбльдор. - Мне кажется, что из нас двоих предвзято к ней относитесь именно вы, Корнелиус.
    - А нельзя ли закончить эту дискуссию? - пророкотал Хмури.
    - Да, да, лучше пойдёмте во двор, - с нетерпением поддержал Фудж.
    - Не в этом дело, - сказал Хмури, - просто, Думбльдор, с вами хочет поговорить Поттер. Он стоит за дверью.

Глава 31
ТРЕТЬЕ СОСТЯЗАНИЕ

    - Значит, и Думбльдор тоже думает, что Сам-Знаешь-Кто обретает силу? - прошептал Рон.
    Всем, что Гарри видел в дубльдуме, а также почти всем, что рассказал и показал ему Думбльдор, он сейчас же поделился с Роном и Гермионой - и, разумеется, с Сириусом, которому послал сову сразу, как только вышел из кабинета Думбльдора. Вечером Гарри, Рон и Гермиона снова засиделись в общей гостиной, без конца обсуждая произошедшее. В результате голова у Гарри пошла кругом, и он понял, что имел в виду Думбльдор, говоря о переизбытке мыслей. Да, перелить куда-нибудь хотя бы часть из них - истинное облегчение.
    Рон задумчиво глядел в огонь. Он, как показалось Гарри, еле заметно содрогнулся - а ведь вечер был тёплый.
    - И он доверяет Злею? - переспросил Рон. - По-настоящему доверяет, хотя знает, что Злей был Упивающимся Смертью?
    - Да, - подтвердил Гарри.
    Гермиона молчала минут десять, не меньше. Она сидела, уперевшись лбом в сложенные ладони и уставившись на собственные колени. Гарри подумалось, что и ей, кажется, тоже не повредило бы воспользоваться дубльдумом.
    - Рита Вритер, - пробормотала она в конце концов.
    - Как ты можешь сейчас о ней думать? - воскликнул Рон, изумлённый.
    - Я думаю не о ней, - объяснила Гермиона своим коленям, - я думаю вот о чём... Помните, что она мне сказала в "Трёх метлах"? "Я знаю про Людо Шульмана такое, отчего у тебя волосы встали бы дыбом." Так вот что она имела в виду! Она была на том заседании, знала, что он передавал информацию Упивающимся Смертью! А Винки, помните?... "Мистер Шульман плохой колдун". Видимо, мистер Сгорбс был в ярости, что Шульману удалось избежать наказания, он, наверное, говорил об этом дома.
    - Да, но Шульман же не специально передавал информацию?
    Гермиона пожала плечами.
    - А Фудж считает, что на Сгорбса напала мадам Максим? - Рон снова повернулся к Гарри.
    - Ага, - ответил Гарри, - но только потому, что Сгорбс исчез недалеко от бэльстэковской кареты.
    - А ведь мы о ней и не подумали, - медленно проговорил Рон. - А у неё есть гигантская кровь, причём она это отрицает...
    - Конечно, отрицает! - вскричала Гермиона, поднимая голову. - Посмотрите, что случилось с Огридом после статьи Риты! Посмотрите, насколько предвзято относится к ней Фудж, только потому, что она полугигант! Кому нужно такое отношение? Я бы, наверно, тоже стала бы говорить, что у меня широкая кость, если бы знала, что меня ждёт за правду.
    Гермиона посмотрела на часы.
    - Мы же совсем не позанимались! - всполошилась она. - Мы же хотели выучить Помехову порчу! Завтра надо будет обязательно над этим поработать! Всё, Гарри, пошли, тебе нужно как следует отдыхать.
    Гарри с Роном медленно поднялись в спальню. Пока Гарри надевал пижаму, он всё смотрел на кровать Невилля. Верный своему слову, он ничего не сказал Рону с Гермионой про родителей Невилля. Снимая очки и забираясь в постель, он всё пытался представить себе, каково это - когда твои родители живы, но не узнают тебя. Его самого часто жалели совершенно незнакомые люди за то, что он сирота, но теперь, прислушиваясь к посапыванию Невилля, Гарри думал, что Невилль заслуживает жалости гораздо больше, чем он сам. Лежа в кромешной тьме, Гарри вдруг почувствовал прилив яростной ненависти к тем, кто замучил Длиннопоппов... Он вспомнил бешеные вопли толпы, под которые дементоры уводили сына Сгорбса и его товарищей... и понял, что должны были чувствовать эти люди... но тут же вспомнил молочно-белое лицо кричащего мальчика и с ужасом осознал, что годом позже тот умер...
    И всё это дело рук Вольдеморта, думал Гарри, глядя вверх на балдахин, еле различимый в темноте, все нити тянутся к Вольдеморту... это он разрушил все эти семьи, сломал им жизнь...

***

    По идее, Рон и Гермиона должны были готовиться к экзаменам, которые заканчивались в день третьего состязания, но вместо этого тратили почти все силы на то, чтобы помочь Гарри.
    - Об этом не беспокойся, - отмахнулась Гермиона, когда Гарри укорил своих друзей и сказал, что мог бы некоторое время потренироваться самостоятельно, - зато пятёрка по защите от сил зла нам обеспечена, ни на каком уроке мы бы не узнали столько обо всяких порчах и проклятиях.
    - Пригодится, когда мы станем аврорами! - восторженно сказал Рон, применяя Помехову порчу к осе, с жужжанием носившейся по комнате. Та зависла в воздухе.
    С наступлением июня атмосфера в замке снова сделалась радостно-напряжённой. Все с нетерпением ждали третьего состязания, которое должно было состояться за неделю до окончания учебного года. Гарри каждую свободную минуту практиковался в применении разных заклятий. Надо сказать, что на этот раз он чувствовал большую уверенность, чем раньше. Конечно, это испытание тоже будет трудным и опасным, но Хмури прав: Гарри и раньше находил способы обмануть чудовищ и миновать зачарованные преграды, а сейчас у него была возможность подготовиться ко всему заранее.
    Профессор МакГонаголл, устав натыкаться по всей школе на неугомонную троицу, в конечном итоге разрешила Гарри пользоваться во время обеденных перерывов кабинетом превращений. Вскоре Гарри в совершенстве овладел наведением Помеховой порчи, заклинания, позволявшего замедлить движение и вообще воспрепятствовать врагу, Раскидальным заклятием, отшвыривавшим прочь с дороги любые твёрдые тела, а также заклятием четырёх точек. Эта удачная находка Гермионы заставляла волшебную палочку указывать остриём на север и могла помочь сориентироваться в лабиринте. А вот с Заградительным заклятием Гарри по-прежнему испытывал трудности. Предполагалось, что оно должно создавать вокруг него временную непроходимую стену, отталкивающую всякие не очень сильные заклятия, но Гермионе удалось разрушить эту стену ловко нацеленным ватноножным заклятием. Гарри потом добрых десять минут ковылял на трясущихся ногах, пока она не нашла контрзаклятия.
    - И всё-таки ты очень хорошо со всем справляешься, - ободряюще сказала Гермиона, просматривая список и вычёркивая уже освоенные заклятия. - Может, не все, но какие-то из них тебе непременно пригодятся.
    - Идите сюда, посмотрите, - позвал Рон от окна. Он пристально глядел вниз, во двор. - Чем это занимается Малфой?
    Гарри с Гермионой подошли посмотреть и увидели под одним из деревьев Малфоя, Краббе и Гойла. Краббе и Гойл, похоже, стояли на стрёме. Оба ухмылялись. Малфой, поднеся руку ко рту, что-то говорил себе в ладонь.
    - Он как будто бы говорит по рации, - удивился Гарри.
    - Это невозможно, - покачала головой Гермиона, - я уже говорила, в районе "Хогварца" все эти приборы не работают. Давай-ка, Гарри, - продолжила она бодро, отворачиваясь от окна и отходя на середину комнаты, - ещё раз попробуем Заградительное заклятие.

***

    Сириус теперь присылал сов ежедневно. Он, как и Гермиона, решил сначала дождаться, чтобы Гарри благополучно разделался с третьим испытанием, а потом уж заняться всем остальным. В каждом письме он неизменно напоминал Гарри: что бы ни происходило сейчас за пределами "Хогварца", это не его забота, тем более, что повлиять на это не в его власти.
    Если Вольдеморт действительно становится сильнее (писал Сириус), то моя главная обязанность обеспечить твою безопасность. До тех пор, пока ты находишься под защитой Думбльдора, у Вольдеморта нет шансов до тебя добраться, но, в то же время, рисковать нельзя. Сначала разберись с лабиринтом, а уж потом мы займёмся прочими делами.
    Двадцать четвёртое июня подходило всё ближе, и Гарри начал нервничать, но не так сильно, как перед первым или вторым состязаниями. Во-первых, он был уверен, что, на этот раз, сделал всё от него зависящее, чтобы подготовиться. Во-вторых, это было последнее испытание, и, как бы он не выступил, плохо ли, хорошо ли, Турнир всё равно закончится, к величайшему его облегчению.

***
  В день третьего состязания завтрак за гриффиндорским столом проходил очень бурно. Прилетела почта, а с ней открытка от Сириуса с пожеланием удачи. То есть, не открытка, а скомканный кусочек пергамента с отпечатком грязной лапы, но Гарри всё равно был очень рад. Гермионе принесли свежий номер "Прорицательской". Она развернула газету, взглянула на первую страницу и вдруг, поперхнувшись от удивления, забрызгала её тыквенным соком, который не успела проглотить.
    - Что? - Гарри с Роном дружно повернулись к ней.
    - Ничего, - поспешно сказала Гермиона и попыталась спрятать газету, но Рон успел её перехватить.
    Он уставился на заголовок и проговорил:
    - Только не это. Только не сегодня. Вот корова.
    - Что? - спросил Гарри. - Опять Рита Вритер?
    - Нет, - ответил Рон и, так же как Гермиона, попытался спрятать газету.
    - Там про меня, да? - не отставал Гарри.
    - Нет, - снова пробормотал Рон, на редкость неубедительным тоном.
    Но, раньше, чем Гарри успел потребовать газету, от слизеринского стола донёсся громкий крик Драко Малфоя:
    - Эй, Поттер! Поттер! Как головка? Бо-бо? Ты сегодня-то смирный? Бросаться не будешь?
    Малфой тоже держал в руке номер "Прорицательской". Слизеринцы с гнусными ухмылочками сидя поворачивались, чтобы посмотреть на реакцию Гарри.
    - Дай прочитать, - велел Гарри Рону, - дай сюда.
    Рон с огромной неохотой отдал Гарри газету. Гарри раскрыл её и уставился на собственное изображение под большим заголовком:
    ГАРРИ ПОТТЕР. "НЕСТАБИЛЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН"
    Мальчик, победивший Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, отличается нестабильностью психики, вследствие чего потенциально опасен, - писала Рита Вритер, специальный корреспондент. - Недавно до нас дошли тревожные сведения о странном поведении Гарри Поттера, ставящие под сомнение возможность его участия в таком серьёзном соревновании как Тремудрый Турнир - равно как и обучения в "Хогварце" в целом.
    Согласно эксклюзивным источникам "Прорицательской газеты", Поттер регулярно падает в обмороки и часто жалуется на боль в шраме на лбу (оставшемся на память о проклятии, которым его пытался уничтожить Сами-Знаете-Кто). В прошлый понедельник, в середине урока прорицания, корреспондент нашей газеты оказалась свидетелем того, как Поттер выбежал из класса, утверждая, что боль в шраме невыносима и что он не в силах оставаться на занятиях.
    Эксперты больницы св. Лоскута - института причудливых повреждений и патологий утверждают, что, возможно, в результате нападения Сами-Знаете-Кого мозг Поттера оказался затронут и что его настойчивые жалобы на боль в шраме могут быть проявлением глубокой психологической травмы.
    "Он даже может притворяться", - считает один из специалистов, - "это может быть отчаянной попыткой привлечь к себе внимание".
    Однако, "Прорицательской газете" стали известны и другие, весьма тревожные факты, касающиеся личности Гарри Поттера, которые Альбус Думбльдор, директор "Хогварца" тщательно скрывал от колдовской общественности.
    "Поттер умеет говорить на серпентарго", - сообщил ученик четвертого класса Драко Малфой. - "Пару лет назад у нас в школе случались таинственные нападения на учащихся, и большинство считало, что за этим стоит Поттер, после того, что мы однажды видели - он взбесился и натравил на одного мальчика змею. Правда, тогда дело замяли. А потом он и с оборотнями дружбу водил, и с гигантами. Мы все думаем, он на что угодно пойдёт ради известности."
    Змееустость, способность разговаривать со змеями, с незапамятных времён принято относить к области чёрной магии. И действительно - самый знаменитый змееуст нашего времени есть не кто иной как сам Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Один из членов Лиги защиты от сил зла, пожелавший остаться неизвестным, заявил в беседе с нашим корреспондентом, что считает всякого колдуна, обладающего способностью изъясняться на серпентарго, "подлежащим тщательной проверке". Помимо этого, он сказал: "Лично я отношусь к тем, кто общается со змеями, с огромным подозрением, поскольку известно, что змеи нередко используются в самых страшных заклинаниях чёрной магии. Исторически сложилось, что в сознании людей образ змеи ассоциируется с теми, кто творит зло." Точно также, "те, кто водит дружбу с оборотнями и гигантами, скорее всего, обладают выраженной склонностью к жестокости."
    Наша газета считает, что Альбусу Думбльдору непременно следует рассмотреть вопрос о том, может ли Гарри Поттер участвовать в Тремудром Турнире. Существует опасение, что он, в своём отчаянном стремлении выиграть Турнир, третье состязание которого состоится сегодня вечером, может прибегнуть к чёрной магии.
    - Ну вот и до меня добрались, - беспечно сказал Гарри, сворачивая газету.
    За слизеринским столом над ним вовсю потешались Малфой, Краббе и Гойл. Они смеялись, стучали пальцами по лбу, гротескно изображали психов и высовывали по-змеиному трепещущие языки.
    - А как она узнала, что у тебя на прорицании заболел шрам? - спросил Рон. - Её же там не было, она же никак не могла...
    - Я открыл окно, - вспомнил Гарри, - мне было нечем дышать.
    - Вы были на вершине Северной башни! - воскликнула Гермиона. - Неужто ты думаешь, что твой голос можно было слышать во дворе!
    - Вообще-то это ты собиралась выяснить про волшебные способы подслушивания! - огрызнулся Гарри. - Вот ты и скажи, как она это делает!
    - Я пыталась! - закричала Гермиона. - Но я... но...
    Внезапно на её лице появилось задумчивое, отрешённое выражение. Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.
    - Ты чего? - уставился на неё Рон, нахмурив брови.
    - Да, - еле слышно произнесла Гермиона. Она ещё раз провела пальцами по волосам, а потом поднесла ладонь ко рту, словно разговаривая по невидимой рации. Гарри с Роном изумлённо переглянулись.
    - У меня появилась одна идея, - уставившись в пространство, сообщила Гермиона. - Кажется, я знаю... потому что так никто не смог бы увидеть... даже Хмури... И так она могла оказаться на подоконнике... Кажется, мы её поймали! Я только на пару секунд сбегаю в библиотеку - чтобы уж наверняка!
    С этими словами Гермиона подхватила свой рюкзак и стремглав вылетела из Большого зала.
    - Эй! - завопил ей вслед Рон. - У нас через десять минут экзамен по истории магии! Вот это да, - пробормотал он сразу же после этого, поворачиваясь к Гарри, - как же она ненавидит эту Вритер, даже готова пропустить начало экзамена... А ты что будешь делать у Биннза? Опять читать?
    Поскольку из-за Тремудрого Турнира Гарри освободили от экзаменов, то во время них он обычно сидел на задней парте и рылся в книжках, выискивая всякие полезные заклятия.
    - Наверно, - ответил Рону Гарри, но как раз в этот момент к нему подошла профессор МакГонаголл.
    - Поттер, после завтрака чемпионы собираются в комнате за Большим залом, - объявила она.
    - Но состязание только вечером! - и Гарри, от испуга, что перепутал время, уронил на себя омлет.
    - Мне это известно, Поттер, - сказала профессор МакГонаголл. - Но, видишь ли, на последнее состязание приглашены семьи чемпионов. Так что вам предоставляется возможность с ними встретиться.
    Она ушла. А Гарри, разинув рот, смотрел ей вслед.
    - Она же не думает, что Дурслеи приедут, правда? - тупо спросил он у Рона.
    - Откуда я знаю, - ответил Рон. - Гарри, мне пора бежать, а то я к Биннзу опоздаю. Потом увидимся!
    Гарри заканчивал свой завтрак в постепенно пустевшем зале. Он видел, как Флёр, встав из-за стола "Равенкло", присоединилась к Седрику, уже направлявшемуся в комнату позади Большого зала. Они вошли внутрь. Очень скоро за ними косолапо проследовал Крум. Гарри оставался на месте. По-честному, ему вообще не хотелось туда идти. Семьи у него нет - во всяком случае, нет таких людей, которые приехали бы поболеть за него, когда он будет рисковать жизнью. Он уже собирался встать из-за стола, размышляя, не пойти ли в библиотеку поискать ещё какие-нибудь заклятия, как вдруг дверь комнаты отворилась, и оттуда высунулась голова Седрика.
    - Гарри, ну ты чего, тебя же ждут!
    Совершенно огорошенный, Гарри поднялся. Ведь не могли же приехать Дурслеи? Он пересёк зал и вошёл в комнату.
    В дверях стоял Седрик с родителями. В углу Виктор Крум оживлённо беседовал на болгарском языке со своими черноволосыми мамой и папой. Оказывается, крючковатый нос он унаследовал от отца... На другом конце комнаты щебетала по-французски Флёр, рассказывая что-то своей матери. Её младшая сестра, Габриэль, держала мать за руку. Габриэль помахала Гарри, и тот помахал в ответ. И тут заметил у камина сияющих миссис Уэсли и Билла.
    - Сюрприз! - радостно воскликнула миссис Уэсли. Гарри, расплывшись в широчайшей улыбке, поспешил к ним. - Мы решили приехать и поболеть за тебя, Гарри! - Она наклонилась и поцеловала его в щёку.
    - Ну, ты как? - с улыбкой спросил Билл, пожимая Гарри руку. - Чарли тоже хотел приехать, но не получилось. Он говорил, что против шипохвоста ты выступил просто неподражаемо.
    Гарри заметил, что Флёр Делакёр из-за плеча своей мамы с интересом посматривает на Билла. Сразу было ясно, что ни длинные волосы, ни серьга с зубом не вызывают у неё никакого отторжения.
    - Как это... мило с вашей стороны, - тихо пробормотал Гарри, обращаясь к миссис Уэсли. - А я было подумал... Дурслеи...
    - Хм-м-м, - поджала губы миссис Уэсли. В присутствии Гарри она никогда не позволяла себе критических замечаний в адрес его родственников, но при одном упоминании их фамилии глаза её неизменно сверкали гневом.
    - Так здорово снова оказаться здесь, - сказал Билл, обводя взором комнату. (Виолетта, подруга Толстой Тёти, подмигнула ему со своего портрета). - Пять лет тут не был. А картина сумасшедшего рыцаря всё ещё здесь? Сэра Кэдогана?
    - Да, конечно, - заверил Гарри. Сам он познакомился с сэром Кэдоганом в прошлом году.
    - А Толстая Тётя? - спросил Билл.
    - Она была уже в моё время, - с ностальгической ноткой в голосе проговорила миссис Уэсли. - Она однажды устроила мне такую выволочку!... Я как-то вернулась в спальню в четыре утра...
    - А что это ты делала вне спальни в четыре утра? - спросил Билл, с удивлением глядя на мать.
    Миссис Уэсли улыбнулась, и в её глазах забегали чёртики.
    - Мы с вашим папой дышали ночным воздухом, - ответила она. - Его тоже схватил Аполлион Прингл - тогдашний смотритель - у него до сих пор остались отметины.
    - Может, сводишь нас на экскурсию, а, Гарри? - попросил Билл.
    - Да, конечно, - сказал Гарри, и они направились к выходу из комнаты.
    Когда они проходили мимо Амоса Диггори, тот оглянулся.
    - А, вот и ты, - он смерил Гарри взглядом. - Что, теперь уж не так в себе уверен, а? Теперь, когда Седрик догнал тебя по очкам, а?
    - Что? - не понял Гарри.
    - Не обращай внимания, - тихонько проговорил Седрик, обращаясь к Гарри, и, бросив взгляд на отца, нахмурился. - Он, как прочитал тогда статью Риты Вритер, так и злится на тебя-ну, помнишь, она так написала, как будто ты единственный чемпион "Хогварца".
    - Он же не потрудился её поправить, не так, что ли? - довольно-таки громко возразил Амос Диггори, так что Гарри, уже на выходе из комнаты, всё-таки услышал его. - Ну уж... ты ему покажешь, Сед. Тебе не впервой, правда?
    - Амос, Рита Вритер всюду сеет раздоры! - в сердцах воскликнула миссис Уэсли. - Уж тебе бы, работнику министерства, следовало это знать!
    Мистер Диггори, похоже, хотел ответить что-то резкое, но его жена положила ладонь ему на руку, и он лишь пожал плечами и отвернулся.
    Гарри очень приятно провёл утро, разгуливая по залитому солнцем двору с Биллом и миссис Уэсли. Он показал им бэльстэковскую карету и дурмштранговский корабль. Миссис Уэсли очень заинтересовалась Дракучей ивой, которую посадили уже после того, как она закончила школу, а потом долго и обстоятельно предавалась воспоминаниям о дворнике, работавшем здесь до Огрида - того звали Огг.
    - А как Перси? - поинтересовался Гарри, когда они огибали теплицы.
    - Не очень, - ответил Билл.
    - Он очень расстроен, - миссис Уэсли оглянулась по сторонам и понизила голос. - Министерство замалчивает исчезновение мистера Сгорбса, но Перси вызывали на допрос относительно распоряжений, которые тот присылал. Кажется, у них есть подозрение, будто эти распоряжения написаны не им. Перси в очень трудном положении. Ему не разрешили представлять мистера Сгорбса на сегодняшнем состязании. Пятым судьёй будет Корнелиус Фудж.
    В замок они вернулись к обеду.
    - Мам! Билл! - удивился Рон, когда подошёл к гриффиндорскому столу. - Что вы здесь делаете?
    - Приехали поболеть за Гарри! - энергично ответила миссис Уэсли. - Между прочим, должна сказать: очень приятно, когда, для разнообразия, не надо готовить! Как твой экзамен?
    - О!... нормально, - ответил Рон. - Правда, я не смог вспомнить некоторые имена гоблинов-повстанцев. Пришлось изобрести парочку. Да ничего страшного, - он накладывал себе на тарелку пирог по-корнуэлльски, немало не смущаясь под суровым взором миссис Уэсли, - их всех звали одинаково - Бодрод Бородатый, Ург Угвазданный - так что это было нетрудно.
    Фред, Джордж и Джинни тоже подошли и сели рядом. Гарри было с ними так хорошо - почти так же, как если бы он снова оказался в Пристанище - он даже забыл о предстоящем состязании. Только когда посреди обеда явилась Гермиона, Гарри вспомнил, что у неё было какое-то озарение касательно Риты Вритер.
    - Ну как, ты нам скажешь?...
    Гермиона, бросив взгляд на миссис Уэсли, предостерегающе затрясла головой.
    - Здравствуй, Гермиона, - проговорила миссис Уэсли, очень натянуто.
    - Здравствуйте, - отозвалась Гермиона, и, от холодного выражения на лице миссис Уэсли, её улыбка угасла.
    Гарри поглядел на одну, потом на другую... и сказал:
    - Миссис Уэсли, вы ведь не поверили в ту белиберду, которую Рита Вритер написала в "Ведьмополитене", да? Потому что Гермиона вовсе не моя девушка.
    - О! - воскликнула миссис Уэсли. - Вот ещё! Конечно, нет!
    Но её отношение к Гермионе сразу же, и очень значительно, потеплело.
    После обеда Гарри, Билл и миссис Уэсли опять долго гуляли вокруг замка, а потом вернулись в Большой зал на вечерний пир. За учительским столом уже сидели Людо Шульман и Корнелиус Фудж. Шульман, как всегда, был весел, а вот Фудж, сидевший рядом с мадам Максим, напротив, выглядел очень мрачным и ни с кем не разговаривал. Мадам Максим не отрывала покрасневших глаз от своей тарелки. Огрид поминутно взглядывал на неё с другого конца стола.
    В честь праздника стол ломился от разных вкусных блюд, но Гарри к этому времени успел разнервничаться и ел мало. Со временем зачарованный потолок постепенно начал менять цвет с голубого на закатно-пурпурный. Тогда Думбльдор поднялся из-за стола, и в зале воцарилась тишина.
    - Леди и джентльмены, через пять минут вас пригласят пройти на квидишное поле, где состоится третье и последнее состязание Тремудрого Турнира. Чемпионов вместе с мистером Шульманом я прошу проследовать на стадион сейчас.
    Гарри встал. Гриффиндорцы проводили его аплодисментами, Уэсли и Гермиона пожелали удачи. Он вместе с Седриком, Флёр и Крумом направился к выходу из Большого зала.
    - Ты как, Гарри? - спросил Шульман, спускаясь рядом с ним с крыльца во двор. - Уверен в себе?
    - Я нормально, - ответил Гарри. Это, в общем и целом, была правда, он всю дорогу перебирал в уме выученные заклятия - и сознание того, что он всё помнит, придавало уверенности.
    Они вошли на квидишное поле, совершенно неузнаваемое. По периметру тянулась живая изгородь двадцатифутовой высоты. Но прямо перед ними зиял разрыв - вход в лабиринт. Вглубь тянулись страшные, загадочные тёмные проходы.
    Через пять минут трибуны стали заполняться зрителями, в воздухе зазвенели взволнованные голоса. Отовсюду доносился топот множества ног - это школьники рассаживались по своим местам. Небо было глубокого, чистого синего цвета, появлялись первые звёзды. Позднее на стадионе появились Огрид, профессор Хмури, профессор МакГонаголл и профессор Флитвик. Они подошли к Шульману и чемпионам. У каждого на шляпе горела большая красная звезда, у одного только Огрида звезда красовалась сзади, на спине кротовой шубы.
    - Мы будем патрулировать вдоль стен лабиринта, - объяснила чемпионам профессор МакГонаголл. - Если вы попадёте в беду, выпустите в воздух красные звёзды, и кто-нибудь из нас сразу же придёт помощь. Понятно?
    Чемпионы кивнули.
    - Что ж, тогда - идите! - бодро сказал Шульман четырём патрульным.
    - Удачи тебе, Гарри, - шепнул Огрид, и четвёрка спасателей разошлась в разных направлениях, по своим постам. Шульман показал кончиком волшебной палочки себе на горло, пробормотал: "Сонорус", и немедленно к трибунам полетел его магически усиленный голос:
    - Леди и джентльмены, мы начинаем третье и последнее состязание Тремудрого Турнира! Позвольте вам напомнить, каким образом распределяются места между чемпионами! Первое место занимают мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер - каждый из них набрал по восемьдесят пять баллов! - Поднявшиеся крики и рукоплескания вспугнули птиц с вершин деревьев Запретного леса, и те взмыли в темнеющее небо. - На втором месте - мистер Виктор Крум, представитель Дурмштранговского института, у него восемьдесят баллов! - Снова рукоплескания. - На третьем месте - мисс Флёр Делакёр, академия "Бэльстэк"!
    В центре трибуны Гарри еле-еле различил миссис Уэсли, Билла, Рона и Гермиону, вежливо аплодирующих Флёр. Он помахал им, и они радостно замахали в ответ.
    - Итак... Гарри и Седрик! По моему свистку! - провозгласил Шульман. - Три... два... один...
    Он коротко свистнул, и Гарри с Седриком ринулись в лабиринт.
    Высокие стены кустарника бросали на дорожку чёрные тени, и - то ли потому, что они были такие высокие, то ли потому, что они были заколдованы - в ту самую секунду, как мальчики вошли в лабиринт, все звуки, издаваемые зрителями, стихли. Гарри как будто снова оказался под водой. Он достал палочку, пробормотал: "Люмос" и услышал, что Седрик сказал то же самое.
    Пройдя ярдов пятьдесят, они достигли развилки. Посмотрели друг на друга.
    - До встречи, - сказал Гарри и повернул налево. Седрик отправился вправо.
    Вскоре до Гарри донёсся звук второго свистка. Значит, в лабиринт вошёл Крум. Гарри прибавил шагу. Дорожка, которую он выбрал, казалась совершенно пустынной. Он повернул направо и торопливо пошёл вперёд, держа палочку высоко над головой, чтобы видеть как можно дальше. Правда, смотреть было особо не на что.
    Далеко-далеко прозвучал третий свисток. Теперь все чемпионы находятся в лабиринте.
    Гарри постоянно оглядывался. Им снова овладело чувство, будто за ним кто-то наблюдает. С каждой минутой в лабиринте становилось всё темнее и темнее, небо над головой приобрело насыщенный цвет морской волны. Он достиг второй развилки.
    - Указуй, - прошептал он палочке, положив её на ладонь.
    Палочка повернулась вокруг своей оси и показала направо, в кусты. Значит, там север. А чтобы попасть в центр лабиринта, нужно двигаться на северо-запад. Что ж, единственное, что можно сделать, это пойти налево, а потом при первой же возможности свернуть вправо.
    Эта дорожка тоже была абсолютно пуста. Достигнув поворота направо и свернув туда, Гарри обнаружил, что и здесь его путь ничто не преграждает. По труднообъяснимой причине отсутствие препятствий нервировало Гарри. Ведь он уже обязательно должен был на что-нибудь наткнуться? Создавалось ощущение, что лабиринт стремиться внушить ему ложное чувство безопасности. И вдруг за спиной что-то зашевелилось. Гарри, готовый к атаке, выставил палочку, но луч осветил всего лишь Седрика, выбежавшего на дорожку с правой стороны. Седрик был в сильном потрясении. Рукав его робы дымился.
    - Это Огридовы взрывастые драклы! - прошептал он. - Они огромные - я еле спасся!
    Он помотал головой и снова нырнул куда-то на другую дорожку. Гарри, желая как можно скорее убраться подальше от того места, где могут встретиться драклы, побежал прочь. И, едва завернув за угол, увидел...
    Дементора. Он слепо скользил по направлению к Гарри - огромный, двенадцатифутового роста, с лицом, спрятанным под капюшоном, с вытянутой из-под рясы гнилостной, покрытой струпьями рукой. Он приближался, нащупывая дорогу навстречу человеческому теплу. До Гарри доносилось прерывистое дыхание, он помертвел от ледяного ужаса, но в то же время знал, что нужно делать...
    Он призвал на помощь самую счастливую мысль: изо всех сил сосредоточился на том, как выберется из лабиринта и будет праздновать окончание Турнира вместе с Роном и Гермионой, поднял палочку и прокричал: "Экспекто Патронум!"
    Из кончика палочки вырвался серебристый олень. Он поскакал к дементору, и тот упал на спину, запутавшись в подоле своей рясы... Гарри никогда раньше не видел, чтобы дементоры спотыкались...
    - Погоди-ка! - закричал он, следуя по пятам серебристого оленя. - Ты же вризрак! Риддикюлис!
    Раздался громкий щелчок, и сменобраз взорвался, превратившись в облачко дыма. Серебристый олень растворился в воздухе. Жалко, лучше бы он остался, Гарри вовсе не возражал бы против компании... но он пошёл дальше, насколько возможно бесшумно и быстро, напряжённо прислушиваясь и поднимая над головой палочку.
    Налево... направо... опять налево... дважды он попадал в тупики. Потом снова воспользовался заклятием четырёх точек и обнаружил, что забрёл слишком далеко на восток. Тогда он пошёл назад, свернул направо и увидел впереди себя висящий в воздухе странный золотой туман.
    Гарри осторожно приблизился к этому туману, направляя на него луч света из волшебной палочки. Видимо, это что-то волшебное. Интересно, можно ли отшвырнуть его прочь с дороги?...
    - Редукто! - сказал он.
    Заклинание прошло сквозь туман, нисколько не повредив ему. Действительно, мог бы сразу догадаться - Раскидальное заклятие годится только для твёрдых тел. А что будет, если войти в этот туман? Имеет смысл пробовать или лучше сразу вернуться?
    Пока он думал, тишину прорезал чей-то крик.
    - Флёр? - заорал Гарри.
    Ответом было молчание. Он стал оглядываться. Что с ней такое? Её крик, кажется, раздался где-то впереди. Гарри сделал глубокий вдох и вбежал в заколдованный туман.
    Мир сразу же перевернулся с ног на голову. Гарри свисал с земли, волосы у него стояли дыбом, очки болтались на лбу, грозя вот-вот упасть в бездонное небо. Он прижал их к кончику носа и повис, ничего не соображая. Ноги точно прилипли к траве, внезапно ставшей небом. Внизу простирались тёмные, усыпанные звёздами, бесконечные небеса. Гарри казалось, что, стоит пошевелить ногой, как он тут же упадёт с земли.
    Думай, приказал он сам себе, в то время как кровь бурно приливала к голове, думай...
    Но ни одно из тех заклинаний, которые он выучил, не было предназначено для ситуации, когда небо и земля неожиданно меняются местами. Можно ему хоть ногой двинуть? В ушах стучала кровь. У него только две возможности: либо попробовать двигаться, либо послать в воздух красные звёзды, пусть его спасут и - дисквалифицируют.
    Гарри зажмурился, чтобы не видеть бездонное пространство внизу и с силой потянул правую ногу от травянистого потолка.
    Мгновенно, окружающий мир встал на место. Гарри упал на колени на восхитительно твёрдую землю. От шока он совершенно обессилел. Глубоко подышал, чтобы успокоиться, потом встал и поспешил вперёд, оглядываясь через плечо на золотой туман, невинно мерцающий в лунном свете.
    На перекрёстке двух дорог Гарри задержался, озираясь по сторонам в поисках Флёр. Он был уверен, что кричала именно она. С чем она столкнулась? Всё ли с ней в порядке? Красных звёзд точно не было - но только что это означает? Она благополучно справилась с препятствием? Или ей попалось что-то страшное, и она даже не успела достать палочку? Гарри пошёл по правой дорожке, ощущая растущее беспокойство... и в то же время, он не мог отделаться от мысли: "так, одним соперником меньше"...
    Кубок где-то рядом, а Флёр - судя по всему - выбыла из игры. А вот с ним пока ничего не случилось... Что, если он и впрямь выиграет? В сознании на мгновение - и впервые с того момента, как его объявили чемпионом - вспыхнула картинка: он, перед лицом всей школы, поднимает вверх Тремудрый кубок...
    В течение десяти минут Гарри ни на что особенное, если не считать многочисленных тупиков, не натыкался. Дважды сворачивал на одну и ту же дорожку. Потом наконец набрёл на новый маршрут и побежал рысцой. Волшебная палочка освещала путь, и в её луче тень Гарри прыгала, переламываясь, по кустарниковым стенам. Он завернул за угол и оказался лицом к лицу со взрывастым драклом.
    Седрик сказал правду - дракл действительно был огромный, не меньше десяти футов в длину. Больше всего он напоминал гигантского скорпиона. Длинное жало дугообразно изгибалось над спиной. Толстый панцирь тускло блеснул в свете волшебной палочки.
    - Ступефай!
    Заклинание ударилось о панцирь и отрикошетило. Гарри вовремя пригнулся, но тем не менее почувствовал запах палёных волос - его задело по макушке. Дракл выпустил огненный залп и бросился на Гарри.
    - Импедимента! - заорал Гарри. И снова заклинание отрикошетило от бронированной шкуры. Гарри попятился и упал. - ИМПЕДИМЕНТА!
    Дракл уже находился в какой-то паре дюймов от него, но вдруг застыл - Гарри удалось ударить по незащищённой панцирем, внутренней стороне тела. Задыхаясь, Гарри с силой оттолкнулся от земли, чтобы как можно скорее оказаться как можно дальше от чудища, и со всех ног помчался в противоположном направлении - действие Помеховой порчи длится не так уж долго, в любую секунду дракл снова сможет двигаться.
    Он свернул влево и опять оказался в тупике, потом повернул вправо - снова тупик. Гарри почти что силой заставил себя остановиться и, с бешено бьющимся сердцем, выполнил заклятие четырёх точек. Потом вернулся немного назад и выбрал дорожку, ведущую на северо-запад.
    Он бежал по этой дорожке уже несколько минут, когда вдруг за кустами, в параллельном проходе, услышал нечто странное, заставившее его замереть на месте.
    - Ты что делаешь? - закричал голос Седрика. - С ума сошёл?!
    И тогда раздался голос Крума:
    - Крусио!
    Воздух мгновенно огласился воплями Седрика. Гарри, вне себя от ужаса, бросился вперёд по своей дорожке, пытаясь найти переход на дорожку Седрика. Но не нашёл, и тогда снова попытался воспользоваться Раскидальным заклятием. Его воздействие оказалось не слишком эффективным, но всё же прожгло в кустах небольшую дыру, куда Гарри смог просунуть ногу. Он пинал толстые сучья до тех пор, пока не проделал отверстие побольше. Потом продрался сквозь него, порвав робу, и, повернув голову направо, увидел корчащегося на земле Седрика и стоящего над ним Крума.
    Гарри окончательно выбрался из кустов и наставил палочку на Крума, в это время как тот повернул на шум голову. И бросился бежать.
    - Ступефай! - закричал Гарри.
    Заклятие попало Круму в спину; он встал как вкопанный, а после упал лицом в траву и остался лежать неподвижно. Гарри бросился к Седрику. Тот больше не корчился, но лежал тяжело дыша, прижав ладони к лицу.
    - Ты как? Цел? - Гарри довольно жёстко схватил Седрика за руку.
    - Да, - через силу выдохнул Седрик. - Да... Не могу поверить... Он подкрался сзади... Я услышал, обернулся - а он уже направил на меня палочку...
    Седрик поднялся на ноги. Его била дрожь. Они с Гарри посмотрели на Крума.
    - Просто не верится... мне казалось, он вполне ничего, - глядя на Крума, произнёс Гарри.
    - Мне тоже, - отозвался Седрик.
    - А ты слышал крик Флёр? - спросил Гарри.
    - Да, - кивнул Седрик. - Думаешь, Крум и на неё тоже напал?
    - Не знаю, - медленно проговорил Гарри.
    - Мы как, просто оставим его здесь? - пробормотал Седрик.
    - Нет, - решительно ответил Гарри. - Думаю, надо запустить красные звёзды. Кто-нибудь за ним придёт... а то его ещё дракл сожрёт.
    - Так ему и надо, - процедил Седрик, но, тем не менее, поднял вверх волшебную палочку и послал в воздух фонтан красных звёзд, которые зависли высоко над Крумом, обозначив место, где он находится.
    Гарри с Седриком некоторое время постояли в темноте, оглядываясь по сторонам. Затем Седрик сказал:
    - Ну что... пошли дальше...
    - Что? - до Гарри не сразу дошёл смысл сказанного. - А!... Да... Пошли...
    Это был довольно неловкий момент. Они с Седриком ненадолго объединились против Крума - а сейчас вдруг вспомнили, что они на самом деле соперники. Они молча прошли дальше по тёмной тропе, а на развилке повернули: Гарри налево, Седрик - направо. Шаги Седрика вскоре замерли в отдалении.
    Гарри продвигался вперёд, то и дело используя заклятие четырёх точек, чтобы быть уверенным, что идёт в верном направлении. Борьба теперь шла только между ним и Седриком. Желание первым достичь Кубка жгло Гарри сильнее, чем когда-либо прежде, но он никак не мог забыть о поступке Крума - так же как поверить в него. Ведь применение непоправимого проклятия к другому человеку означало пожизненное заключение в Азкабане - так говорил Хмури. Не мог же Крум настолько сильно жаждать победы?... Гарри прибавил шагу.
    Он без конца попадал в тупики, но, в то же время, сгущающаяся тьма свидетельствовала, что он приближается к центру лабиринта. Затем он пошёл по длинному, прямому проходу, и внезапно снова заметил какое-то движение. Луч света упал на необыкновенное существо - Гарри как-то раз видел такое на картинке в "Чудовищной книге чудовищ".
    Это был сфинкс. У него было громадное тело льва, большие когтистые лапы и длинный желтоватый хвост, оканчивающийся коричневой кисточкой. А вот голова была женская. Сфинкс перевёл большие миндалевидные глаза на приближающегося Гарри. Тот неуверенно поднял палочку, но сфинкс не собирался бросаться. Он ходил туда-сюда, перегораживая дорогу.
    Затем он, точнее, она заговорила глубоким хрипловатым голосом:
    - Ты очень близок к цели. И ближайший путь к ней - мимо меня.
    - Тогда... может быть, вы посторонитесь? Будьте добры, - попросил Гарри, прекрасно, впрочем, понимая, какой ответ его ждёт.
    - Нет, - отказалась она, продолжая расхаживать. - Нет, пока ты не отгадаешь мою загадку. Ответишь с первого раза - пропущу. Ответишь неверно - наброшусь. Промолчишь - отпущу, не тронув.
    У Гарри в животе всё спазматически сжалось. Это Гермиона специалист по загадкам, а не он. Гарри взвесил все шансы. Если загадка слишком сложная, он промолчит и уйдёт невредимым, и попробует отыскать другую дорогу.
    - Ладно, - решился он. - А какая загадка?
    Сфинкс уселся точно посреди дорожки и прочитал стихи:
    Сначала ты букву вторую возьми
    Того, кто таится в тени.
    Кто секреты крадёт, чьё молчание лжёт,
    Кто следы заметает свои.
    Затем вспомни то, что кричишь ты в лесу,
    Когда заблудившись бредёшь.
    А третье всегда в конце тупика,
    В начале конца обретешь.
    Всё вместе сложи и получишь того,
    Кого ты, хоть видел не раз,
    Не смог бы обнять никогда, ни за что...
    Так кто он? Скажи мне сейчас!
    Гарри, уставившись на сфинкса, разинул рот.
    - А можете повторить?... Помедленнее? - испуганно попросил он.
  Она моргнула, улыбнулась и повторила стихи.
    - И всё это вместе означает существо, которое я не смог бы обнять? - переспросил Гарри.
    Она лишь снова загадочно улыбнулась. Гарри решил принять это за "да". Потом раскинул мозгами и понял, что знает очень много разных существ, которых он ни за что не смог бы обнять. Первым делом на ум пришли драклы, но что-то подсказывало, что это не подходит. Нужно сначала перебрать все подсказки...
    - Того, кто таится в тени, - пробормотал Гарри, уставившись в лицо сфинксу, - Кто секреты крадёт, чьё молчание лжёт... м-м-м... это, наверное, какой-нибудь жулик. Нет-нет, это ещё не отгадка! Кто же?... Шпион?... то есть, что, "п"? Я к этому ещё вернусь... не могли бы вы повторить подсказку про тупик, пожалуйста?
    Она повторила.
    - Всегда в конце тупика... - повторил Гарри. - М-м-м... ерунда какая-то... понятия не имею... В начале конца... А вторую подсказку ещё раз можно?
    Сфинкс прочёл строчки про лес.
    - Что кричишь ты в лесу, когда заблудившись бредёшь... - пробормотал Гарри. - М-м-м... это... это... "ау!". Я кричу: "ау"!
    Сфинкс улыбнулся.
    - П... ау... пау... - Гарри и сам принялся расхаживать туда-сюда. - Существо, которое я не смог бы обнять... паук!
    Сфинкс просиял. Он медленно встал, потянулся передними лапами и отошёл в сторону, пропуская Гарри.
    - Спасибо! - поблагодарил Гарри и, донельзя изумлённый собственной сообразительностью, рванул вперёд.
    Он должен быть где-то совсем рядом... показания палочки говорили, что он движется прямо по курсу... если ему не повстречается что-нибудь совсем ужасное, то у него определённо есть шанс...
    Вскоре снова пришлось выбирать дорогу.
    - Указуй! - шепнул он палочке, та повернулась и указала направо. Гарри помчался туда и увидел впереди свет.
    В ста ярдах от него на постаменте тускло сиял Тремудрый кубок. Гарри перешёл на бег, и тут прямо перед ним с боковой дорожки выскочила какая-то тёмная фигура.
    Седрик доберётся до кубка раньше... Седрик мчался как стрела, Гарри понимал, что ему ни за что не догнать, Седрик много выше, ноги у него длиннее...
    И тогда Гарри увидел, что слева из-за изгороди, стремительно двигаясь по дорожке, пересекающейся с той, по которой они бежали, показалось нечто огромное. Это нечто перемещалось с такой скоростью, что Седрик непременно должен был с ним столкнуться, но взгляд Седрика был устремлён на Кубок, и он не видел ничего вокруг...
    - Седрик! - завопил Гарри. - Слева!
    Седрик оглянулся как раз вовремя. Он прошмыгнул мимо громадного существа и сумел избежать столкновения, но, к сожалению, споткнулся. Гарри видел, как палочка вылетела из руки Седрика, и как на дорожку вывалился гигантский паук и зашагал прямо на Седрика.
    - Ступефай! - закричал Гарри. Заклинание шарахнуло по огромному волосатому паучьему телу, но результат был ничтожен, с тем же успехом можно было кинуть в него камушком - паук дёрнулся, быстро перебрал ногами и кинулся на Гарри.
    - Ступефай! Импедимента! Ступефай!
    Бесполезно - паук был либо слишком большой, либо слишком волшебный, и заклинания только раззадоривали его. Гарри успел лишь на мгновение увидеть восемь горящих чёрных глаз и острые бритвы клешней, как паук уже бросился на него.
    Он поднял Гарри в воздух передними лапами; Гарри отчаянно сопротивлялся. Брыкаясь, он попал ногой по жвалам и в ту же секунду почувствовал невыносимую боль - услышал крик Седрика: "Ступефай!", но это заклинание помогло ничуть не больше Гарриного - паук разинул пасть, но Гарри успел поднять палочку и закричал: "Экспеллиармус!"
    Сработало! Разоружальное заклятие заставило паука бросить жертву на землю, но из-за этого Гарри свалился с двенадцатифутовой высоты на и без того повреждённую ногу, которая как-то неестественно смялась под тяжестью тела. Не думая ни секунды, Гарри, вспомнив дракла, прицелился в нижнюю часть паучьего живота и выкрикнул: "Ступефай!" одновременно с Седриком.
    Соединившись, два заклинания сделали то, чего не смогло одно - паук стал валиться набок, приминая ближайшую стену кустов и перегораживая дорогу клубком волосатых лап.
    - Гарри! - донёсся крик Седрика. - Ты в порядке? Он упал не на тебя?
    - Нет, - закричал в ответ Гарри. Он посмотрел на свою ногу. Та вовсю кровоточила. На порванной робе виднелось пятно густой, клейкой паучьей слюны. Гарри попытался встать, но нога судорожно дрожала и отказывалась держать его. Он прислонился к изгороди, судорожно дыша и оглядываясь по сторонам.
    Седрик стоял в нескольких футах от Тремудрого кубка, тускло мерцающего у него за спиной.
    - Возьми же его, - с трудом выговорил Гарри. - Давай, возьми его. Ты же рядом.
    Но Седрик не двигался. Он просто стоял и смотрел на Гарри. Потом обернулся и посмотрел на Кубок. В золотом сиянии последнего Гарри увидел на лице Седрика тоскливое вожделение. Седрик снова обернулся к Гарри, который теперь хватался за кусты, чтобы не упасть.
    Седрик сделал глубокий вдох.
    - Нет, ты возьми. Ты должен был его выиграть. Ты здесь уже дважды спас мне жизнь.
    - Нет, так не положено, - ответил Гарри. Он рассердился. Нога болит невыносимо, как, собственно, и всё тело после сражения с пауком, а Седрик, после всех этих страданий, всё-таки опередил его, так же, как сумел первым пригласить на бал Чу. - Выигрывает тот, кто первым достигнет Кубка. А это ты. Говорю тебе, я со своей ногой всё равно никуда не добегу.
    Седрик сделал несколько шагов по направлению к поваленному Сногсшибателем пауку - в сторону от Кубка. Он мотал головой.
    - Нет, - сказал он.
    - Хватит играть в благородство, - раздражённо бросил Гарри. - Возьми его, и всё, и тогда мы сможем выбраться отсюда.
    Седрик смотрел, как Гарри, хватаясь за ветки, старается встать прямо.
    - Ты сказал мне про драконов, - проговорил он. - Я бы не прошёл первое испытание, если бы ты тогда меня не предупредил.
    - Мне тогда тоже подсказали, - Гарри попытался отереть подолом робы кровь с ноги. - И ты помог мне с яйцом - мы квиты.
    - Мне тоже помогли с яйцом, - заспорил Седрик.
    - И всё равно мы квиты, - Гарри проверил ногу, перенеся на неё вес всего тела, она ужасающе задрожала - видимо, когда паук бросил его на землю, он вывихнул лодыжку.
    - Ты должен был получить больше баллов за второе состязание, - упрямился Седрик. - Ты остался, чтобы спасти всех заложников. Я тоже должен был так поступить.
    - Мне просто не хватило ума, чтобы не принимать эту песню всерьёз! - с горечью воскликнул Гарри. - Слушай, возьми ты этот Кубок!
    - Нет. - отказался Седрик.
    Он перешагнул через паучьи лапы и приблизился к Гарри. Тот испытующе посмотрел на Седрика. Седрик говорил серьёзно. Он добровольно отказывался от славы, которая и не снилась "Хуффльпуффу".
    - Пошли, - велел Седрик. По его виду было ясно, что ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, но лицо горело убеждённостью, руки были уверенно скрещены на груди - он решился.
    Гарри перевёл взгляд с Седрика на Кубок. На один-единственный лучезарный миг он представил, как появляется из лабиринта, держа его в руках, и поднимает над головой. Услышал восторженный рёв толпы, увидел восхищённое лицо Чу, увидел так ясно, как никогда прежде... потом прекрасная картина исчезла, и он снова посмотрел в скрытое тенью, упрямое лицо Седрика.
    - Вместе, - сказал Гарри.
    - Что?
    - Возьмём его одновременно. Всё равно это будет победа "Хогварца". Победим вместе.
    Седрик поглядел на Гарри. Расцепил руки.
    - Ты... уверен?
    - Да, - ответил Гарри. - Абсолютно... Мы же помогли друг другу, правда? И оба добрались сюда. Давай возьмём его вместе.
    Седрик постоял с таким видом, словно не верил своим ушам. А затем расплылся в широкой улыбке.
    - Идёт, - согласился он. - Давай сюда.
    Он подхватил Гарри под руку и помог ему допрыгать до постамента, на котором стоял Кубок. Оказавшись рядом, каждый протянул ладонь к одной из сияющих ручек.
    - На счёт три, хорошо? - предложил Гарри. - Раз... два... три...
    Они с Седриком схватились за ручки одновременно.
    В ту же секунду Гарри почувствовал, как что-то с силой дёрнуло его за пупок. Ноги оторвались от земли. Он не мог расжать пальцы, державшие Кубок, тот тянул его ввысь, в водоворот ветра и цветовых пятен - и Седрика вместе с ним.

Глава 33
УПИВАЮЩИЕСЯ СМЕРТЬЮ

    Наконец, Вольдеморт отвёл взгляд от Гарри и стал осматривать своё тело. Длинные белые пальцы нежно касались бледных рук, больше похожих на паучьи лапы, груди, плеч, лица... Красные глаза с кошачьими прорезями зрачков светились ярче, чем прежде. Потом он вытянул перед собой ладони и с восторженным, экзальтированным выражением лица принялся сгибать и разгибать пальцы. Он не обращал внимания ни на истекающего кровью, корчащегося на земле Червехвоста, ни на гигантскую змею, медленно, с шипением укладывавшую длинное тело вокруг могилы. Неестественно-длинными пальцами Вольдеморт залез глубоко в карман робы и вытащил волшебную палочку. Он любовно погладил её, а затем направил на Червехвоста. Того сразу же приподняло над землёй и швырнуло к надгробию, к которому был привязан Гарри. Червехвост рыдающим комком обмяк у края могилы и остался лежать неподвижно. Вольдеморт обратил багровые глаза к Гарри и засмеялся высоким, ледяным, безжалостным смехом.
    Роба Червехвоста - он кое-как укутал ею обрубок - к этому времени промокла от крови, и ткань тускло сверкала.
    - Милорд, - давясь рыданиями, взмолился он, - милорд... вы обещали... вы же обещали...
    - Вытяни руку, - с ленцой процедил Вольдеморт.
    - О, господин... благодарю вас, господин...
    Он вытянул перед собой кровоточащую культю, но Вольдеморт снова рассмеялся.
    - Другую руку, Червехвост.
    - Гоподин, прошу вас... умоляю...
    Вольдеморт нагнулся, схватил Червехвоста за левую руку и рванул на себя, откинув рукав. Тогда Гарри увидел на коже ярко-красную татуировку - череп со змеёй, высовывающейся изо рта - то же самое изображение, которое появилось в небе на финале кубка. Смертный Знак! Вольдеморт внимательно изучил его, не обращая внимания на неконтролируемые спазмы, сотрясающие тело Червехвоста.
    - Снова появился, - вкрадчиво проговорил он, - они должны были уже понять... вот мы и увидим... вот мы и узнаем...
    Он прижал длинный, белый указательный палец к отметине на руке Червехвоста.
    Шрам Гарри в очередной раз пронзила ужасная боль, а Червехвост взвыл с новой силой: когда Вольдеморт отнял палец от Знака, Гарри увидел, что тот стал угольно-чёрным.
    С жестоким удовлетворением на лице, Вольдеморт выпрямился, вскинул голову и осмотрел тёмное кладбище.
    - Интересно, сколько найдётся храбрецов, которые явятся, как только почувствуют? - зашептал он, поднимая к звёздам тускло светящиеся красные глаза. - И сколько найдётся дураков, которые осмелятся не явиться?
    Он принялся расхаживать перед Гарри и Червехвостом, внимательно глядя по сторонам. Минуту спустя, он снова посмотрел на Гарри, и змееподобное лицо исказила зловещая улыбка.
    - Гарри Поттер, ты стоишь на бренных останках моего покойного отца, - зашипел он, - мугла и редкого болвана... такого же, как твоя дорогая матушка. Но оба оказались в своём роде полезны, не так ли? Твоя маменька умерла, защищая тебя, младенца... а своего папеньку я убил, и ты только посмотри, какую пользу мне принёс дорогой покойничек...
    Вольдеморт опять расхохотался. Он ходил взад-вперёд, бросая по сторонам быстрые взгляды. Змея кругами ползала в траве.
    - Видишь дом на холме, Поттер? Там жил мой отец. Мама, ведьма, жила рядом, в деревне, и её угораздило влюбиться в этого идиота. Но он бросил её, стоило ей признаться, кто она такая... папаша не одобрял колдовства...
    - Он бросил её и вернулся к своим родителям-муглам. Заметь, Поттер, это случилось ещё до моего рождения... а мама умерла при родах, и меня воспитывали в мугловом приюте... но я поклялся разыскать его... поклялся отомстить ему, этому болвану, давшему мне своё имя... Том Реддль...
    Он продолжал ходить, быстро переводя взгляд с могилы на могилу.
    - Вы меня только послушайте! Семейные воспоминания... - пробормотал он. - Да я становлюсь сентиментален... А теперь смотри, Поттер! Вот возвращается моя настоящая семья...
    Неожиданно воздух наполнился шуршанием мантий. Из-за тиссовых деревьев, из-за могил, со всех сторон появлялись аппарирующие колдуны. Все они были в капюшонах и масках. Они подходили один за другим... медленно, осторожно, словно не веря собственным глазам. Вольдеморт замер и молча ждал, когда они приблизятся. Затем один из Упивающихся Смертью упал на колени, подполз к Вольдеморту и поцеловал край его чёрного одеяния.
    - Господин... господин... - залепетал он.
    Остальные сделали то же самое, каждый подползал на коленях и целовал подол, после чего, пятясь, отползал назад и поднимался на ноги. Упивающиеся Смертью образовали кольцо вокруг Гарри, Вольдеморта, могилы Тома Реддля и рыдающего холмика - Червехвоста. И всё же в этом кольце имелись промежутки, будто собравшиеся ожидали прибытия ещё кого-то. Но Вольдеморт, похоже, никого больше не ждал. Он обвёл багровым взором скрытые капюшонами лица, и, хотя было безветренно, по шеренге пробежал трепет, некое общее содрогание.
    - Приветствую вас, Упивающиеся Смертью, - спокойно промолвил Вольдеморт. - Тринадцать лет... тринадцать лет прошло со дня нашей последней встречи. А вы откликнулись на мой зов, будто не прошло и дня... Стало быть, Смертный Знак ещё объединяет нас! Так ведь?
    На его лице снова появилось зловещее выражение. Раздув ноздри, он с силой втянул воздух.
    - Я чую вину, - прошипел он. - В воздухе стоит дурной запах виновности.
    И снова по шеренге от одного к другому пробежала дрожь, как будто каждый желал бы, да не смел, отшатнуться от Вольдеморта.
    - Я вижу вас перед собой целыми и невредимыми, не утерявшими колдовской силы - вы так быстро явились на зов! - и я задаюсь вопросом... как могло случиться, что эти колдуны так и не пришли на помощь своему господину, которому клялись в вечной преданности?
    Никто не издал ни звука, не пошевелился - кроме Червехвоста, распростёртого на земле и рыдающего над кровоточащей рукой.
    - И я сам себе отвечаю, - шёпотом продолжал Вольдеморт, - должно быть, они поверили, что со мной покончено, поверили, что я исчез навсегда. Они вернулись и стали жить среди моих врагов, они клялись им в своей невиновности, в том, что ничего не знали, что их околдовали...
    - И тогда я снова спрашиваю себя: как могли они поверить, что я не восстану вновь? Они, знавшие, как надёжно я себя обезопасил от смерти? Они, видевшие доказательства моего безграничного величия, в те времена, когда я был могущественнее любого колдуна на земле?
    - И снова отвечаю я сам себе: наверное, им казалось, что существует более могучая сила, способная победить самого Лорда Вольдеморта?... Возможно, они служат теперь другому господину... Может быть, они служат этому жалкому герою простонародья, предводителю муглов и мугродья... Альбусу Думбльдору?
    При упоминании Думбльдора стоящие в строю зашевелились, невнятно забормотали, затрясли головами.
    Вольдеморт не обратил на это внимания.
    - Я разочарован... Должен признать, что я разочарован...
    Один из мужчин, разорвав круг, неожиданно бросился вперёд. Дрожа всем телом, он упал к ногам Вольдеморта.
    - Господин! - истерично закричал он. - Господин, простите меня! Простите нас всех!
    Вольдеморт расхохотался. И воздел над головой палочку:
    - Крусио!
    Упивающийся Смертью душераздирающе завыл, корчась от боли. Гарри подумалось, что такие крики непременно должны услышать в окрестных домах... пусть придёт полиция, в отчаянии просил он про себя... кто-нибудь... сделайте хоть что-нибудь...
    Вольдеморт опустил палочку. Тот, кого он пытал, замер без движения, хрипло дыша.
    - Встань, Эйвери, - обманчиво-мягко проговорил Вольдеморт. - Встань. Ты просишь о прощении? Я никого не прощаю. Я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет... Вы отплатите за каждый из них, прежде чем получите прощение. Вот Червехвост уже заплатил часть своих долгов, верно, Червехвост?
    Он обратил равнодушный взгляд на беспрерывно вхлипывавшего Червехвоста.
    - Ты вернулся не потому, что так мне предан, а потому, что боялся своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Червехвост. Ты ведь это понимаешь, да, Червехвост?
    - Да, господин, - простонал Червехвост, - прошу вас, господин... пожалуйста...
    - Ты помог мне вернуться в моё тело, - холодно сказал Вольдеморт, наблюдая за корчащимся в муках слугой. - Ты жалкий, трусливый негодяй, но всё же ты помог мне... А Лорд Вольдеморт умеет вознаграждать за помощь...
    Вольдеморт взметнул палочку и крутанул ею. Следуя за её движением, в воздухе возникала сияющая полоска как будто бы расплавленного серебра. Сначала бесформенная, она изогнулась, зашевелилась и сформировалась в блестящую ярче луны человеческую руку. Повисев мгновение, она ринулась вниз и ловко села на кровоточащее запястье Червехвоста.
    Тот внезапно прекратил всхлипывать и, дыша с прерывистым хрипом, поднял голову и неверяще уставился на серебряную кисть, мгновенно сросшуюся с запястьем. Впечатление было такое, что он надел ослепительно сверкающую перчатку. Червехвост пошевелил блестящими пальцами, а затем, весь дрожа, подобрал с земли крохотную веточку и раскрошил её в пыль.
    - Милорд, - прошептал он, - господин... какая красота... благодарю вас... благодарю вас...
    Он на коленях подполз к Вольдеморту и принялся целовать края его платья.
    - И да пребудет твоя верность неколебима, Червехвост, - произнёс Вольдеморт.
    - Всегда, милорд... всегда...
    Червехвост встал и занял место в строю, разглядывая новую, могущественную, руку. Его лицо ещё блестело от слёз. А Вольдеморт тем временем направился к человеку справа от Червехвоста.
    - Люциус, мой ненадёжный друг, - прошептал он, внезапно остановившись. - Мне говорили, что ты не отрёкся от славы былых лет, хотя и считаешься в обществе добропорядочным гражданином. Насколько я знаю, ты, когда речь заходит о муглах, не прочь, как встарь, возглавить пыточную бригаду? И всё же ты не искал меня, Люциус... твой выпад на финальном матче оказался всего лишь забавой, не более... а не стоило ли направить энергию в более продуктивное русло? Разыскать, например, своего господина и помочь ему?
    - Милорд, я был всегда начеку, - поспешно заверил из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. - Малейший знак от вас, легчайший намёк о том, где вы находитесь, и я бы немедленно явился к вам, ничто не помешало бы этому...
    - Но ты убежал от моего Знака, который прошлым летом запустил в небо один из моих верных слуг? - лениво процедил Вольдеморт, и мистер Малфой осёкся. - Да-да, мне всё известно, Люциус... ты разочаровал меня... в будущем я ожидаю от тебя более преданного служения.
    - Разумеется, милорд, разумеется... вы так милосердны, благодарю вас...
    Вольдеморт двинулся дальше и остановился, глядя в отделяющее Малфоя от следующего человека в строю пустое пространство - достаточное, чтобы вместить двоих.
    - Здесь должны стоять Лестранги, - печально промолвил Вольдеморт. - Но их заточили в Азкабан. Они хранили мне верность. И предпочли тюрьму отречению... Когда мы откроем двери этой страшной темницы, я осыплю Лестрангов почестями, о которых они не смели и мечтать... Дементоры на нашей стороне... они наши союзники, такова их природа... также мы вернём изгнанных гигантов... Я верну всех моих преданных слуг, соберу армию из существ, которых боятся все...
    Он пошёл дальше. Мимо некоторых проходил в молчании, возле других останавливался и заговаривал с ними.
    - Макнейр... Червехвост говорил, что ты работаешь на министерство магии, занимаешься уничтожением опасных созданий? Скоро, очень скоро, у тебя появятся более интересные жертвы, Макнейр. Лорд Вольдеморт предоставит их тебе...
    - Благодарю вас, господин... благодарю вас... - пробормотал Макнейр.
    - А тут у нас, - Вольдеморт перешёл к двум самым большим фигурам, лица которых также были скрыты под капюшонами, - Краббе... надеюсь, на этот раз ты выступишь лучше, Краббе? А ты, Гойл?
   Те неуклюже поклонились и пробубнили:
    - Да, господин...
    - Обязательно, господин...
    - То же касается и тебя, Нотт, - тихо бросил Вольдеморт, проходя мимо сутулого человека, прячущегося в тени Краббе.
    - Милорд, я смиренно простираюсь перед вами, я ваш самый верный, самый...
    - Достаточно, - кивнул Вольдеморт.
    Он приблизился к самому широкому промежутку в цепи и остановился, глядя в пространство пустыми, красными глазами, словно видел тех, кто должен был бы стоять там.
    - Здесь отсутствуют шестеро Упивающихся Смертью... Трое умерло во имя своего господина. Один - слишком большой трус, он не явился... он заплатит. Один отказался от меня, покинул... он, разумеется, будет убит...и ещё один, самый преданный мой слуга, уже вернулся и служит мне.
    Упивающиеся Смертью зашевелились; Гарри видел, как они косятся друг на друга из-под масок.
    - Он находится в "Хогварце", этот верный мне человек, и это благодаря его усилиям к нам сегодня прибыл наш юный друг...
    - Да-да, - усмешка исказила безгубый рот Вольдеморта, и его глаза сверкнули в направлении Гарри. - Гарри Поттер любезно посетил нас в день моего возрождения. Его, если угодно, можно назвать моим почётным гостем.
    Все молчали. Потом Упивающийся Смертью справа от Червехвоста шагнул вперёд и заговорил из-под маски голосом Люциуса Малфоя:
    - Господин, мы жаждем знать... мы умоляем вас рассказать... как вам это удалось... это чудо... как вы смогли вернуться к нам...
    - Ах, это такая интересная история, Люциус, - со вкусом произнёс Вольдеморт. - И она начинается - и заканчивается - моим юным другом, которого вы видите перед собой.
    Он неспешно подошёл и встал около Гарри. Глаза всех стоящих в кольце обратились к ним. Змея неустанно кружила рядом.
    - Вы, разумеется, знаете, что этого мальчика называют причиной моего падения? - тихим голосом начал Вольдеморт, уставив красные глаза на Гарри, которому хотелось кричать из-за невыносимой боли в шраме. - Вы все знаете, что, попытавшись убить его, я потерял и свою силу, и своё тело? Его мать умерла ради его спасения - и невольно обеспечила ему такую защиту, которой, признаться, я не предвидел... я не мог даже прикоснуться к этому мальчику.
    Вольдеморт поднёс длинный белый палец очень близко к Гарриной щеке.
    - Его хранила принесённая ею жертва... старый магический трюк, с моей стороны было глупо забыть о нём... но неважно. Теперь я уже могу к нему прикоснуться.
    Гарри почувствовал прикосновение и испугался, что голова сейчас взорвётся от боли.
    Вольдеморт тихо засмеялся ему в ухо, убрал палец и снова обратился к своей команде:
    - Я ошибся в расчётах, друзья мои, должен это признать. Из-за неразумного поступка глупой женщины моё проклятие отклонилось и попало в меня. Аа-а-ах!... это боль превыше всякой боли, друзья мои, к такому нельзя быть готовым. Я потерял связь со своим телом, я стал меньше чем духом, меньше чем призраком... но, тем не менее, я остался жив. Кем или чем я был, я и сам не знаю... я, дальше других ушедший по дороге, ведущей к бессмертию. Вы знаете, какова была моя цель - победа над смертью. Так вот, мне была дана возможность проверить себя, и, как выяснилось, некоторые мои эксперименты оказались успешны... ведь я не погиб, несмотря на то, что проклятие должно было убить меня. И всё же я стал совершенно беспомощен - самое слабое существо из всех живущих на земле... У меня не было надежды выкарабкаться... у меня не было тела, а любое заклинание, которое могло мне помочь, требовало волшебной палочки...
    - Я только помню, как, без сна и отдыха, секунду за секундой, заставлял себя влачить жалкое существование... Затаился глубоко в лесу и ждал... конечно же, кто-нибудь из моих верных слуг попробует разыскать меня... кто-нибудь придёт и выполнит за меня необходимое заклинание, вернёт мне моё тело... но я ждал напрасно...
    И ещё раз по шеренге Упивающихся Смертью, молча внимающих своему господину, пробежала тревожная судорога. Вольдеморт намеренно продлил страшное молчание, но потом продолжил:
    - У меня оставалось лишь одно умение. Я мог завладевать телами других. Но я не осмеливался появиться там, где много людей, я знал, что авроры повсюду, что они выслеживают меня. Иногда я вселялся в животных - предпочитая, разумеется, змей - но и в них я оставался не более чем духом, тела животных плохо приспособлены для колдовства... кроме того, моё пребывание в них укорачивало их жизни, ни одно не протянуло долго...
    - Затем... четыре года назад... я, казалось, нашёл средство вернуться к жизни. В мой лес забрёл один колдун - молодой, глупый и легковерный. О, это был как раз такой случай, о котором я мечтал... ибо он был учителем в школе Думбльдора... было очень легко подчинить его своей воле... с его помощью я вернулся в страну и, спустя некоторое время, завладел его телом и стал управлять им, и он выполнял мои распоряжения. Но мой план провалился. Мне не удалось украсть философский камень. Я не смог обеспечить себе вечную жизнь... опять из-за Гарри Поттера...
    Воцарилась тишина; всё кругом замерло, даже листья тиссового дерева. Упивающиеся Смертью не двигались, вперив посверкивающие под масками глаза в Вольдеморта и Гарри.
    - Мой слуга умер, как только я покинул его тело, я снова стал слаб и немощен как прежде, - продолжал Вольдеморт. - Я вернулся в своё укрытие. Не буду притворяться, я боялся, что никогда не смогу вернуть себе былое могущество... наверное, это были самые чёрные дни в моей жизни... нельзя было рассчитывать, что судьба пошлёт ещё одного колдуна, в которого можно будет вселиться... и я уже оставил бесплодные надежды на то, что кто-нибудь из моих верных слуг даст себе труд выяснить, что со мной сталось...
    Один-двое в строю беспокойно переступили ногами, но Вольдеморт не обратил на них внимания.
    - А затем, меньше года назад, когда я почти оставил всякую надежду, это наконец случилось... ко мне вернулся один из моих слуг: Червехвост, вот он перед вами. Он инсценировал собственную смерть, чтобы скрыться от правосудия, но потом был обнаружен теми, кого раньше называл друзьями, и тогда решил вернуться к своему господину. Он, следуя слухам, стал искать меня там, где я на самом деле и скрывался... ему, разумеется, помогали попадающиеся по пути крысы. У Червехвоста с крысами есть некое родство, правда, Червехвост? Эти его маленькие гаденькие друзья поведали ему о том, что в самом сердце албанских лесов есть место, которого они всячески избегают... Там, в этом месте, разные мелкие животные погибают от вселяющейся в них чёрной тени...
    - Но его путешествие ко мне не было гладким, верно, Червехвост? Как-то раз, проголодавшись, он зашёл в маленькую гостиницу на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти... и кого же там встретил? Берту Джоркинс из министерства магии!
    - А теперь смотрите, как судьба благоволит к Лорду Вольдеморту. Казалось бы, тут-то и конец Червехвосту, а вместе с ним и моим надеждам на возрождение. Но Червехвост - проявив сообразительность, какой я, признаться, от него не ожидал - уговорил Берту Джоркинс совершить с ним небольшую ночную прогулку. Он захватил её... и привёл ко мне. И так Берта Джоркинс, которая столь легко могла всё испортить, оказалась настоящим подарком судьбы, на который я не смел и рассчитывать! Поскольку - с небольшим принуждением - она стала настоящей золотоносной жилой всяческой информации.
    - Она рассказала о том, что в этом году в "Хогварце" будет проводиться Тремудрый Турнир. Она назвала имя преданного мне Упивающегося Смертью, который будет счастлив служить мне, если только я сумею войти с ним в контакт. Она рассказала и многое другое... но, чтобы снять наложенное на неё заклятие забвения, мне пришлось применить очень сильные средства, и, после извлечения всех необходимых сведений, её память и её тело оказались повреждены настолько, что уже не подлежали восстановлению Она сослужила свою службу. Вселиться в неё было нельзя. И я избавился от неё.
    Вольдеморт улыбнулся своей жуткой улыбкой. Красные глаза были пусты и безжалостны.
    - Тело Червехвоста тоже не годилось для этой цели, поскольку все считали его мёртвым, и в случае, если бы его заметили, поднялось бы слишком много шума. Однако, он служил мне и мог распоряжаться собственным телом... поэтому, невзирая на то, что Червехвост на редкость бездарный колдун, он выполнял мои распоряжения, и в результате я вернул себе рудиментарное, слабое тельце, где я мог находиться - временно, до получения компонентов, необходимых для настоящего возрождения... парочка заклинаний моего собственного изобретения... небольшая поддержка со стороны моей дорогой Нагини, - Вольдеморт скользнул глазами по непрерывно извивающейся змее, - зелье из крови единорога и змеиного яда... опять же, спасибо Нагини... Вскоре я возвратил себе почти человеческий вид и достаточно окреп для путешествия.
    - Надежды на философский камень больше не было, я знал, что Думбльдор позаботится о том, чтобы его уничтожили. Но, прежде чем вновь гнаться за бессмертием, надо было обрести жизнь простого смертного. Я снизил свои запросы... мне было нужно моё тело и моё былое могущество.
    - Зелье, которое воскресило меня сегодня, хорошо известно в чёрной магии, и я знал: чтобы получить это, необходимы три важных компонента. Что ж, один из них у меня уже был, не так ли, Червехвост? Плоть, данная слугой...
    - Кость отца, естественно, означала, что придётся попасть сюда, на его могилу. Но вот кровь врага... Червехвост уговаривал меня использовать первого попавшегося колдуна... любого, кто меня ненавидит... ведь их так много. Но я знал, кто мне нужен на самом деле, если я хочу восстать вновь, более могущественный, чем до падения. Нужна была кровь Гарри Поттера. Кровь того, кто тринадцать лет назад лишил меня власти... ведь тогда неиссякаемая защита, данная ему матерью, разлилась бы и по моим жилам...
    - Только как добраться до Гарри Поттера? Он, наверное, и сам не знает, как тщательно его охраняли! Эту защиту обеспечил Думбльдор - ещё в те давние дни, когда ему взбрело в голову, что он обязан устроить будущее мальчишки. Думбльдор задействовал древние магические силы, чтобы ребёнок, пока он находится под опекой своих родственников, всегда был в безопасности. Там даже я не мог до него добраться... но тут подвернулся финал кубка... и я подумал, что, возможно, там, вдали от родственников и от Думбльдора, защита будет слабее... однако, я был ещё не настолько силён, чтобы решиться на похищение - ведь его окружала целая свора министерских псов! Но после матча мальчишка возвращался в "Хогварц", где он с утра до вечера находится под крючковатым носом мерзкого муглофила. Так как же схватить его?
    - Как?.. Конечно же, хитростью, с помощью информации, полученной от Берты Джоркинс. Заслать в "Хогварц" верного слугу, чтобы он поместил в Огненную чашу заявку от имени мальчишки. И пусть мой слуга сделает так, чтобы мальчишка выиграл Турнир - тогда он возьмёт в руки Тремудрый Кубок - Кубок, который слуга превратит в портшлюс, чтобы тот принёс мальчишку сюда, прямо в мои заждавшиеся руки... Здесь он незащищён и не может ждать помощи от Думбльдора... И вот он перед вами... мальчик, которого все считали причиной моего падения...
    Вольдеморт медленно повернулся лицом к Гарри. И поднял палочку.
    - Крусио!
    Боль, охватившую Гарри, нельзя было сравнить ни с чем: всё тело до мозга костей горело адским огнём, голова раскалывалась по линии шрама, глаза закатились, и он хотел только одного - чтобы всё кончилось... потерять сознание... умереть...
    И вдруг всё действительно кончилось. Он безжизненно повис на верёвках, которыми был примотан к памятнику, сквозь пелену глядя в горящие красные глаза. Ночная тишина зазвенела от хохота Упивающихся Смертью.
    - Теперь, я полагаю, вы видите: глупо было считать, что этот мальчишка сильнее меня, - сказал Вольдеморт. - Но я не хочу, чтобы у кого-то оставалась хоть тень сомнения в том, что Гарри Поттер ускользнул от меня только благодаря счастливой случайности. Я собираюсь доказать это, убив его, здесь и сейчас, перед всеми вами, сейчас, когда рядом нет ни Думбльдора, который мог бы помочь ему, ни матери, которая могла бы умереть вместо него. Но я дам ему шанс. Ему позволено будет сразиться со мной. Пусть у вас не останется никаких сомнений в том, кто из нас сильнее. Подожди ещё немножко, Нагини, - шепнул он, и змея поползла к Упивающимся Смертью.
    - Теперь развяжи его, Червехвост, и отдай ему его палочку.

Глава 35
ПРИЗНАВАЛИУМ

    Гарри всем телом рухнул на землю, лицом в траву - её запах наполнил ноздри. Во время полёта он закрыл глаза и сейчас не открывал их. Он не шевелился. У него не было сил даже дышать, голова сильно кружилась, его словно качало на палубе корабля. Чтобы хоть как-то остановить эту качку, он крепче вцепился в те два предмета, которые не выпускал из рук - гладкую, прохладную ручку Тремудрого Кубка и тело Седрика. Гарри чувствовал, что, стоит их выпустить, он провалится в черноту, сгущавшуюся по краям сознания. Крайнее изнеможение и шок не давали ему подняться, он лежал, вдыхая запах травы и ждал... ждал, пока кто-нибудь что-нибудь сделает... пока что-нибудь не произойдёт... а шрам всё саднил и саднил...
    Оглушив и запутав, на него вдруг обрушился ураган звуков - голоса, топот, крики... он оставался недвижим, но лицо мучительно исказилось - грохот причинял страдания, и он терпеливо ждал, пока этот кошмар закончится.
    Затем его жестко схватили и перевернули лицом вверх.
    - Гарри! Гарри!
    Он открыл глаза.
    И неподвижно уставился в звёздное небо. Над ним склонялся Альбус Думбльдор. Вокруг, надвигаясь, теснились чёрные тени - Гарри ощущал, как от их шагов дрожит под затылком земля.
    Он лежал у края лабиринта. Видел уходящие ввысь трибуны, перемещающиеся силуэты, звёзды...
    Гарри выпустил Кубок, но ещё крепче схватился за Седрика. Он поднял освободившуюся руку и впился в запястье Думбльдору. Лицо директора пульсировало перед глазами, то расплываясь, то становясь чётче.
    - Он вернулся, - прошептал Гарри. - Он вернулся. Вольдеморт.
    - Что такое? Что случилось?
    Над Гарри появилось перевёрнутое лицо Корнелиуса Фуджа - белое, смятённое.
    - Мой Бог... Диггори! - зашевелило губами оно. - Думбльдор!... Он мёртв!
    Эти слова стали повторять, теснившиеся в первых рядах передавали их стоящим сзади... а те принялись выкрикивать - истошно - в ночь: "Он мёртв!", "Он мёртв!", "Седрик Диггори! Мёртв!"
    - Гарри, отпусти его, - раздался голос Фуджа, и Гарри ощутил, как чьи-то пальцы стараются оторвать его руки от безжизненного тела - но он не отпустил Седрика.
    Тогда к нему приблизилось лицо Думбльдора, всё ещё размытое, как в тумане:
    - Гарри, ты больше не можешь ему помочь. Всё кончено. Отпусти.
    - Он просил принести его назад, - забормотал Гарри - он специально просил. Чтобы я отнёс его к родителям...
    - Понятно, Гарри... а сейчас отпусти его...
    Думбльдор нагнулся и, с силой, удивительной для такого худого и пожилого человека, поднял Гарри с земли и поставил его на ноги. Гарри покачнулся. В голове бил молот. Раненная нога отказывалась его держать. Вокруг все толкались, стараясь подобраться ближе, надвигаясь тёмными силуэтами: "Что случилось?" "Что с ним такое?" "Диггори умер!"
    - Его нужно в больницу! - громким голосом выкрикивал Фудж. - Ему плохо, его ранило - Думбльдор, здесь же родители Диггори, на трибуне...
    - Я возьму Гарри, Думбльдор, я возьму его...
    - Нет, я бы предпочёл...
    - Думбльдор, сюда бежит Амос Диггори... вот он уже... вам не кажется, что его надо предупредить... до того, как он увидит?...
    - Гарри, постой здесь...
    Девочки истерически кричали, плакали... Всё мелькало у Гарри перед глазами, как кадры быстро прокручиваемой плёнки...
    - Всё хорошо, сынок, я держу тебя... пошли... в больницу...
    - Думбльдор сказал постоять, - невнятно возразил Гарри. Пульсирующая боль в шраме лишала его возможности нормально видеть, и ему казалось, что его сейчас вырвет.
    - Тебе надо лечь... пошли, пошли...
    Кто-то большой и сильный наполовину нёс, наполовину тащил его сквозь перепуганную толпу, грубо прокладывая путь - Гарри слышал аханье, крики, взвизгивания. Дальше, дальше, по газону, мимо озера, мимо дурмштранговского корабля. Гарри ничего не слышал, кроме тяжёлого дыхания человека, помогавшего ему идти.
    - Что произошло, Гарри? - спросил наконец человек, почти поднимая Гарри над ступенями парадного входа. Клац. Клац. Клац. Это Шизоглаз Хмури.
    - Кубок оказался портшлюсом, - объяснил Гарри по дороге через вестибюль. - Нас с Седриком отнесло на кладбище... там был Вольдеморт... Лорд Вольдеморт...
    Клац. Клац. Клац. Вверх по мраморной лестнице.
    - Там был Чёрный Лорд? И что?
    - Седрика убили... Они убили Седрика...
    - А потом?
    Клац. Клац. Клац. Вдоль по коридору...
    - Они сварили зелье... и он вернул своё тело...
    - Чёрный Лорд вернул себе своё тело? Он возродился?
    - Появились Упивающиеся Смертью... а потом мы дрались на дуэли...
    - Ты дрался на дуэли с Чёрным Лордом?
    - Я спасся... моя палочка... сделала что-то непонятное... я видел маму с папой... они вышли из его палочки...
    - Заходи сюда, Гарри... заходи, садись... сейчас всё будет в порядке... выпей вот это...
    Гарри услышал скрежет ключа в замке, почувствовал у своих губ чашку.
    - Выпей это... тебе станет лучше... и давай же, Гарри, мне нужно знать в точности, что произошло...
    Хмури помог Гарри проглотить жидкость - горло ожёг острый перечный вкус, Гарри закашлялся. Очертания кабинета сразу сделались более чёткими, как и очертания самого Хмури... такого же бледного как Фудж... Он, не мигая, обоими глазами смотрел в лицо Гарри.
    - Значит, Гарри, Вольдеморт вернулся? Ты уверен, что он вернулся? Как он это сделал?
    - Он взял кое-что из могилы своего отца, и у Червехвоста, и у меня, - объяснил Гарри. В голове прояснилось, шрам уже не болел так сильно, он хорошо видел лицо Хмури, хотя в кабинете было темно. С далёкого квидишного поля еле слышно доносились крики и вопли.
    - Что взял у тебя Чёрный Лорд? - спросил Хмури.
    - Кровь, - сказал Гарри, поднимая руку. Рукав робы был порван в том месте, куда Червехвост вонзил клинок.
    Хмури длинно, с присвистом, выдохнул.
    - А Упивающиеся Смертью? Тоже вернулись?
    - Да, - кивнул Гарри. - Их очень много...
    - Как он с ними обошёлся? - тихо спросил Хмури. - Он их простил?
    Но Гарри внезапно вспомнил что-то очень важное. Надо было сказать Думбльдору, надо было сразу сказать...
    - В "Хогварце" есть Упивающийся Смертью! Он здесь, у нас - он поместил в чашу мою заявку и сделал так, чтобы я дошёл до конца Турнира...
    Гарри попытался встать, но Хмури толкнул его обратно.
    - Я знаю, кто этот Упивающийся Смертью, - спокойно произнёс он.
    - Каркаров? - дико вскричал Гарри. - Где он? Вы его схватили? Его заперли?
    - Каркаров? - странно хохотнул Хмури. - Каркаров сбежал сегодня ночью, едва почувствовав жжение Смертного Знака. Он предал слишком многих верных последователей Чёрного Лорда, он боится встречи со своим господином... впрочем, сомневаюсь, что ему удастся далеко убежать. У Чёрного Лорда есть способы выследить врага.
    - Каркаров сбежал? Взял и сбежал? Но, значит - это не он поместил в чашу мою заявку?
    - Нет, - медленно проговорил Хмури, - нет, не он. Это сделал я.
    Гарри расслышал его слова, но не поверил им.
    - Нет, не вы, - он замотал головой, - вы этого не делали... вы бы не могли...
    - Уверяю тебя, это был я, - сказал Хмури, и его волшебный глаз провернулся в глазнице и замер на двери. Гарри понял, что Хмури хочет удостовериться, что за ней никого нет. Одновременно, Хмури достал волшебную палочку и навёл её на Гарри.
    - Значит, он простил их, да? - пробормотал он. - Упивающихся Смертью, которые были на свободе? Тех, которые не были в Азкабане?
    - Что? - Гарри ничего не понимал.
    Он смотрел на направленную на него палочку. Это какая-то дурацкая шутка, больше ничего.
    - Я спрашиваю тебя, - раздельно повторил Хмури, - простил ли он тех мерзавцев, которые даже не пытались разыскать его? Тех трусов и предателей, которые не нашли в себе смелости пойти ради него в Азкабан? Жалких, лишённых веры негодяев, у которых хватило наглости скакать под масками на финале кубка, но которые сбежали, стоило мне создать Смертный Знак?
   - Вы создали... о чём вы говорите?
    - Я говорил тебе, Гарри... я тебе говорил... Если есть на свете что-то, что я ненавижу, так это Упивающийся Смертью, который разгуливает на свободе. Они отвернулись от моего господина тогда, когда он более всего в них нуждался. Я ожидал, что он их накажет. Я ожидал, что он будет их пытать. Скажи мне, Гарри, скажи, что он сделал им очень больно... - на лице Хмури вдруг зажглась безумная улыбка. - Скажи, он говорил им, что только я, я один, остался ему верен?... Готов был пожертвовать собой, лишь бы доставить ему то единственное, чего он желал более всего на свете... тебя...
    - Нет, это не вы... это.... не могли быть вы...
    - А кто поместил в чашу заявку от твоего имени и от другой школы? Я. Кто охранял тебя от всякого, кто мог навредить тебе и помешать выиграть Турнир? Я. Кто надоумил Огрида показать тебе драконов? Снова я. Кто помог тебе понять, что ты можешь победить дракона только одним способом? Я, я, я!
    Волшебный глаз Хмури отвернулся от двери. И вперился в Гарри. Кривой рот раззявился в уродливой ухмылке.
    - Это было не так-то просто, Гарри, провести тебя через все эти состязания и не вызвать подозрений. Мне понадобилась вся хитрость, чтобы за твоими успехами не проглядывало моё вмешательство. Думбльдор сразу бы заподозрил неладное, если бы ты справился со всем слишком легко. Я знал: только когда ты окажешься в лабиринте, причём желательно имея фору, у меня будет шанс отделаться от других чемпионов, расчистить тебе путь. Ведь, кроме всего прочего, мне приходилось бороться и с твоей тупостью. Второе состязание... вот когда я всерьёз опасался, что мы проиграем. Я следил за тобой, Поттер. Я знал, что ты не разгадал загадку, и мне опять пришлось намекнуть тебе...
    - Это не вы, - хрипло возразил Гарри, - это Седрик...
    - А кто сказал Седрику, что яйцо надо открывать под водой? Я! Я нисколько не сомневался, что он поделится этой информацией с тобой. Честными людьми очень просто манипулировать, Поттер. Я был уверен: Седрик сочтёт себя обязанным отблагодарить тебя за подсказку про драконов - так оно и вышло. Но даже тогда, даже тогда, Поттер, ты чуть было не умудрился проиграть. Я следил за тобой постоянно... все эти скучные часы в библиотеке. Как же ты не догадался, что нужная книга всё это время была у вас в спальне? Я подсунул её тебе под самый нос, я дал её этому мальчишке, Длиннопоппу, не помнишь? "Отличительные свойства волшебных водных растений Средиземноморья". Там ты прочёл бы про жаброводоросли всё, что нужно. Я рассчитывал, что ты будешь просить помощи у всех и каждого. Длиннопопп сразу же сказал бы тебе. Но нет... ты не стал. Твои дурацкие гордость и независимость чуть было не испортили всё дело.
    - Что мне оставалось делать? Я скормил тебе нужные сведения из других, невинных, рук. На Рождественском балу ты сказал мне, что домовый эльф по имени Добби подарил тебе носки. Я вызвал этого эльфа в учительскую, чтобы он забрал одежду в стирку. И затеял при нём громкий разговор с профессором МакГонаголл о том, кого возьмут в заложники, и о том, догадается ли Поттер использовать жаброводоросли... Твой маленький друг тут же помчался в личное хранилище Злея, а потом побежал искать тебя...
    Палочка Хмури по-прежнему была направлена прямо в сердце Гарри. За плечом Хмури, в Зеркале Заклятых, двигались тени.
    - Ты так долго болтался в озере, Поттер, я уж подумал, что ты утонул. Но, к счастью, Думбльдор принял твоё слабоумие за благородство и решил вознаградить тебя за это. А я смог вздохнуть с облегчением.
    - И разумеется, сегодня в лабиринте тебе было гораздо легче, чем было бы при обычных условиях, - продолжал Хмури. - Всё потому, что я был рядом. Я патрулировал у стен лабиринта, видел, что происходит внутри, и мог отгонять от тебя всякую нечисть. Я обездвижил Флёр Делакёр. Я наложил проклятие подвластия на Крума, чтобы он покончил с Диггори и освободил тебе дорогу к Кубку.
    Гарри расширенными глазами смотрел на Хмури. Как это может быть?... Друг Думбльдора, знаменитый аврор... поймавший столько Упивающихся Смертью... какой-то бред...
    Туманные тени в Зеркале Заклятых обретали всё более ясные очертания. За плечом у Хмури Гарри видел силуэты трёх людей, подходящих всё ближе и ближе. Сам Хмури их не замечал - он не сводил волшебного глаза с Гарри.
    - Чёрному Лорду не удалось прикончить тебя, а он этого так хотел, - прошептал Хмури. - Только представь, как он вознаградит меня, когда узнает, что я сделал это за него. Сначала я дал ему тебя - а именно в тебе он нуждался больше всего, чтобы возродиться - а теперь я убью тебя вместо него. Меня вознесут надо всеми Упивающими Смертью. Я буду самый близкий, самый дорогой ему человек... я стану ему роднее сына...
    Нормальный глаз Хмури выкатился из орбиты, а волшебный по-прежнему был прикован к Гарри. Дверь была заперта. Гарри понимал, что выхватить палочку вовремя не удастся...
    - У нас с Чёрным Лордом, - с видом безумца выкрикнул Хмури, - много общего. Например, у нас обоих ужасные отцы... ужасные. И мы оба вынуждены всю жизнь страдать от того, что нас назвали в их честь, теми же именами. И оба имели удовольствие... огромное удовольствие... прикончить своих отцов ради установления Чёрного Порядка!
    - Ты псих, - не удержался Гарри, - настоящий псих!
    - Ах, значит, я псих? - не контролируя себя, взревел Хмури. - Это мы ещё посмотрим, кто псих! Посмотрим, кто псих, теперь, когда Чёрный Лорд вернулся, а я на его стороне! Он вернулся, Гарри Поттер, ты не сумел победить его... зато сейчас - я сумею победить тебя!
    Хмури воздел палочку, открыл рот, Гарри быстро сунул руку в карман, чтобы достать свою палочку...
    - Ступефай! - с ослепительной красной вспышкой, с грохотом и треском, дверь кабинета взорвалась...
    Хмури отшвырнуло назад, он упал на пол. Гарри, не успевший отвести взгляд от того места, где только что был Хмури, смотрел теперь в Зеркало Заклятых на Альбуса Думбльдора, профессора Злея и профессора МакГонаголл. Он обернулся и увидел их же в дверном проёме. Первым, выставив вперёд волшебную палочку, стоял Думбльдор.
    И, в этот момент, Гарри впервые осознал, почему про Думбльдора говорят, что он единственный колдун, которого боится Вольдеморт. Вряд ли можно было себе представить более устрашающий взгляд, чем тот, которым Думбльдор пронзал лежащее на полу без сознания тело Шизоглаза Хмури. На лице директора не было и следа обычной доброжелательной улыбки, в глазах не посверкивали лукавые огоньки... каждая чёрточка древнего лица горела холодной яростью... от Думбльдора исходила властная сила, он будто бы источал жар...
    Он шагнул в кабинет, подсунул ногу под тело Хмури и, толкнув, перекатил его на спину, лицом вверх. Злей вошёл следом, глядя в Зеркало Заклятых на своё отражение, свирепо осматривающее комнату.
    Профессор МакГонаголл кинулась прямо к Гарри.
    - Пойдём, Поттер, - прошептала она. Тонкая линия рта кривилась, как будто она сейчас расплачется. - Пойдём... в больницу...
    - Нет, - резко возразил Думбльдор.
    - Думбльдор, это необходимо - посмотрите на него - после того, что он пережил...
    - Он останется, Минерва, потому что он должен понять, - коротко объяснил своё решение Думбльдор. - Понять - значит принять, а только приняв, он сможет оправиться от пережитого. Он должен знать, кто заставил его испытать всё то, что он испытал, и почему.
    - Хмури, - оторопело произнёс Гарри. Его не оставляло чувство нереальности происходящего. - Как это мог быть Хмури?
    - Это не Аластор Хмури, - спокойно сказал Думбльдор. - Ты никогда не встречал настоящего Аластора Хмури. Настоящий Хмури не увёл бы тебя от меня после того, что случилось сегодня. Как только он забрал тебя, я всё понял - и пошёл следом.
    Думбльдор склонился над безжизненным телом и запустил руку под робу. Он достал фляжку и связку ключей. Затем повернулся к Злею и МакГонаголл.
    - Злодеус, пожалуйста, принесите мне самое сильное исповедальное зелье, какое только у вас есть, а затем пойдите на кухню и приведите эльфа по имени Винки. Минерва, прошу вас, сходите к домику Огрида, там, на тыквенном огороде, вы найдёте большую чёрную собаку. Отведите её в мой кабинет и скажите, что я скоро буду, а потом возвращайтесь сюда.
    Если Злей и МакГонаголл и сочли эти распоряжения странными, то не подали виду. Оба сразу же повернулись и покинули кабинет. Думбльдор прошёл к сундуку с семью замками, вставил первый ключ в замок и открыл крышку. Под ней лежало множество книг. Думбльдор закрыл крышку, вставил в замок второй ключ и снова открыл сундук. Книги исчезли, на этот раз внутри оказались сломанные горескопы, перья, пергамент и нечто похожее на плащ-невидимку. Гарри с удивлением наблюдал за тем, как Думбльдор вставляет в замки третий, четвёртый, пятый и шестой ключи, и всякий раз в сундуке обнаруживается разное содержимое. Наконец он вставил в замок седьмой ключ, и, когда откинулась крышка, у Гарри вырвался крик изумления.
    Внутри оказалось десятифутовой глубины яма, что-то вроде подземной комнаты. На полу спал худой и, судя по виду, долго голодавший, настоящий Шизоглаз Хмури. Деревянной ноги не было, вместо волшебного глаза под веком виднелась пустая глазница, несколько прядей спутанных волос были неровно обстрижены. Гарри ошеломлённо переводил взгляд с одного Хмури, спящего в сундуке, на другого, лежащего без сознания на полу кабинета.
    Думбльдор забрался в сундук, опустился внутрь и легко спрыгнул на пол возле спящего Хмури. Склонился над ним.
    - Обездвижен - под воздействием проклятия подвластия - очень слаб, - констатировал он. - Естественно, он был нужен им живым. Гарри, брось сюда мантию этого негодяя. Аластор совсем замёрз. Его нужно будет сразу же показать мадам Помфри, но его жизнь вне опасности.
    Гарри сделал то, о чём его попросили. Думбльдор укрыл Хмури плащом, тщательно его подоткнув, и выбрался из сундука. Затем взял со стола фляжку, отвинтил крышку и перевернул фляжку горлышком вверх. На пол упали капли густой, вязкой жидкости.
    - Это Всеэссенция, Гарри, - сказал Думбльдор. - Видишь, как всё просто - и как гениально. Ведь Хмури пьёт только из своей фляжки, эта его отличительная особенность всем известна. Самозванцу, разумеется, нужно было держать настощего Хмури под рукой, чтобы иметь возможность изготавливать новые порции зелья. Посмотри на его волосы... - Думбльдор бросил взгляд на дно сундука. - Самозванец обстригал их в течение всего года, видишь, какие они неровные? Но, кажется, сегодня вечером наш мнимый Хмури, будучи в возбуждённом состоянии, забыл о регулярности, с которой нужно принимать зелье... по часам... каждый час... скоро увидим.
    Думбльдор выдвинул из-под стола стул и уселся, устремив взгляд на неподвижную фигуру на полу. Гарри тоже уставился на лже-Хмури. Минуты проходили в молчании...
    Затем, прямо на глазах у Гарри, лицо лежащего на полу человека стало меняться. Исчезали шрамы, разглаживалась кожа, повреждённый нос сделался целым и начал постепенно уменьшаться. Длинные седые волосы втягивались в кожу головы, одновременно приобретая соломенный цвет. Неожиданно, с громким "щёлк" отвалилась деревянная нога, уступив место внезапно выросшей нормальной; через мгновение из глазницы выскочил волшебный глаз, и его заменил обычный. Волшебный глаз покатился по полу, продолжая зыркать во все стороны.
    Перед Гарри лежал светловолосый человек с бледными веснушками на бледном лице. Гарри знал, кто это такой. Он видел его в дубльдуме, видел, как его уводили из зала суда дементоры, видел, как он убеждал мистера Сгорбса в своей невиновности... только теперь вокруг глаз у него появились морщины, он выглядел много старше...
    Снаружи, в коридоре, послышались торопливые шаги. Вернулся Злей и привёл с собой Винки. Следом сразу же вошла профессор МакГонаголл.
    - Сгорбс! - Злей как вкопанный остановился в дверях. - Барти Сгорбс!
    - Святое небо, - профессор МакГонаголл тоже замерла и уставилась на неподвижное тело.
    Из-за ноги Злея выглянула грязная, растрёпанная Винки. Сначала она широко раскрыла рот, а потом издала пронзительный вопль:
    - Мастер Барти, мастер Барти, что вы тут делаете?
    И бросилась на грудь молодому человеку.
    - Вы его убили! Вы его убили! Вы убили сына хозяина!
    - Он всего лишь обездвижен, Винки, - проговорил Думбльдор. - Будь добра, отойди в сторонку. Злодеус, вы принесли зелье?
    Злей протянул маленькую стеклянную бутылочку с кристально-прозрачной жидкостью. Это был тот самый признавалиум, которым Злей недавно угрожал Гарри. Думбльдор встал из-за стола, наклонился над лежащим и усадил его, оперев о стену, под Зеркалом Заклятых, откуда на присутствующих по-прежнему сурово взирали отражения Думбльдора, Злея и МакГонаголл. Винки осталась стоять на коленях, она дрожала и закрывала руками личико. Думбльдор силой открыл молодому человеку рот и влил туда три капли зелья. Затем палочкой указал на его грудь и велел: "Энервейт".
    Сын Сгорбса открыл глаза. Его лицо было бессмысленно, глаза пусты. Думбльдор опустился перед ним на колени, так, чтобы их лица оказались вровень друг с другом.
    - Ты меня слышишь? - тихо спросил Думбльдор.
    Веки молодого человека задрожали.
    - Да, - еле слышно пробормотал он.
    - Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, - мягко начал Думбльдор, - как ты здесь оказался. Как ты сбежал из Азкабана?
    Сгорбс сделал долгий, судорожный вдох и заговорил ровным, ничего не выражающим, голосом:
    - Меня спасла моя мать. Она знала, что умирает. И уговорила отца выполнить её последнюю просьбу - спасти меня. Он любил её так, как никогда не любил меня. И согласился. Они пришли навестить меня. Дали мне Всеэссенцию с волосом моей матери. А она выпила Всеэссенцию с моим волосом. Мы поменялись обличиями.
    Дрожащая с головы до ног Винки затрясла головой:
    - Молчите, мастер Барти, молчите, не говорите больше ничего, вы сделаете плохо вашему отцу!
    Но Сгорбс лишь ещё раз глубоко вдохнул и продолжал говорить всё тем же ровным тоном:
    - Дементоры слепые. Они почуяли, что в Азкабан вошёл один здоровый и один умирающий человек. А потом почуяли, что из Азкабана выходит один здоровый и один умирающий человек. Отец вынес меня, переодетого в одежду матери, на случай, если кто-то из заключенных увидит нас сквозь решётку.
    - Мама вскоре умерла в Азкабане. До самого конца она старательно принимала Всеэссенцию. Её похоронили в моём обличии и под моим именем. Все считали, что она - это я.
    Веки молодого человека дрогнули.
    - А что сделал с тобой отец, после того, как ты снова оказался дома? - тихо спросил Думбльдор.
    - Инсценировал смерть мамы. Тихие похороны, пустая могила. Наш домовый эльф, Винки, выходила меня, вернула к жизни. После этого я должен был скрываться от людей. Должен был отчитываться во всех поступках. Отец с помощью заклинаний подавлял мою волю. После того, как ко мне вернулись силы, я мечтал только об одном - найти моего господина... вернуться к нему и служить ему.
    - Как отец подавлял твою волю? - спросил Думбльдор.
    - Проклятие подвластия, - ответил бывший Хмури. - Я был под полным его контролем. Он заставлял меня носить плащ-невидимку днём и ночью. Я всегда был под надзором домового эльфа. Она была моим сторожем и моей нянькой. Она меня жалела. Уговаривала отца изредка баловать меня чем-нибудь. В награду за хорошее поведение.
    - Мастер Барти, мастер Барти, - завсхлипывала Винки из-под пальчиков, - вам нельзя это рассказывать, нам будет плохо...
    - Кто-нибудь знал, что ты ещё жив? - по-прежнему мягко допрашивал Думбльдор. - Кто-нибудь, кроме твоего отца и домового эльфа?
    - Да, - ответил Сгорбс, и его веки вновь дрогнули. - Ведьма из отдела моего отца. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой, принесла отцу бумаги на подпись. Его дома не было. Винки провела её в дом и вернулась на кухню, ко мне. Но Берта Джоркинс услышала, как Винки разговаривает со мной. И подкралась разведать, в чём дело. Услышанного было достаточно, чтобы догадаться, кто скрывается под плащом-невидимкой. Когда мой отец вернулся домой, она набросилась на него с обвинениями. Он наложил на неё очень сильное заклятие забвения. Слишком сильное. Он говорил, что оно навсегда повредило её память.
    - А чего она полезла в личные дела господина? - плакала Винки. - Чего ей было от нас надо?
    - Расскажи про финальный матч чемпионата мира, - велел Думбльдор.
    - Это Винки уговорила моего отца, - отвечал Сгорбс всё тем же монотонным голосом. - На это ей понадобились долгие месяцы. Я уже многие годы не выходил из дому. А я когда-то очень любил квидиш. Отпустите его, просила она. Он не будет снимать плащ-невидимку. Пусть посмотрит игру. Хоть на воздухе побудет. Она сказала отцу, что мама умерла ради моей свободы. Что она спасала меня не для тюремного заточения. В конце концов он согласился.
    - Всё было тщательно спланировано. Отец отвел нас с Винки в Высшую ложу рано утром. Винки должна была говорить, что держит место для отца. А я должен был сидеть тихо, оставаясь невидимым. Мы бы ушли последними, никто ничего не узнал бы.
    - Но Винки понятия не имела, что я стал сильнее. Я начал бороться с проклятием подвластия. На короткие моменты я выходил из-под его контроля и временами практически становился самим собой. Всё случилось там, в Высшей ложе. Атмосфера праздника захватила меня. Я вдруг увидел палочку - она высовывалась из кармана у сидевшего впереди мальчика. Последний раз я держал в руках палочку ещё до Азкабана. И я украл её. Винки не знала. Винки боится высоты. Она прятала лицо.
    - Мастер Барти, плохой мальчишка! - прошептала Винки, и между пальцев просочились слёзы.
    - Значит, ты взял палочку, - сказал Думбльдор, - и что же ты с ней сделал?
    - Мы вернулись в палатку, - продолжал рассказ Сгорбс. - А потом услышали их. Упивающихся Смертью. Из тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто не страдал за моего господина. Они отвернулись от него. При этом они не были в порабощении, как я. Они были свободны и могли разыскать его, но не захотели. Они просто решили позабавиться с муглами. Звуки их голосов разбудили меня. Мысль работала чётче, чем когда-либо за долгие годы. Я был в ярости. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они неверны господину. Отца в палатке не было, он ушёл спасать муглов. Увидев меня в такой ярости, Винки испугалась. Она пользовалась своей, особой, магией, чтобы не отпускать меня от себя. Она утащила меня из палатки в лес, подальше от Упивающихся Смертью. Я сопротивлялся. Я хотел вернуться в лагерь. Хотел показать этим неверным, что означает служение Чёрному Лорду, и как следует наказать их. Я воспользовался украденной палочкой и запустил в небо Смертный Знак.
    - Прибыли представители министерства. Принялись бить во все стороны Сногсшибателями. Одно из заклинаний насквозь прошило дерево, за которым прятались мы с Винки. Связь между нами разорвалась. Мы оба отключились.
    - Когда Винки обнаружили, отец понял, что я должен быть где-то рядом. Он обшарил кусты вокруг того места, где её нашли, и нащупал моё тело. Подождал, пока уйдут представители министерства. Снова наложил на меня проклятие подвластия и забрал домой. Винки он уволил. Она подвела его. Не проследила, и мне в руки попала палочка. Чуть было не дала мне сбежать.
    Винки издала вопль отчаяния.
    - Мы остались в доме вдвоём, отец и я. А потом... потом... - Голова Сгорбса странно качнулась, и по лицу расползлась безумная улыбка. - Мой господин пришёл за мной.
    - Это случилось однажды ночью. Его принёс слуга, Червехвост. Господин узнал, что я жив. В Албании ему удалось схватить Берту Джоркинс. Он пытал её. Она многое рассказала. Про Тремудрый Турнир. Про то, что один из старых авроров, Хмури, будет учителем в "Хогварце". Он пытал её до тех пор, пока не разбил заклятие забвения, наложенное моим отцом. От неё он узнал, что я сбежал из Азкабана. Что отец держит меня в заточении, чтобы не дать мне отправиться на поиски моего господина. Так господин узнал, что я по-прежнему его верный слуга - может быть, самый верный из всех. На основе добытой информации мой господин разработал план. Я был ему нужен. Он прибыл к нам в дом около полуночи. Дверь открыл мой отец.
    Безумная улыбка шире разлилась по лицу - младший Сгорбс вспоминал сладчайший миг своей жизни. Потрясённые глаза Винки светились между пальцев. Она онемела от ужаса.
    - Всё произошло очень быстро. Господин подчинил моего отца проклятию подвластия. Теперь отец стал заключенным, тем, за кем следят, чьи действия контролируют. Господин заставлял его заниматься делами, как будто ничего не произошло. А я стал свободен. Я проснулся. Снова стал самим собой, живым, каким не был долгие годы.
    - И чего же хотел от тебя Лорд Вольдеморт? - спросил Думбльдор.
    - Он спросил, готов ли я ради него пожертвовать всем. Я сказал, да, готов. Это была моя мечта, моё главное счастье - служить ему, доказывать свою преданность. Он сказал, что должен поместить в "Хогварц" верного человека. Того, кто незаметно проведёт Гарри Поттера к победе в Тремудром Турнире. Того, кто будет следить за Гарри Поттером. Кто превратит Тремудрый Кубок в портшлюс и позаботится о том, чтобы Поттер добрался до него первым, чтобы Кубок отнёс его к моему господину. Но сначала...
    - Тебе был нужен Аластор Хмури, - промолвил Думбльдор. Его голубые глаза полыхали страшным огнём, но голос оставался спокойным.
    - Мы с Червехвостом всё организовали. Заранее приготовили Всеэссенцию. Забрались к Хмури в дом. Он боролся. Поднял шум. Мы еле-еле успели его утихомирить. Сунули в его же собственный сундук. Взяли его волосы и добавили во Всеэссенцию. Я выпил её и стал двойником Хмури. Взял себе его глаз и ногу. Я успел это сделать ещё до того, как появился Артур Уэсли, чтобы разбираться с муглами, слышавшими шум. Я ведь заставил мусорные баки перемещаться по двору. Я сказал Артуру Уэсли, будто слышал, как кто-то забрался ко мне во двор и будто это он потревожил баки. Потом я упаковал вещи Хмури, все его детекторы зла, сложил в сундук рядом с их хозяином и отправился в "Хогварц". Хмури был жив, но я держал его под воздействием проклятия подвластия. Я хотел иметь возможность допрашивать его. Выяснять подробности его прошлого, изучать его привычки, чтобы задурить голову даже Думбльдору. И мне нужны были его волосы, чтобы готовить зелье. С остальными ингредиентами было просто. Шкурку бумсленга я украл в подземелье. А когда учитель зельеделия застал меня в своём кабинете, я сказал, что у меня есть приказ провести там обыск.
    - А куда делся Червехвост, после того, как вы напали на Хмури? - спросил Думбльдор.
    - Червехвост вернулся в дом моего отца к нашему господину, чтобы заботиться о нём и чтобы следить за моим отцом.
    - Но твой отец сбежал, - сказал Думбльдор.
    - Да. Через некоторое время он, как и я в своё время, научился бороться с проклятием подвластия. Были периоды, когда он понимал, что происходит. Господин решил, что отца больше нельзя выпускать из дома. Он вынудил его посылать в министерство письма. Заставил сказаться больным. Но Червехвост пренебрёг своими обязанностями. Он плохо за ним следил, и отец сбежал. Господин догадался, что он направился в "Хогварц". Мой отец собирался во всём признаться Думбльдору. Хотел сознаться, что выкрал меня из Азкабана.
    - Господин сообщил, что мой отец сбежал. Велел остановить его любой ценой. Я выжидал, следил за всем происходящим. Я пользовался картой, которую взял у Гарри Поттера. Картой, которая чуть было всё не погубила.
    - Картой? - живо переспросил Думбльдор. - Что это за карта?
    - Карта "Хогварца". Она принадлежит Поттеру. Он увидел меня на ней. Увидел, как я краду компоненты для зелья из кабинета Злея. Он принял меня за отца, потому что у нас одинаковое имя. Тем вечером я забрал у Поттера эту карту. Сказал, что мой отец ненавидит чёрных магов. Поттер решил, что мой отец выслеживал Злея.
    - Примерно неделю я ждал прибытия отца в "Хогварц". Наконец, как-то вечером, я увидел на карте, что отец проник на территорию. Я надел плащ-невидимку и спустился во двор, чтобы встретить его. Он шёл по опушке леса. И вдруг появились Поттер и Крум. Я затаился. Поттера нельзя было трогать, он был нужен моему господину. Поттер побежал за Думбльдором. Я обездвижил Крума. И убил отца.
    - Не-е-е-е-ет! - взвыла Винки. - Мастер Барти, мастер Барти, что же вы такое говорите?!
    - Ты убил своего отца, - повторил Думбльдор всё тем же мягким голосом. - Что ты сделал с телом?
    - Отнёс его в лес. Накрыл плащом-невидимкой. Карта была у меня с собой. Я видел, как Поттер прибежал в замок. Он встретил Злея. Потом к ним присоединился Думбльдор. Я видел, как Поттер ведёт Думбльдора на место происшествия. Я вышел из леса, обогнул их с тыла, а потом подошёл. Сказал Думбльдору, что это Злей объяснил мне, куда идти.
    - Думбльдор велел найти Сгорбса. Я вернулся к телу. Следил по карте. Когда все ушли, я превратил моего отца в кость... и, надев плащ, зарыл на недавно вскопанной грядке около хижины Огрида.
    Воцарилось молчание, прерываемое лишь рыданиями Винки.
    Потом Думбльдор произнёс:
    - А сегодня...
    - Сегодня перед ужином я предложил отнести Тремудрый Кубок в лабиринт, - прошептал Барти Сгорбс. - Превратил его в портшлюс. План моего господина удался. Он вернул себе власть и теперь вознаградит меня превыше всех мечтаний.
    Безумная улыбка ещё раз озарила его черты, а потом голова упала на плечо. Рядом рыдала безутешная Винки.